Шерил Вудс - Благие намерения
— Так ты неплохо провел время, а, сынок? — спросил Рей.
— Вполне. Я приобрел опыт, который уже не забуду, встретил необыкновенных людей.
— В большинстве своем женщин, вне всякого сомнения, — пробормотала про себя Трейси.
— Что ты сказала, дорогая? — спросила ее мать.
— Ничего. Думаю, нам пора домой. Мне нужно еще кое-что сделать по дому, а Дугу надо посмотреть объявления о приеме на работу, сказала она, напряженно глядя на него. — Давай-ка, Дональд, смоем мороженое с твоей мордашки и поедем домой.
— Я умою его после вашего ухода, дорогая. А вы с Дугом поезжайте.
Трейси бросила пытливый взгляд на мать, потом перевела его на отца, который старательно отводил глаза. Он вдруг проявил особую заботу о том, чтобы Дональд отправлял свое мороженое в рот, а не размазывал по своей рубашке.
— Так, — смиренно проговорила она. — Это что еще за новости?
— Твои родители оставят сегодня Дональда у себя, чтобы мы могли побыть одни. Ну разве они не молодцы? — бодро сказал Дуг.
— Еще какие! — рассердилась Трейси. — Дональд поедет домой, где ему и место.
— Хочу тут, — заканючил мальчик, чьи глаза моментально заполнились слезами.
— Не сегодня, объедала.
— Де-е-еда! — завыл Дональд. — Не хочу.
— Пошли, Трейси, — попросил Дуг. — Оставь ребенка здесь. Нам надо поговорить. Я вот подумал, не проехать ли нам вокруг озера. Ночь прекрасна, полнолуние.
— Я была на озере вчера ночью, — напомнила она ему, не обращая внимания на тень неудовольствия, появившуюся на его лице. — К тому же мне нужно кое-что сделать дома.
— Что еще? Я же все постирал.
— Нужно погладить.
— Завези завтра нужное тебе белье сюда, и я его поглажу, — предложила мать, ясно давая понять, на чьей она стороне. Трейси почувствовала себя загнанной в угол, что ей совсем не понравилось.
— Мне надо помыть голову. Или и ее я могу оставить тебе?
— Трейси! — тихо упрекнул ее отец. Это было убийственнее, чем если бы он прикрикнул на нее.
— Прошу прощения.
Она оглядела лица, с ожиданием взирающие на нее над кухонным столом, и вздохнула со смирением.
— О'кей. Прекрасно. Забирайте у меня сына. Гладьте мое белье. Возите меня вокруг озера. — Она обвела их свирепым взглядом. — Но не думайте, что мне это нравится.
Лицо Дуга осветилось улыбкой, и он подмигнул ее отцу:
— Маленькая, но энергичная, как вы любили говорить.
— А идите вы!.. — проворчала Трейси и сжала Дональда в объятиях с такой силой, что он взвизгнул.
— Поехали? — спросил Дуг.
— Почему бы и нет?
— Трейси Мари, тебе следует научиться уступать более грациозно, — прошептал он, когда они подходили к машине.
— Это еще зачем? Чтобы ты опять измывался надо мной?
— Никогда не делал этого. Если уж на то пошло, это ты крутила мной как хотела. Помнишь, как тебе захотелось однажды отправиться на концерт в Мемфисе, а меня ждали на слете скаутов из половины колледжей штата?
К сожалению, она помнила. Дуг пожертвовал финальным матчем своей команды и повез ее послушать ее любимого певца. Они доехали уже до Мемфиса, когда она призналась, что у нее не было билетов на концерт. Ему пришлось уплатить за пару билетов бешеные деньги, а сидели они так далеко, что дома могли бы увидеть и услышать все гораздо лучше по телеку.
— Помню, — ответила она возбужденным голосом. Она не желала вспоминать хорошее, те времена, когда Дуг был готов ради нее на все, те моменты, когда он обращался с ней как с принцессой. Ей отчаянно захотелось вспомнить те ночи, когда она лежала без сна, пытаясь сообразить, где мог находиться в этот момент Дуг, те недели после его исчезновения, когда она засыпала вся в слезах.
Но в намерения Дуга явно не входило позволить ей блокировать память о счастливых временах.
— А тот раз, когда ты захотела отправиться на каток, хотя еще не оправилась от гриппа и твоя мать велела тебе сидеть дома? Помнишь?
Она не смогла сдержаться и хихикнула.
— Я чувствовала себя Джульеттой, когда ты вскарабкался за мной по лестнице, — со вздохом призналась она.
— Ну, я-то совсем не чувствовал себя Ромео, когда твой отец всыпал мне по первое число. Обещал отдубасить меня, если я еще раз выкину подобную штуку и подвергну риску твою жизнь.
— Я слышала сверху, как он вопил.
— Но ты не пришла ко мне на выручку, — напомнил Дуг.
— Они заперли меня в комнате. Мне еще повезло, что меня вообще выпускали из дома той зимой.
В его голубых глазах замерцала нежность, когда он спросил:
— Ты бы спустилась, если б могла?
Трейси почувствовала знакомую теплоту, когда болезненная тяжесть заполнила ее живот.
— Думаю, да, — тихо произнесла она. — Тогда я бы сделала что угодно ради тебя.
— А сейчас?
Она пожала плечами:
— Времена меняются.
— Мы еще можем припомнить кое-что из того, что мы чувствовали тогда, Трейси Мари.
— Не думаю, Дуг. Все похоронено под слишком большой болью.
— Тогда не будем думать о прошлом. Давай сосредоточимся на настоящем. Сегодня замечательная ночь. Теплый воздух, и небо, полно луной. Давай поплаваем в озере. Помнишь, как мы ныряли голышом в такие ночи, как сегодня?
— Думаю, нам следует поехать домой. — Она боролась с желанием поехать с Дугом, очутиться с ним под звездами, позволить магии ночи окутать их так, как это случалось, когда они были юными и влюбленными.
— Все в свое время. Сейчас я хочу поплавать. Если захочешь присоединиться ко мне, я буду счастлив. Если нет, можешь подождать меня в машине, — сказал он, заезжая в естественный шатер, образованный соснами. И хотя в глубине его глаз светилось вожделение, когда он взглянул на нее, он не пытался больше уговаривать ее. Он предложил ей выбор и оставил решение за ней.
Он подождал минутку и, поскольку она промолчала, продолжил таким небрежным тоном, что Трейси подумалось: напрасно она вообразила себе нескромные мысли, якобы одолевавшие Дуга.
— Я уже давно мечтал об этом, — легкомысленно обронил он. — Нет ничего лучше купания под луной, чтобы забыть о своих тревогах. У Трейси разрывалось сердце. — Дуг…
Но прежде, чем она могла продолжить, он уже выскочил из машины и зашагал к воде, освобождаясь на ходу от одежды. Ее глаза следили за ним с вожделением, в котором она не осмеливалась признаться самой себе. Преследовавшее и дразнившее ее в снах тело теперь обнажалось перед ней, еще более прекрасное в серебристом свете луны. У него были широкие плечи с четко прорисованными мышцами человека, привычного к тяжелому физическому труду, а его мощная спина сужалась конусом к тонкой талии, на которой виднелся небольшой шрамик, оставленный острым зубцом скалы во время давнего ночного купания, подобного сегодняшнему.