Диана Кади - Отвратительная истина

– Вы говорите о цели, а я говорю о мечте. Неужели не было детской мечты?

Немного подумав, Марта призналась:

– В детстве я мечтала поесть. Я выросла в нищете и мечтала хотя бы раз в день… Помню это постоянное чувство голода, – она посмотрела на психолога отстраненным взглядом и, ничем не выдавая боли, продолжила: – У меня была подруга Настя. В двенадцать лет она уже курила. Мы прятались у меня во дворе, в маленькой пристройке. Я прикрывала курильщицу не только по дружбе. Меня мотивировало то, что после курения, чтобы скрыть запах и избежать разоблачения, она покупала шоколадные конфеты и делилась со мной. Я по сей день помню вкус этих конфет. «Ромашка» – так они назывались. Сейчас уже нет таких. Вкуснее их не было ничего на свете. Это сейчас я могу позволить себе самый дорогой шоколад, а тогда вкус определял голод.

– Вы завидовали Насте?

– Может, и завидовала. Ей повезло родиться в семье, где был достаток, а я донашивала ее старье и часто падала в голодные обмороки. Но в моей зависти не было злости. Мне даже хотелось помогать людям. Таким же, как я. Я помню, как по старому телевизору, который показывал только один канал, видела рекламу «Биг Мака». Его показывали во весь экран: мясо, овощи… Я думала, что он огромный, и у меня текли слюни всякий раз, когда я смотрела эту рекламу. Смешно, но он даже стал моей навязчивой идеей.

– Вы мечтали о «Биг Маке»? – Вадим улыбнулся.

– Да, но еще я мечтала о другом. В праздничные дни, ко Дню Победы часто показывали фильмы про войну. Там тоже люди голодали. Я любила представлять, как на машине времени попаду в прошлое и накормлю всех голодающих «Биг Маком». Представляете? Мне смешно вспоминать об этом, а тогда это было моей мечтой. Я сама голодала, но когда видела, как нуждаются другие, пусть даже на экране телевизора, то искренне хотела помочь.

– Хорошая, добрая мечта. Сейчас Вы занимаетесь благотворительностью?

– Мечта, может, хорошая, но детская. Я считаю, что глупо просто так раздавать деньги.

– Я тоже к честно заработанному отношусь с трепетом, но иногда могу помочь, – перед глазами у Вадима стоял образ бездомного старика. Марта-ребенок обязательно бы накормила беспомощного бродягу. Но с годами желание бескорыстно помогать исчезло, хотя для этого у преуспевающей женщины было все.

– Если человек беден, значит, он ничего не делает. Все просто. Они могут только просить и оправдываться. Вместо того, чтобы просто работать. К нищим я чувствую не жалость, а презрение, – глаза Марты сверкали гневом, а в тоне сквозило снисходительное пренебрежение. – В школе постоянно смеялись над моей одеждой. Меня дразнили и унижали жестокие дети. Мне не хотелось, чтобы звучал звонок на перемену, потому что все бежали в столовую на обед. А потом возвращались в класс, дожевывая сладкие булки. У меня пересыхало во рту и кружилась голова. Однажды одноклассница предложила мне кусочек. Хоть я и ждала, что когда-нибудь кто-нибудь сделает это, я отказалась. Мне было стыдно. Вы даже представить себе не можете, как мне было стыдно оттого, что мои родители настолько бедны, что не могут дать дочери 20 копеек на еду.

– Вы выросли в нищете, но чувства жалости к бедным людям не испытываете?

– Что у Вас за манера переспрашивать очевидное? – раздраженно ответила пациентка.

– Марта, мы договорились.

– Мне не нравится, что Вы мусолите одно и то же.

Вадима одолевали противоречивые чувства. Холодность Марты привлекала и в то же время отталкивала его. Ему нравилось, что она открыто выражала недовольство, но это мешало работе. Резкая и холодная, она манила его как женщина. Ему было сложно сосредоточиться, но, чтобы помочь ей, ему необходимо было узнать ее. Сорвать маску, которая защищала ее многие годы. Увидеть, какая она, Марта Гордеева, на самом деле.

– Продолжим. Вы говорите, что презираете бедных. А как же Ваши родители? Как Вы относитесь к ним?

– Я ненавижу отца. Он за всю жизнь не работал ни дня, а того, что зарабатывала мама, не хватало ни на что. Он для меня никто. Только вот мама терпит его всю жизнь и даже не жалуется. Она слишком набожная и поэтому слабая. Меня раздражает ее слабость.

– Вы не верите в Бога?

– Нет! Религия – пристанище для рабов. Они подставляют вторую щеку, всю жизнь перекладывают ответственность на Бога. А сами способны только на причитания. Жизнь в бедности научила меня никогда не сдаваться. Верить только в себя. Бороться и идти к своей цели. Теперь, если лишить меня еды, я легко это переживу, но никогда, никогда этого не допущу! – проговорила Марта сквозь стиснутые зубы.

Она нарочно отводила взгляд. Ее губы дрожали, но слез сильная женщина позволить себе не могла. Марта никогда не выдавала своих истинных чувств, а агрессия была ее щитом. Но все же Вадима поразила ее откровенность. Он не ожидал, что она откроется и расскажет о самом тайном. Это было только начало, но он уже понимал, что в этой сильной и категоричной женщине жила маленькая, обиженная судьбой девочка. Стремясь что-то доказать родному отцу и имея перед глазами не лучший пример, она жила вопреки. Голодное детство заставило ее назло всем стать сильной. Марте оно послужило стимулом – не быть бедной. Не быть голодной. Вопреки всему.

