Натали Фокс - Под небом Сицилии
Смахнув слезы, Нина положила на скамью блокнот и ушла, оставив Лоренцо наслаждаться ароматами сада и обществом скульптур.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
— Пойдем, Карло, не сердись, — сказала Нина, отвязывая сидящего на цепи пса.
Обычно он издали слышал ее шаги, радостно виляя хвостом.
Оставив Лоренцо злиться одного в саду, Нина сразу направилась к собачьей конуре. Ей не терпелось убежать подальше, чтобы собраться с мыслями, совладать с чувствами и постараться не думать о его словах и о нарисованной им картине, которая повергла ее в смятение.
Ей нужно было выговориться, и Нина нервно бормотала, обращаясь к Карло:
— Прости, я на минуту забыла про тебя, но Лоренцо не позволил взять тебя с нами. Да тебе там и не понравилось бы — жуткое место, правда, сначала я это не почувствовала. Ты ничего не потерял.
Карло никак не прореагировал на ее оправдание. Он лежал, высунув голову из конуры, и часто и тяжело дышал.
Обеспокоенная Нина опустилась около него на корточки.
— Эй, дружок, что с тобой?
Она пощупала его уши — они были очень горячими. Нина потянула его за ошейник, пытаясь поднять на ноги и вытащить на дорожку, чтобы получше разглядеть, но Карло не смог встать и боком выполз из конуры на брюхе.
Нина сразу увидела, в чем дело: передняя левая лапа сильно распухла и горела. Рано утром она пошла пройтись по краю обрыва и взяла Карло с собой, чтобы он побегал. Пес носился, словно ветер, но тогда она не заметила, чтобы он поранился. Вероятно, он порезал лапу.
— Пойдем, милый. Постарайся встать — мне не донести тебя до дома, — уговаривала она пса.
Карло удалось подняться на три лапы. Больную он поджал и так жалобно глядел на Нину, что она чуть не расплакалась.
До дома они добирались очень долго, Лоренцо с задумчивым видом стоял на террасе и не видел, как они подошли. Нина забыла про нанесенное ей оскорбление, замахала рукой и крикнула:
— Карло поранился!
Лоренцо мгновенно оказался рядом с ней и наклонился к псу, который в изнеможении упал на землю.
— У него нагноение, — озабоченно сказал Лоренцо.
— Здесь есть поблизости ветеринар? — с надеждой в голосе спросила Нина.
— Сами справимся, — ответил он, продолжая внимательно разглядывать собачью лапу. — Наверное, напоролся на колючку или на осколок.
— Утром я ничего не заметила. — Нина опустилась на колени рядом с Лоренцо.
— В жару заражение распространяется быстро. Давай-ка, старина Карло, я тебе помогу. — И Лоренцо без особых усилий взял громадного пса на руки. Карло зарычал, но тут же успокоился, и Лоренцо понес его на кухню.
Нина кинулась к шкафу, вытащила оттуда старое одеяло и расстелила на полу. Лоренцо осторожно опустил на него Карло.
— Подержите ему голову, чтобы я мог получше разглядеть рану, — велел он Нине.
Она уселась, скрестив ноги, на полу и положила голову Карло себе на колени. Ослабевший пес не сводил с нее глаз, а Нина с улыбкой гладила ему уши и ворковала:
— Это для твоей же пользы, Карло. Лоренцо не сделает тебе больно, обещаю.
— Похоже на занозу, — заявил Лоренцо, — и к тому же большую. Засела глубоко, и рана нагноилась. Ее надо вытащить.
— Куда вы? — забеспокоилась Нина, видя, как Лоренцо поднялся с колен и вышел из кухни.
— У меня в кабинете есть скальпель — я подрезаю им фотографии. Вскипятите, пожалуйста, воды, хорошо?
Дрожащими руками Нина поставила на плиту кастрюлю с водой. Скальпель? Неужели Лоренцо сам все сделает? При всей любви к Карло она на это не способна. Собака, которой причиняют боль, может укусить, а Карло и Лоренцо и так не очень-то дружат.
Ситуация была просто опасной. Ей придется удерживать Карло, чтобы тот не вцепился в горло Лоренцо, если он причинит псу боль. Справится ли она?
Тут вновь появился Лоренцо, держа в руках аптечку и острый скальпель.
— Лоренцо, вы действительно сможете это сделать? — со страхом прошептала Нина. — Ведь страдающее от боли животное опасно.
Улыбка Лоренцо была бодрой.
— Выхода нет. Если с ним что-нибудь случится, то вы не простите, а гнев моей экономки будет ужасен. Да и не такой уж я бессердечный негодяй, как вы думаете, Нина.
— Дело не в бессердечии. Для этого нужно иметь стальные нервы.
