Мой темный принц - Л. Дж. Шэн

Не может быть, чтобы она была настолько глупа. Она должна была притворяться, как и я.

— Где иголки? — простонал обладатель нового голоса. — Нам нужно сшить новые стринги в тон кожи.

— Я поняла, — отозвался мягкий женский голос. — Вообще-то, я почти законч... фу.

— Мне пора, Дал. — Фрэнки вздохнула. — Ты в порядке?

Что бы вы ни делали, леди, не подпускайте к себе Фрэнклин Таунсенд.

— Да. Это был просто придурок.

Я толкнул двойные двери и ворвался внутрь, на моем лице была ровная ухмылка.

— Мне кто-то звонил?

Моя ухмылка упала вместе с сердцем, как только я столкнулся лицом к лицу с женщиной, высасывающей кровь из большого пальца. Она держала иглу между пальцами, которые я слишком хорошо знал. Когда-то они делали мне любительские стрижки в ленивые летние дни на берегу озера. Лезли в ноздри, пока я притворялся, что сосредоточен на карточных играх, в которых всегда выигрывал их хозяин. Поглаживали мое лицо, когда я потерял бабушку, и когда сломал руку, и когда поссорился с родителями.

Эти пальцы, как и привязанная к ним женщина, были той самой причиной, по которой я бесцельно плыл в этом мире. Они были тем, от чего я убегал пятнадцать лет и больше.

Брайар Роуз.

Моя Брайар Роуз.

9

Брайар

Не блюй.

Он не стоит твоего обеда.

Ты ела веганский крабовый пирог. Это было вкусно. И дорого. Вычеркни его.

Но это было почти невозможно, поскольку Оливер фон Бисмарк смотрел прямо на меня с тем же удивлением, которое я, несомненно, носила на своем собственном лице.

Мир потемнел, и мои колени подкосились. Гравитация вырвалась из-под моих ног, как ковер. Я попятилась назад и потянулась к канделябру, чтобы удержать равновесие.

Никогда в жизни я не укалывала себе палец. Мои навыки швеи были непревзойденными. Но за несколько секунд до того, как он вошел в комнату, я почувствовала его присутствие. Удушающая беда витала в воздухе.

Я не была тупой. Я знала, что он владеет этим отелем, с той самой минуты, как продюсер «Законной жизни» сообщил мне о расписании наших съемок. Но годы слежки за этим человеком убедили меня в том, что Оливер не имеет никакого отношения к его семейному бизнесу. Судя по всему, моя первая - и единственная - любовь превратилась в пройдоху гигантских размеров. Ребенок-гедонист, которого заботили только вечеринки, отпуска и развращение молодых женщин. Я внимательно следила за его выходками на протяжении последних десяти лет. Аресты, разврат, алкоголь, завоевания.

И все равно мое сердце сжалось, как мочалка, когда наши взгляды встретились. Потому что я все еще видела его за этими бледными зрачками.

Мальчишку, с которым я скатывалась с холмов, пока мы не покрывались травой, навозом и потом, хохоча во все горло.

Мое горло забилось от всего того, что я хотела сказать ему на протяжении пятнадцати лет.

Где ты был, где ты был, где ты был, где ты был?

Когда-то давно он обещал мне вечность. Наша вечность превратилась в никогда. А «никогда» - это ужасно долгий срок для того, чтобы гноить вновь обретенную ненависть, которую я испытывала к этому человеку.

— Ну, я никогда. — Оливер пришел в себя первым, нацепив на губы угодливую ухмылку. — Здравствуй, Обнимашка.

Этим маленьким, незначительным прозвищем он разрушил остатки моего самообладания. Я отпустила канделябр и привалилась к стене. Игла, которую я держала в руках, упала на пол.

Оливер жестом указал на стринги цвета кожи в моем кулаке.

— Это для меня?

Я чувствовала себя как выпотрошенная рыба. Как он мог быть таким спокойным?

Сквозь гнев, боль, разочарование я впитывала его. Сонные, опьяненные похотью кобальтовые глаза, все еще с тяжелыми ресницами. Надутые, детские губы, которые так и просились, чтобы их поцеловали, и высокий римский нос. Все эти годы спустя его грубая, внушительного роста фигура все еще оказывала на меня такое же воздействие.

Я не знала, что было более разрушительным - то, насколько он был великолепен, или то, насколько жалкой была я, не способная издать ни звука.

— Ты в порядке? — Фрэнки положила руку мне на плечо. — Слушай, я знаю, что у него репутация борделя на ножках, но я обещаю, что он в основном безобиден. — Голос моего неожиданного помощника эхом прокатился по позвоночнику.

Скажи что-нибудь. Сделай что-нибудь. Покажи ему, что ты уже не та отчаявшаяся девчонка. Та, которая слишком поздно поняла, что никто не придет ее спасать, и она должна встать и спастись сама.

Соколиный взгляд Олли не отрывался от моего.

— Мы знаем друг друга.

Фрэнки посмотрела между нами.

— Как, на библейском языке?

Никто из нас ей не ответил.

Помощник продюсера подбежал ко мне.

— Эй, Брайар? Нам нужно закончить эту сцену. — Джейлла выдернула стринги из моего сжатого кулака. — Стринги готовы? Скарлетт холодно.

Скарлетт. Конечно. Скарлетт. Моя актриса. Женщина в халате, ожидающая меня, чтобы завершить сексуальную сцену. Если подумать, у Оливера не было разрешения находиться здесь. Он был еще одним незнакомцем, глазеющим на мою клиентку.

— Да... да. — Я повернулась к Джейлле и улыбнулась. — Все в порядке. Я буду через секунду. — Повернувшись к Оливеру, я обрела голос. Острый, как бритва. Как он и заслуживал. — Сэр, мы не знакомы. Вы не можете быть здесь прямо сейчас.

Эти слова застали Оливера врасплох. Его улыбка расплылась в удивленном оскале.

— Это мой отель.

— Это мои декорации, — возразила я, доставая бутылку с водой и делая большой глоток. — И я наслышана о ваших выходках, господин фон Бисмарк. Мне нужно думать о своих клиентах, и ваше присутствие в этой комнате с обнаженными актерами нежелательно.

— Мое присутствие в этой комнате... — Он оскалился, его рот приоткрылся. — Ты действительно собираешься притвориться, что мы не знакомы? — Все его лицо исказилось в гримасе.

Я моргнула, вновь обретая с таким трудом заработанную уверенность.

— Думаю, вы меня с кем-то перепутали. Не слишком удивительно, учитывая количество женщин, через которых вы проходите.

Фрэнки кашлянула в кулак.

— Гори.

Оливер не мог оторвать