Даниэла Стил - Вернись, любовь
Женщина поколебалась, но всего лишь мгновение.
– Хорошо.
В посетительнице чувствовалось отчаяние, пугающее безумие во взгляде, когда она поправляла сумку на плече. В какой-то миг молодая женщина взмолилась, чтобы у этой странной взъерошенной незнакомки не оказалось оружия. Но в таком случае тем более стоило вызвать мистера Паччиоли. Она пошла по длинному узкому холлу, оставив Изабеллу с двумя охранниками в синей униформе. И меньше чем через минуту вернулась вместе со спешащим рядом с ней Альфредо Паччиоли. Ему было слегка за шестьдесят, он был почти лысым, с аккуратной белой челкой, хорошо сочетающейся с его усами и подчеркивающей смеющиеся голубые глаза.
– Изабелла, милая, как поживаете? Ищете, что купить для демонстрации ваших коллекций?
Но она только покачала головой.
– Могу я минутку поговорить с вами:
– Конечно. – Затем он повнимательнее пригляделся к ней, и ему не понравился ее вид. С ней явно произошло что-то ужасное. Как будто она была тяжело больна или, возможно, слегка рехнулась. То, что она сделала через мгновение, подтвердило это: Изабелла молча распахнула коричневую сумку и вытащила завернутый в шелк сверток, высыпав его содержимое на стол.
– Я хочу продать это. Все.
Значит, она сошла с ума? Или возникла стычка с Амадео? Неужели он изменил ей? Ради Бога, что же произошло?
– Изабелла ... дорогая ... это немыслимо. Эти вещи многие годы принадлежали вашей семье. – Он с ужасом взирал на изумруды, бриллианты, рубины, на кольцо, которое он продал Амадео всего несколько месяцев назад.
– Я должна. Не спрашивайте меня почему. Пожалуйста, Альфредо, мне нужна ваша помощь. Просто сделайте это.
– Вы серьезно? – Неужели их бизнес внезапно рухнул?
– Абсолютно.
Теперь он понял, что она не больна и не безумна, а случилось нечто очень серьезное, даже ужасное.
– Но на это может потребоваться некоторое время. – Он с любовью дотрагивался до изящных украшений, прикидывая в уме, куда можно пристроить каждое из них, хотя это не доставит ему удовольствия. Продажа фамильных драгоценностей была равносильна продаже семьи или ребенка с аукциона. – У вас действительно нет другого выхода?
– Никакого. И у меня совсем нет времени. Дайте мне за них сколько можете сейчас. Сами. И не обсуждайте это ни с кем. Ни с единым человеком. Это дело... это... О Господи, Альфредо, пожалуйста. Вы должны помочь мне. – Ее глаза вдруг наполнились слезами, и он протянул руку, вопросительно глядя на нее.
– Я боюсь спрашивать. – Уже дважды случалось нечто подобное. Первый раз – год назад. А второй – всего неделю назад. Это было страшно... ужасно... и ничего не вышло.
– Не спрашивайте. Я не могу ответить вам. Просто помогите мне. Пожалуйста.
– Ладно. Ладно. Сколько вам нужно?
– Десять миллионов долларов.
– О Боже.
– Если вы не можете дать необходимую мне сумму, дайте сколько можете. Наличными.
Он удивленно посмотрел на нее, а затем кивнул:
– Я могу вам дать... – он быстро подсчитал имевшиеся у него на тот момент наличные деньги, – около двухсот тысяч долларов. И возможно, столько же через неделю.
– Вы не могли бы дать мне их сегодня?
У нее был такой отчаянный вид, что на миг ему показалось, что она вот-вот упадет в обморок.
– Я не могу, Изабелла. Мы только что произвели огромные закупки на Дальнем Востоке и почти все деньги вложили в драгоценные камни. Понятно, что это совсем не то, что вам надо. – Он взглянул на груду бриллиантов, а потом снова задумчиво посмотрел ей в глаза. Внезапно он почувствовал такой же страх, как и она. Ее отчаяние было заразительным. – Вы можете подождать немного, пока я сделаю несколько звонков?
– Кому? – Ее глаза мгновенно наполнились ужасом, и он увидел, как у нее снова задрожали руки.
– Доверьтесь мне. Некоторым коллегам и друзьям. Возможно, мы сможем собрать еще некоторую сумму. И... Изабелла... – Он заколебался, но подумал, что понял правильно. – Это должны быть... наличные?
– Да.
Значит, он прав. Теперь и у него задрожали руки.
– Я сделаю все, что смогу.
Он сел рядом с ней, снял трубку и позвонил пятерым или шестерым друзьям. Ювелирам, скорнякам, какому-то теневому банкиру, профессиональному игроку, который когда-то был его клиентом, а потом стал близким другом. У них он смог набрать еще триста тысяч долларов наличными. Он сказал ей об этом, и она кивнула. Итого пятьсот тысяч. Полмиллиона долларов. Одна двадцатая часть того, что они требовали. Пять процентов. Он с грустью смотрел ей в глаза.
– Это поможет? – Он поймал себя на том, что молится, чтобы помогло.
– Должно помочь. Как я смогу получить их?
– Я немедленно пошлю курьера и возьму часть ваших украшений для других ювелиров.
Она бесстрастно наблюдала, как он отобрал несколько вещей. Когда он взял кольцо с бриллиантом, она закусила губу, чтобы сдержать слезы. Ничто не имело значения – только Амадео.
– Этого хватит. Деньги будут здесь у меня через час. Вы можете подождать?
Она слегка кивнула.
– Отправьте вашего курьера через черный ход.
– За мной следят?
– Нет, за мной. Но моя машина стоит у главного входа, и они могут наблюдать за выходящими отсюда.
Он больше не задавал вопросов. В этом не было необходимости.
– Хотите кофе, пока будете ждать? – Она только покачала головой, и он ушел, нежно похлопав ее по руке. Он чувствовал себя совсем беспомощным, и так оно и было.
Изабелла просидела в молчаливом одиночестве чуть больше часа, ожидая, думая, стараясь не позволять своим мыслям ускользать к мучительно болезненным воспоминаниям о нежных мгновениях, проведенных с Амадео. Мысленно она возвращалась к первым и последним встречам, к радостным моментам, когда она впервые увидела его с крошечным Алессандро на руках, к их первой коллекции, которую они представили с бесподобной смелостью и восторгом, к медовому месяцу, к первому отпуску, к первому дому, к первому разу, когда они занимались любовью, и к последнему, всего четыре дня назад... Воспоминания были невыносимы, они разрывали ей сердце. Мгновения, голоса и лица перемешались в ее голове, и она, пытаясь прогнать их, вдруг чувствовала, как в ее душе поднимается паника. Час ожидания показался ей бесконечным.
Паччиоли вернулся и передал ей длинный коричневый конверт – пятьсот тысяч долларов наличными.
– Спасибо, Альфредо. Я всю жизнь буду признательна вам. И Амадео тоже, пока будет жив. – Конечно, это не десять миллионов, но начало все же положено. Если правы полицейские и похитители действительно являются любителями, возможно, даже полмиллиона покажутся им приличной суммой. Должны показаться. Ведь это единственное, что у нее оставалось после того, как все счета были заморожены.