— Чего-чего, а этого у меня в избытке, — хмуро ответил он и, открыв аптечку, стал в ней рыться. — И терпения у меня тоже достаточно. Иначе я не смог бы отыскать вас на задворках Палермо и доставить сюда.
Нина вздохнула, но для словесной перепалки момент был неподходящий.
— Хорошо, Лоренцо, не будем спорить. Простите меня, но ваш рисунок… меня обидел. Я не такая… распутная, какой вы меня изобразили.
Он не слушал ее, занятый мыслями о Карло. Нина закусила губу и отошла к кипящей кастрюле. Она сняла с полки миску и налила туда горячей воды.
Они склонились над Карло. Лоренцо крепко держал его лапу и внимательно осматривал, а Нина снова устроила голову пса у себя на коленях и, поглаживая за ушами, нежным голосом успокаивала.
— Ой, — вдруг проговорила она, — он уснул. — И со слезами на глазах добавила: — Лоренцо, он храпит.
Тот с улыбкой протянул ей извлеченную занозу.
— Вам это удалось! — воскликнула Нина и взглянула на лапу Карло — она была аккуратно обвязана чистым бинтом. — Лоренцо, — она с облегчением вздохнула, — вы чудо!
Нина опустила собачью морду на одеяло и вскочила на ноги. Лоренцо тоже встал, и тут она сделала первое, что пришло ей в голову, — обняла его за шею.
— Потрясающе! Вы не причинили ему боли, и теперь он навсегда вас полюбит.
— Догадываетесь, что это означает? — со смехом прошептал ей на ухо Лоренцо.
Нина отпрянула и покраснела. Да, она догадалась. Карло больше не будет рычать на Лоренцо, когда тот приблизится к ней.
— Утрите слезы. — Лоренцо подал Нине шелковый носовой платок, а сам закрыл аптечку и понес к раковине миску с окрашенной кровью водой.
Нина увидела кровь, и у нее закружилась голова.
— С ним… все будет в порядке? — спросила она, вытирая мокрое от слез лицо.
Лоренцо повернулся к ней:
— С ним все в порядке, но главное — что будет с нами?
Нина уставилась на него, ничего не понимая, но постепенно до нее дошло: эпизод с Карло закончился, а как быть им с Лоренцо? Их неудержимо влечет друг к другу, и нет смысла это отрицать. Он сам это признал там, в душистом саду среди каменных изваяний богов. Что делать? Нина облизала пересохшие губы.
— Я… не понимаю, — вымолвила она.
Лоренцо стоял у раковины, вытирая руки. На губах у него играла еле заметная улыбка.
— Узнать, какая вы на самом деле, Нина, можно только из того, как вы ведете себя с Карло, — сказал он.
Нина ничего не поняла, но, тем не менее, тихо спросила:
— И что же вы узнали?
Он ответил не сразу:
— Что вы — ласковая и заботливая, и я бы хотел, чтобы вы стали матерью моих детей.
Матерью его детей? О чем он?
Она неподвижно стояла посередине кухни и слышала лишь биение собственного сердца. В горле пересохло, полуоткрытые губы застыли.
Он медленно подошел к ней и, подняв руку, большим пальцем нежно провел по ее нижней губе.
— Но есть одна проблема, — глухо произнес он. — Боюсь, что не смогу больше доверять собственным суждениям. Передо мой добрая, ласковая и загадочная молодая женщина, которая умеет разговаривать с животными, а может быть, с деревьями и травой. Она талантлива и остроумна, временами то сильная, то слабая. Она приводит меня в замешательство своей сексуальностью, о которой, кажется, сама и не подозревает. И при этом она любовница — или была ею — человека, чьи требования в этой сфере очень высоки.
Итак, они снова вернулись к Джо. У Нины упало сердце.
Темные глаза Лоренцо испытующе смотрели на нее. Что он хотел услышать? Чтобы она отрицала все им сказанное? Он ведь уже достаточно хорошо узнал ее и понял, что она не вписывается в стандартные рамки любовницы. Но обстоятельства говорили об обратном: он разыскал ее потому, что она наводила справки о Джо, и Лоренцо сделал вывод, что у нее с Джо любовная связь, и ничего другого ему в голову прийти не могло, тем более мысль о незаконной дочке. Если бы она могла увидеться с Джо… тогда сразу стало бы ясно, что они не любовники, но вот увидеться-то как раз они и не могли.
Вдруг Нину осенило, и она поняла, почему Лоренцо сказал ей такие слова и почему так пристально смотрел на нее. Ей следовало догадаться обо всем после того первого поцелуя — он сдерживал свою страсть и только сегодня признался, что его влечет к ней.
Хотя у Нины был очень ограниченный опыт общения с мужчинами — Джонатан да пара несерьезных увлечений в художественной школе, — она не столь наивна, чтобы не почувствовать, как страстно Лоренцо желает ее. Сделав глубокий вдох, она смело произнесла:
