Сара Данн - Настоящая любовь
— У меня еще есть время, — заявила я.
— Нет, у тебя его нет.
— Нет, есть.
— Алисон, ты истратила свое время на Тома.
Пласидо Доминго начал исполнять песню из «Вестсайдской истории». Может быть, Бонни права, подумала я. Может быть, это не просто очередная любовная неудача. Может быть, именно она разрушит всю мою жизнь, может быть, именно ею будут объясняться все мои будущие неудачи — моя неспособность зачать ребенка, то, что мои родители будут слишком старенькими для того, чтобы увидеть, как моя приемная дочь Пинг закончит колледж, и что я умру одна, никем не любимая. Я задумалась: может, мне стоит слетать в Китай, чтобы удочерить Пинг, или, может, там просто засунут ее в самолет и мы встретимся в аэропорту. Мне никогда особенно не хотелось лететь в Китай.
— Я не говорю, что они правы, — продолжала Бонни. — У тебя масса времени. Венди Вассерштайн родила ребенка, когда ей исполнилось сорок восемь.
— Последнее, что мне нужно, когда мне исполнится сорок восемь, — это родить ребенка от замороженной спермы, и чтобы при этом мать держала меня за руку в палате родильного дома, — проворчала я.
— К тому времени твоей матери будет под восемьдесят, заметила Бонни. — Может, она уже умрет.
— Женщины в моей семье живут очень долго.
* * *Женщины в моей семье и в самом деле живут очень долго. Моя двоюродная бабушка Элли по-прежнему сама косит свою лужайку, хотя ей уже исполнилось сто семь лет. Моей бабушке — которую все зовут «техасская бабуля», хотя она живет в Айдахо — девяносто четыре, и она по-прежнему ежедневно выезжает на своем «Крайслере ле барон» выпуска 1984 года (хотя в качестве уступки своему возрасту она ограничивается преимущественно правыми поворотами). Кроме того, она все еще работает волонтером в больнице Святого Луки, хотя эта больница уже не является филиалом католической церкви и принадлежит теперь крупной организации по поддержке здравоохранения. Но тем не менее с радостью позволяет бабуле бесплатно управлять справочным столом по утрам каждый вторник в течение трех часов.
Я позвонила своей техасской бабуле через несколько дней после ухода Тома. Рассказала ей о том, что случилось, и в какой-то момент отпустила, как мне показалось, довольно удачную шутку. Я сказала:
— Теперь я — старая дева в семействе.
— Не говори глупостей, — заявила мне техасская бабуля своим добродушным, бабушкиным тоном, — для этого у нас есть Клэр.
Да, правда, моей кузине Клэр уже тридцать восемь, и она до сих пор не замужем. Правда также и то, что Клэр — лесбиянка, хотя ни у кого не хватает смелости сообщить об этом техасской бабуле, которая до сих пребывает в заблуждении, что Клэр и ее сожительница Карен — просто две девушки, которые делают карьеру и которым не повезло с мужчинами. Клэр и Карен живут вместе уже одиннадцать лет. Каждый декабрь они присылают рождественские фотографии, на которых обнимаются с какой-нибудь хромой бродячей собакой у какой-нибудь заправочной станции «Эксон». Обе уже давно достигли полного взаимопонимания и знают, как им невероятно повезло, что они встретили друг друга. Я повесила трубку. Именно такие мысли и заставили меня думать, что Клэр на самом деле нельзя считать старой девой. Нужно понять, что она обрела то, что люди называют долгим счастьем в союзе с другим человеческим существом. А это, в свою очередь, поставило меня перед фактом: старой девой в семье была все-таки я. Мысль эта оказалась настолько угнетающей, что я ни на секунду не задумалась над тем, каким идиотизмом все это отдает. Но в такой ситуации с человеком всегда что-то происходит. Во всяком случае, со мной произошло.
— Я встречусь с ним, — сказала я Бонни, когда нам принесли счет.
— Отлично. Я скажу Ларри, чтобы он дал ему твой номер.
— Как его зовут? — спросила я.
— Боб.
— Боб?
— Не начинай.
— Я не начинаю.
— Ларри говорит, что он очень приятный парень.
— Есть что-нибудь, что я должна знать?
— Например?
— Есть что-нибудь такое, что заставит меня позвонить тебе после свидания и сказать: «Не могу поверить, что ты не предупредила меня об этом заранее»?
— Он начинает понемногу лысеть.
Я молчала.
— Эх, как я мечтаю, чтобы Ларри облысел, — сказала Бонни. — Тогда я смогла бы расслабиться.
— Еще что-нибудь? — поинтересовалась я.
— Нет.
— О'кей.
Мы вышли на улицу. День стоял прекрасный. Бонни обняла меня.
— Сделай одолжение, Алисон. Не упоминай на свидании обо всей этой истории с Томом.
— Я думала, что весь кайф этого свидания как раз и состоит в том, чтобы я вела себя естественно.
— Попозже у тебя будет масса времени вести себя естественно, если все пойдет нормально и ты ему понравишься, — сказала Бонни. — А сейчас ты должна вести себя, как Одри Хепберн в «Завтраке у Тиффани». Ну, ты понимаешь, легко. Весело.
Глава шестая
К пятнице мне начало казаться немного странным, что Том до сих пор не позвонил. Я готовилась к его звонку всю неделю, к этому необходимому звонку, который даст мне возможность высказать все, что не сумела во время первого звонка, потому что была невероятно ошеломлена. Я собиралась сказать ему, что он — зануда и задница, придурок и идиот и что не понимаю, что с самого начала нашла в нем. Я собиралась сказать ему, что они с Кейт Пирс достойны друг друга. Я собиралась предостеречь его, что она снова его бросит, так же, как в первый раз, в колледже, и пусть он лучше не ползет ко мне обратно, потому что я не приму его, ни за что и никогда, пусть меня осыплют золотом, даже если он останется последним мужчиной на Земле. Я снова прокручивала всю речь в голове, сидя за столом в своем офисе в пятницу вечером, как вдруг меня осенило: может быть, Том больше вообще никогда не позвонит мне. Может быть, он думает, что его слова «Я люблю другую» объясняют все. Может быть, он даже не собирается доставить мне удовольствие высказать ему, какой он зануда, задница, придурок и идиот. Это будет вполне в его духе, чтоб ему пусто было.
Внезапно я поняла, что мне надо делать. Я должна позвонить ему сама. Я должна позвонить ему и сказать, что нам нужно поговорить, поговорить наедине, и что я этого, по меньшей мере, заслуживаю. В конце концов, нам нужно было обсудить вопрос нашего сожительства, если уж больше говорить нам было не о чем. Я имею в виду, когда он собирается заплатить свою половину ренты за следующий месяц? Неужели он рассчитывает, что я буду вечно хранить его барахло? В любовном угаре Том может надеяться, что сможет еще некоторое время ходить на работу в старых костюмах своих приятелей, чтобы отложить неприятный разговор со мной. Но ведь мне нужно было думать о будущем, строить планы.