Глава 7

Келлер был приглашен на празднование дня рождения очень влиятельного человека в его огромный дом на Рублево-Успенском шоссе, который внешне напоминал царскую усадьбу. Внутри все также было пропитано пошлой роскошью. Просторный зал с белыми колоннами, величественная мраморная лестница, ведущая на второй этаж, расписные потолки; но особое внимание Вадима привлекла хрустальная люстра, выполненная по авторскому проекту и привезенная из Франции. Ее свет озарял весь зал и придавал и без того аристократичному стилю дома особый статус. Сам хозяин был помешан на аристократизме, он мнил себя русским дворянином из девятнадцатого столетия. В совершенстве владел французским, а на родном языке говорил, используя слова «извольте», «сударь» и т. п., что было очень неуместно и выглядело довольно комично. Не пропускал концертов знаменитых оперных певцов, сетовал на массовое безвкусие русского народа; и все бы было ничего, если бы этот псевдобарин втайне не слушал шансон, ковыряясь при этом в носу. Он только казался благородным, а на самом деле был таким, как все.

На столах – привычное изобилие деликатесов и прочей высокой гастрономии. Несмотря на свой профессиональный успех среди жителей элитной деревни, Келлер оставался приверженцем простоты и практичности. Имея возможность разъезжать на дорогом авто, он ничуть не брезговал пользоваться метро, а швейцарские часы и другие бесполезные предметы роскоши считал пустой тратой денег. Правда, в тот день ему пришлось облачиться в костюм от известного дизайнера, так как дресс-код на подобных мероприятиях – это святое. В узком кругу приглашенных был весь высший свет мегаполиса: депутаты Госдумы, адвокаты, завсегдатаи популярного списка миллионеров; а небезызвестные деятели российского шоу-бизнеса развлекали именитых гостей. В кабинете Келлера пришлось побывать многим ВИП-персонам: кому-то действительно требовалась профессиональная помощь, а кто-то оплачивал его не самые дешевые услуги, чтобы не отличаться от других. Наличие личного психолога стало своего рода фетишем, а в высшем обществе лучше не выделяться. Быть, как все, то есть обладать яхтами, виллами, роскошными авто и иметь молоденьких содержанок, лучше двух или трех. Москва уже должна была бы взорваться от постоянной текучки провинциалок, желающих ухватиться за что-то стоящее, готовых на все и не смущавшихся ни возраста, ни веса, ни семейного положения потенциального спонсора. Но нерезиновая столица только процветала. Вчерашняя продавщица турецких лифчиков легко могла стать светской львицей, потом телеведущей, а оказавшись в нужное время и в нужном месте, – женой олигарха. На этом празднике жизни изобилие было не только на столах. Дамы в вечерних платьях и бриллиантовых цацках украшали этот скучный вечер своей молодостью и красотой. Юность – это самый востребованный товар, спрос на который никогда не упадет, пока есть предложение. А девушек, которым мамы в детстве читали сказку о Золушке, становилось все больше и больше. Все это волновало Келлера, но все же значительно меньше, чем мысли о Марте. В раздумьях о женщине с ледяным сердцем Вадим лениво ковырял вилкой в массе зеленого цвета. «Высокая кухня, но аппетита точно не вызывает», – думал он. В этот момент кто-то похлопал его по спине; обернувшись, Вадим увидел своего старого знакомого, короля водочного бизнеса. Обухов был чрезмерно упитанным мужчиной с редеющими седыми волосами. Его маленькие свиные глаза суетливо бегали по сторонам. Без Обухова не обходилось ни одно светское мероприятие, а сопровождали миллионера девушки исключительно молодые и неразговорчивые. Разговаривать, скорее всего, им строго запрещалось. Обухов менял спутниц с завидной частотой и даже не пытался запоминать имена своих временных пассий. Ему было шестьдесят, но девушек старше двадцати четырех лет Обухов называл старушками. Его безобразную наружность и скверный характер компенсировали огромные банковские счета. Спутница миллионера также оказалась хорошо знакома Келлеру – к его большому удивлению, рядом с Обуховым, вся в вечернем и дорогом, стояла Леночка. Она познакомилась с ним у себя на работе: для охотниц за хорошей жизнью клиника известного психолога была самым удачным местом. Вадим удивленно смотрел на Леночку, которая еще днем звонко смеялась и очаровывала всех своим кокетством и непосредственностью, а сейчас была холодна и молчалива. «Ох, Леночка, если бы ты знала, с какими комплексами пытается справиться твой пропуск в новую жизнь», – думал Келлер. Причиной больших комплексов водочного короля был маленький недостаток. Бывшая супруга Обухова уже год как была изолирована от общества только потому, что, на свою беду, искала счастья в объятиях молодого фитнес-инструктора. «Как бы и Леночку не постигла участь жены бизнесмена, – продолжал размышлять Келлер. Он улыбнулся Леночке, но ее глаза по-прежнему смотрели серьезно. – Неужели он и улыбаться ей запретил?»