Татьяна Веденская - Вся правда
– Грустно, девушки. Что вы здесь делаете в такой час, милая девочка Алиса? – сквозь приоткрытое окно спросил он.
– Стою. Думаю, может и не ездить домой.
– Промокнуть боитесь?
– Ага, аж вся от страха посерела. – Что он, издевается? Сидит в сухой тачке и беседует. А я, между прочим, продолжаю мокнуть.
– Ну-ка, садись в машину. Ты уже домоклась до того, что начала бредить.
– Это уж точно, – сказала я, продолжая стоять.
– Что ты не садишься? – не понял он.
– Мне и тут хорошо. Тепло, сыро. Как в родном болоте. – пробормотала я. Какой смысл сидеть в тачке, если я не желаю попадать домой.
– Что ты несешь?
– Да я и правда думаю, что останусь в театре. Мне от метро до дома еще полчаса пешкарусом плестись. Здесь ты до метро добросишь, а там я превращусь в водоросль. Лучше пойду чайку попью. – Я развернулась и пошла к двери театра.
– Постой. – Выскочил он из авто. Его свитерок тут же намок, волосы от воды прилипли ко лбу. Он задрожал и стал каким-то ужасно смешным. Эдакий цуцык.
– Что ты смеешься? – возмутился он.
– Ты на цуцыка похож. – Не сдержалась я.
– Вот как. Может, все-таки я могу подвести тебя до дома?
– До самого дома? – удивилась я, – а тебе это зачем?
– Отлично. Хочешь порадовать понравившуюся тебе девушку, а она спрашивает – зачем это мне.
– Я тебе… – запнулась я. И хотя до этого я уже на полном серьезе решила остаться и переночевать на костюмах, теперь поняла вдруг, что меня неудержимо тянет домой.
– Именно. А ты меня обзываешь цуцыком.
– Поехали, – согласилась я и попыталась открыть дверь машины. Она была против. Только после убедительного внушения от Артема и пинка его сильной ногой в нижнюю левую ее часть я смогла попасть внутрь. Артем к тому моменту уже окончательно вымок и разозлился. Он резко встряхнул мокрыми волосами, завел машину и понесся по Тверской.
– Вот ты скажи мне, объясни… Вот как ты себе представляешь цуцыка?
– Чего? – оторопела я.
– Цуцыка. Ты сказала, что я похож на цуцыка. Вот я и пытаюсь выяснить, как выглядит обычный рядовой цуцык. Среднестатистический.
– Примерно как ты, – ляпнула я и покатилась со смеху. Он посмотрел на меня, покрутил пальцем у виска и тоже расхохотался. Мы смеялись и перешучивались всю дорогу до дома, тем более оказалось, что живем мы в одном районе, около Речного Вокзала. Только он с одной стороны метро, а я в получасе ходьбы от другой.
– Интересно, что познакомились мы с тобой в стенах культового молодежного театра.
– Эк ты сказанул!
– А то. И ведь живем в этих местах кучи лет. А не сталкивались.
– Не судьба, – кивнула я.
– А теперь, значит, судьба? – то ли спросил, то ли наоборот, заявил он. Мы стояли в лесном проулке недалеко от гостиницы «Союз» и вели долгие романтические беседы. Его откровенно забавляло сочетание моего нежного (с его точки зрения) возраста и недетского жизненного опыта.
– Так ты и правда уже где-то работала?
– Я и сейчас работаю. Администратором в театре. На полставки.
– Обалдеть. А школу-то ты закончила?
– Некоторое количество классов закончила. – Улыбалась я.
– Уточнять не будем?
– Нет! – гордо поворотила я от него нос. Он брал меня за руку, нежно гладил пальцы и продолжал свои бесконечные вопросы.
– А как это мама тебя так поздно отпускает?
– А что ей за дело?
– Ну, вдруг ты попадешь в лапы развратному взрослому дядьке.
– И что?
