Вирджиния Лавендер - В ритме фламенко
Микаэль тихонько хмыкнул и растянулся рядом, перевернувшись на живот и бесцеремонно отвоевав себе половину полотенца.
— Я абсолютно пристоен, — заметил он. — Вот если бы при виде того, как ты водишь катер, я со страху намочил бы штаны, это было бы и смешно, и непристойно. Но я сдержался, заметь и воздай мне должное… Хотя это было нелегко, — самокритично сознался молодой мужчина, помолчав минуту.
Маргарет улыбнулась и положила хорошенькую белокурую голову на его широкую грудь, прижавшись ухом к левой ее стороне.
— Твое сердце бьется абсолютно ровно… — обиженно протянула она, услышав мерные, ритмичные удары. — Ты только что занимался сексом как сумасшедший, а еще до этого я носилась по всей акватории на второй космической скорости, надеясь произвести на тебя неизгладимое впечатление. И что же мы наблюдаем? Пульс семьдесят ударов в минуту. Безобразие!
— Ты еще давление мне померяй, — недовольно проворчал Микаэль, не удержавшись, впрочем, от соблазна поиграть с роскошными, тяжелыми от воды светлыми прядями, разметавшимися по ее груди.
Он разложил их в красивом порядке и кончиком одной пощекотал Маргарет нос. Та чихнула и стукнула Микаэля кулачком.
— Еще и кардиограмму сними, не стесняйся! — не унимался он. — Сразу видно, ты — женщина ученая, не то что мы, простецы. Обычно девушки спрашивают: «Милый, о чем ты сейчас думаешь»? И тут им можно напридумывать что-нибудь романтическое. А ты сразу со стетоскопом и пульсомером подступаешь.
— А много их было, этих девушек? — не удержавшись, тут же поинтересовалась Маргарет.
— Ну случались, дело житейское, ничего особенного, — неопределенно ответил Микаэль, продолжая поглаживать блестящие от солнца волосы молодой женщины и вызывая легкими прикосновениями сладостные мурашки, пробегающие от ее шеи до самых кончиков пальцев ног. — Я же все-таки чертовски привлекателен, — последовало очередное самодовольное заявление.
— Мм… ты прав. Абсолютно прав, — промурлыкала Маргарет, закрыла глаза и вытянулась на полотенце, так как чувствительные пальцы уже принялись за ее плечи, ласково их разминая.
— Но такой восхитительной, как ты, у меня никогда не было, — с чрезвычайной искренностью в голосе сообщил хитрый испанец.
— Конечно!
— У тебя такие чудесные волосы… Целую вечность могу ими любоваться. И сама ты прекрасна, как море. Как сверкающее море на рассвете…
— Знаешь, что интересно, — не удержалась от ехидного замечания молодая женщина, совершенно непривыкшая к комплиментам. — Ведь понимаю же, что ты лжешь, для того чтобы сделать мне приятное, и все равно могу слушать тебя часами.
— Я никогда не лгу, — обиделся Микаэль. — Ты просто редко смотришься в зеркало. И наверное, надеваешь перед этим паранджу. Чтобы, как это ты там сказала… не выглядеть смешно или непристойно. Смешно и непристойно выглядит человек, отъевший себе огромный живот, никогда в жизни не занимавшийся спортом. А твою талию можно обхватить четырьмя пальцами. — И он тут же попытался это сделать.
— Ха, вот видишь! — хихикнула Маргарет, стараясь не обращать внимания на то, что прикосновения молодого человека становятся все более страстными. — Талия у меня, конечно, довольно тонкая, но насчет четырех пальцев — это ты погорячился.
— Мм…
— Ну, прекрати! Мы же только что… Микаэль!
— Подумаешь, — пробормотал загорелый мачо, занятый весьма увлекательным делом: он прокладывал дорожку из поцелуев от нежного живота к прелестной высокой груди возлюбленной, — всего-то жалкий разик… Как же можно удовлетвориться каким-то… одним-единственным… никчемным… разочком.
Маргарет не стала спорить, а обняла его за сильную шею и вновь предалась чудесному ощущению ласки чувственного, прекрасного мужчины, пылающего страстью именно к ней. Море, заходящее солнце и смуглый красавец у ее ног — что может быть лучше?
— Уверен, что, даже родив мне пятерых детей, ты останешься все такой же великолепной красавицей, — прошептал Микаэль, приподнимаясь на локтях над трепещущей молодой женщиной и касаясь коленом ее бедра.
— Пятерых… кого? — От изумления Маргарет даже подумала, что плохо расслышала. — Ты в своем ли уме находишься, любимый?
— Ну как же? — проговорил не менее изумленный мужчина. — Через месяц я сделаю тебе предложение, ты уже к тому времени поймешь, какой я замечательный, и непременно согласишься. Через полгода мы поженимся, ты родишь мне сына, потом еще дочку… Я буду любить тебя и носить на руках, покупать драгоценности, наряды и возить тебя отдыхать в самые лучшие места Испании.
— А я буду рожать тебе детей каждые два года, — задумчиво произнесла Маргарет. — Неплохо ты спланировал, совсем неплохо… Только знаешь что?
— Что? — слегка встревожился размечтавшийся красавец.
— Так вот, имеется одна небольшая и маловажная деталь: ты забыл поставить в известность о своих планах меня! — начала заводиться не на шутка перепуганная подобными радужными перспективами молодая женщина. Она сознавала свой страх и потихоньку впадала из-за этого в жуткую ярость.
— Но подожди… — попытался остановить ее ничего не понимающий испанец. — Разве не все женщины хотят удачно выйти замуж и воспитывать детей? Я думал…
— Лучше бы ты не думал, голова не самое твое сильное место, — прошипела его нежная и прекрасная возлюбленная, в одно мгновение превратившаяся в злобную фурию. — Ты что себе вообразил, а? Что я сплю и вижу, как бы снова выскочить замуж? Нет уж, спасибо! Побывала в этом аду, с меня достаточно.
— Но послушай…
— Не смей меня перебивать! Или ты возомнил себе, что я жду не дождусь возможности нарожать маленьких уродливых пискунов, да еще целых пять штук! У тебя, мой милый, должно быть рассудок от жары помутился. Я только обрела возможность нормально работать! Я хочу получить ученую степень! Мне тут нравится, в конце концов! А ты хочешь, чтобы я нянчилась с пятью детьми?
Тут она уперлась обеими руками в грудь поражение застывшего и с полуоткрытым ртом внимающего этой тираде Микаэля и резким движением столкнула его с себя.
— Ишь, что выдумал! — продолжала горячиться Маргарет, резво вскакивая на ноги и обматываясь пляжным полотенцем. — Замуж! Да я за самого принца испанского замуж не пойду, или кто там у вас? Словом, ни за короля! Ни за президента! Ни за премьер-министра! Хоть золотом меня с головы до ног осыпь! Ни за кого и ни за что!
Совершенно ошеломленный испанец уселся на палубе и охватил голову руками, в ужасе глядя на бешено жестикулирующую женщину, которая еще минуту назад непринужденно лежала на мягком полотенце и смеялась его шуткам. Наслаждалась морем и солнцем.