Людмила Князева - Маски любви
Самым завораживающим в его облике было сочетание видимой хрупкости и потаенной силы, наивности и скрытого цинизма. «Кто он – ангел или дьявол?» – спрашивали себя покоренные им женщины, но так и не могли найти ответа, обожая именно эту головокружительную двойственность, отраженную во внешнем облике. У Дастина были прямые шелковистые светлые волосы и смоляные брови в дополнение к черным, густым девичьим ресницам. Его большой рот мог казаться нежным и властным, а изящные, быстрые руки – принадлежать пианисту, фокуснику или изощренному маньяку-убийце.
– Что, заперли тебя, драгоценнейший, на этом вонючем чердаке? Забросали счетами, облили дерьмом, наказали презрением… Ха! – Дастин рассмеялся, подмечая, как прекрасно выглядит его чуть закинутая голова и сверкнувшие ровные зубы. – Вставайте, сэр, вас ждут великие дела! Скорее – великие подлости. Это звучит куда увлекательней. – Дастин положил во внутренний карман небольшой конверт и портмоне с оставшимся, весьма скромным, капиталом.
По пути к вилле Клер Ривз он приобрел на все деньги шикарный букет мелких орхидей и, оторвав одну, сунул к себе в петлицу.
Владения Ривз на склоне каньона Бенедикт представляли собой ансамбль затейливых сооружений в восточном духе, где жилые помещения сочетались с внутренними двориками, спрятанными под стеклянные купола или прикрытыми вьющимися растениями. Бассейны, гроты, фонтаны были страстью и гордостью Клер. Она любила рассказывать о том, что ее «дурашка»-муж обожает калифорнийское гнездышко, где чувствует себя султаном. Было общеизвестно, что нью-йоркский магнат всегда путешествует с собственным штатом прислуги, в который входят две представительницы медперсонала и впечатляющая шестипудовая мулатка-делопроизводитель. Клер нравилось изображать главную жену в «гареме» и то, что ее Дик отнюдь не скупится оплачивать ее капризы. «Мои гонорары целиком поглощает содержание двора – двести тысяч в месяц едва хватает, чтобы свести концы с концами. Семь ртов в этом доме, включая шофера, специалиста по водным сооружениям, плюс обслуга звезды – от агента по рекламе до спортивного гуру… Ну, и всякие побрякушки – шпильки-булавки тоже чего-то стоят». Она задорно подмигивала Дастину, отнеся его в разряд «побрякушек». Подъезжая сейчас к ее дому, он покрылся холодной испариной от ярости, вспомнив, как покорно сносил унижения, изображая паиньку. Настал момент отыграться, «словить свой кайф». Дастин представил, как зальется фальшивым, рассыпчатым смехом Клер, бросив взгляд на фотографии. «Ее сладкий мальчик» не терял время даром, собирая «любовное досье» на свою героиню. Ему посчастливилось поймать удачные кадры: Клер с известным чернокожим боксером, схватившиеся в весьма живописном «бою», Клер на загородном ранчо с тренером по верховой езде: ворох свежего сена в конюшне целомудренно скрыл от объектива обнаженный зад кавалера, в то время как вывалившийся из тугого «мексиканского» корсажа бюст дамы и ее взметенные к потолку ноги в розовых чулках не давали усомниться в истинном характере их встречи. Были здесь и эпизоды в бирюзовой спальне, предусмотрительно запечатленные Дастином «на память» о днях счастливой любви…
Он прибыл в самый разгар вечеринки. У ворот парка, освещенных как на Рождество, собрались несколько десятков автомобилей. Сообщив хорошо знавшему его охраннику, что прибыл по личному приглашению хозяйки, Дастин двинулся в центр празднества, ища глазами Клер.
Небрежно поздоровавшись с несколькими знакомыми, Дастин целеустремленно направился к беседке, откуда раздавался знакомый всем американцам смех. На возвышении в центре овального зала располагалось «ложе страсти», вдоль стен стояло множество банкеток, покрытых персидскими коврами. Безвкусная, дорогостоящая эклектика не смущала Клер.
«Значит, сегодня изображаем бордель, а не прием в Виндзорском дворце», – сообразил Дастин, увидев возлежащую на ложе Клер. Длинное платье из тончайшего трикотажа, имитирующего змеиную кожу, было надето на голое тело, позволяя оценить удачную работу врачей. Перед съемками в испанском мини-сериале Клер провела неделю в клинике, «поднакачав» силиконом бюст и согнав жировые наслоения на животе и бедрах. Кроме того, как поговаривали, она удалила два нижних ребра, чтобы сделать полнеющую талию девственно-стройной. Для сорока двух лет выглядела Клер потрясающе. Даже самые пристальные и въедливые наблюдатели не дали бы роскошной брюнетке тридцати. Конечно же, Клер не раз делала подтяжку, о чем свидетельствовала не только гладкость кожи и обильные смоляные пряди, спущенные на лоб и виски с высоко поднятого шиньона. Дастину к тому же было известно, что время от времени Клер пользовалась линзами интенсивного бирюзового цвета, чтобы подчеркнуть необыкновенную яркость глаз.
Рядом с «царицей» на «ложе страсти» томно возлежали две красотки – блондинка и брюнетка, а у их ног – кавалеры разного цвета кожи и физических достоинств.
«Накурились травки», – с ходу догадался Дастин и решительно шагнул к хозяйке.
– Поздравляю, дорогая. Говорят, ваш фильм побьет все рекорды популярности, а ты получишь приз как самая яркая телезвезда. – Протянув орхидеи, он поцеловал протянутую руку.
– Славно, что ты не забыл о былых привязанностях. Я имею в виду – критику культурных событий… Девочки, перед вами Дастин Морис, тот самый, что когда-то подавал надежды. Как журналист, разумеется. А это… – Клер хотела представить дам, но Дастин остановил ее.
– У меня неплохая зрительная память, особенно на выдающиеся достопримечательности. – Он присел возле Долли Бастер – пышногрудой красотки в стиле Мэрилин Монро, прозванной Сисястой Куколкой.
– Ну, что, Долли, – Дастин выразительно заглянул в ее более чем откровенное декольте, – не похудела? По-прежнему держим планку на 122 сантиметрах?
– Ну, малыш, этого добра никогда не бывает слишком много. – Она обеими руками приподняла тяжелые груди, как это делала обычно, позируя перед объективом для эротических журналов. – Если выпадет свободная минута, залью в моих любимиц еще полкило силикончика.
– Хорошо нашим крошкам – где надо, там и увеличили размер, заметил «секретарь» Клер, уже снявшийся в двух кинолентах. – А вот нам, мальчишкам, труднее: что выросло, то выросло. А что нет – так уж нет! Я не о себе, конечно. – Он нагло подмигнул Дастину, и все засмеялись.
– Вот ты опять задираешься, Мэл. – Надула губы смуглянка, говорившая с сильным испанским акцентом. – Едва-едва от меня отвязался, теперь наезжаешь на Мориса. – Она подтянула колено в красном чулке с подвязкой так, что стало совершенно очевидно – под коротким черным платьем красотки не было трусиков.