– А он тебя плохому научит! – улыбался он. Если бы он только знал, как давно я пытаюсь научиться плохому. Пока что я смогла научиться только поцелуям взасос и тому, что табачный запах отбивается лучше всего мятными пастилками «Холодок».
– Да прям. И чему же?
– Целоваться в машине, например. – Сказал он и принялся меня целовать. Я замерла и от неожиданности чуть не прикусила губу. Так, пожалуй, со мной еще никто не целовался. Вежливый поцелуй незнакомца, с некоторой долей авансов на будущее. Легкое волнение и удовольствие, как от десерта. Уверенно и по деловому он обнял меня за плечи, развернул к себе, чтобы ему было удобнее. Меня бросило в жар. Так по-взрослому и так уверенно со мной еще никто себя не вел.
– Так, стоп. А то мы доиграемся в самом деле?
– Почему? – расстроилась я. Почему бы нам и не доиграться, в самом деле?
– Потому что я еще не готов сесть в тюрьму за совращение малолетних.
– Я уже большая.
– Это я заметил.
– Мне шестнадцать, – гордо сказала я.
– Ага, прямо старуха. То есть ты считаешь, что то, что тебе шестнадцать, должно меня сильно успокоить.
– Не поняла?
– Если бы тебе было двадцать, я повез бы тебя к себе на квартиру и мы бы провели вместе прекрасную ночь. Но тебе шестнадцать, ты наверняка девственница. Я не готов и не хочу такой ответственности. Я довезу тебя до дома, и мы все забудем, о’кей? – он был такой красивый, такой мужественный. То есть теперь он казался мне ужасно красивым и мужественным. И именно потому, что все сказал так откровенно и мягко. А еще потому, что с каждым словом становился все более недоступным. А мне так вдруг невыносимо захотелось этой ночи, проведенной вместе. Прекрасной ночи.
– Я живу вон в том доме, – заставила я себя махнуть рукой в сторону выезда.
Он молча завелся и поехал.
Было уже около двух часов ночи. Я устала, но не могла уснуть. В квартире стояла тишина, я перебирала в памяти каждое его слово, вспоминала каждый жест. Больше всего меня радовало, что после того, как он высадил меня у подъезда, то еще долго стоял и смотрел куда-то вдаль. По крайней мере, оставалась надежда, что он тоже сожалел, что эта возможная ночь не сложилась.
* * *Он не стал избегать меня. Не стал, хотя я этого очень боялась. Обычно, если у моих знакомых особей мужского пола что-то не склеивалось, они начинали ходить мимо меня с таким видом, будто я размером с моль. И замечать меня им по рангу не положено. Артем не стал делать вид, что видит меня впервые, да и то плохо.
– Приветики привидениям. Как творческие успехи?
– Отлично, – улыбнулась я.
– Кофейку попьем? – предложил он и мы продолжили наше знакомство, снова часами болтая обо мне, о моих делах, моих ролях, моих родственниках.
– Что тебе во мне? Почему тебе это все так интересно? – спрашивала его я.
– Ты необычна. Ты даже для привидения необычна. Очень интересно, что происходит в твоей юной головке.
– В моей юной головке вопрос – чего бы пожрать? И покурить.
– Как банально. А ты правда так любишь курить? Это же невкусно.
– Почем ты знаешь? – презрительно бросала я, но на самом деле подумывала, может и вправду бросить, раз ему не нравится. Спектакль, к которому он целыми днями рисовал декорации, был уже почти готов. Премьера намечалась на октябрь. И вот, где-то в начале октября он предложил мне посмотреть его картины. Я со свойственным мне юношеским максимализмом решила, что вот оно! Пришло. Ан нет. Мы поехали на его машине куда-то в тьмутаракань. В Беляево. И там, в общежитии университета Дружбы непонятно каких народов, он завел меня в зал, где размещалась его выставка. Совершить в его стенах грехопадение исключалось, там бродили унылые личности голодного вида. Что они хотели увидеть там я не поняла, но и расслабиться там не получалось. Словом, пришлось мне пропитываться прекрасным. Раз уж не сам Артем, так хоть его картины.
