Бывший папа. Любовь не лечится - Вероника Лесневская
- Сын дома. С бабушкой. Посмотри на меня, - требовательно зовет Назар и обхватывает мои мокрые щеки. Заставляет запрокинуть голову.
С моей стороны – ноль реакций. Подчиняюсь, как марионетка, но ничего не могу выжать из себя ответ.
Совсем не сопротивляюсь, когда в следующую секунду мои губы накрывает целительное тепло.
Принимаю поцелуй как нечто привычное и закономерное. В измученном кошмарами мозгу нет даже мысли взбунтоваться. Наоборот, каждой клеточкой я тянусь к мужчине, которого спустя время все равно чувствую родным. Будто не было развода и мы по-прежнему вместе. Будто только вчера мы уснули в обнимку, а посреди ночи я подскочила, взбудораженная тревожным сном, и нырнула в объятия Назара за поддержкой и защитой.
Теперь он утешает меня. Аккуратно, нежно, трепетно, как бывает только между нами. Когда мы наедине.
Разомкнув губы, целую мужа в ответ. По щекам струятся слезы, и мы вместе пьем эту соленую воду и… друг друга. Не жадно, а осторожно и по чуть-чуть. Словно измученные путники после долгого блуждания по пустыне. Добрались до оазиса в надежде утолить жажду. Спешка убьет нас. Каждый глоток может стать последним. Однако мы не можем оторваться друг от друга.
Дышим часто и сбивчиво, опаляя губы жаркими искрами. Мои судорожные всхлипы сплетаются с его грудным хрипом. Я отхожу от жуткого сна, а Назар… успокаивает меня не совсем традиционным способом.
Отпустив пропитанную больничными запахами ткань его халата, я веду ладонями вверх к шее. Накрываю пульсирующую артерию, которая заходится в бешеном ритме, и большими пальцами нежно очерчиваю линию подбородка, будто вспоминаю его наощупь. Цепляю ногтями короткую щетину, и Назар углубляет поцелуй, обхватив рукой мой затылок.
Растворяюсь в его колючей ласке.
Инстинктивно подаюсь ближе к мужу всем телом, точнее, только верхней его частью, и осознание собственной неполноценности обухом бьет по голове, мгновенно отрезвляя меня и возвращая в жестокую реальность. Отшатываюсь, на секунду зависаю в неудобном положении и теряю равновесие. Мне тяжело без опоры, и я нахожу ее в Назаре. Ощущаю горячие руки на пояснице и между лопатками, впечатываюсь грудью в твердый торс, встречаю мутный, затуманенный взгляд с желтыми всполохами.
Назар сидит на краю постели полубоком, крепко держит меня в руках и внимательно изучает мое заплаканное, усталое лицо. Его брови мрачно сведены к переносице, а морщины кажутся глубже в грубом свете настенной лампы.
Флер прошлого спадает – и мы предстаем друг перед другом настоящими.
Он сильно изменился. Я тоже.
Мы оба перемолоты в жерновах времени.
- Вызывали, Назар Его…
Громкий женский голос влетает в палату вслед за грохотом распахнувшейся двери, стреляет Назару в спину, которой он прикрывает меня от посторонних глаз.
Не выпуская мое бракованное тело из рук, словно оно может рассыпаться без поддержки, Богданов возвращает себе строгий образ доктора и нехотя оглядывается.
На пороге – дежурная медсестра. Замерла в растерянности, схватившись за ручку двери.
- …Егорович, - сипло выдыхает, потупив взгляд. Делает вид, что ничего необычного не заметила. – Извините, - добавляет с нотками сожаления, шока и неуместного огорчения.
- Да, Рита, вызывал. Нужно вколоть успокоительное Богдановой, - отчеканив невозмутимо и сделав акцент на фамилии, Назар возвращает внимание ко мне.
Придерживая меня одной рукой за талию, вторую – протягивает к подушке, ставит ее ребром и прислоняет к изголовью кровати. Заботливо помогает мне удобнее устроиться полусидя, накрывает одеялом ноги, берет за руку, пальцем нащупывая пульс на запястье.
Глава 8
Назар спокоен и холоден, ведет себя как врач, словно не было никакого поцелуя несколько секунд назад. Может, и это мне приснилось? Но истерзанные губы горят так, что сомнений не остается – все произошло наяву. Просто Богданов умеет отключать эмоции, когда это необходимо, а я так и не научилась.
- Сейчас подготовлю. Минутку, - Маргарита неловко топчется на входе и почему-то не спешит выполнять поручение. – Еще что-то?
- Утром пригласи Жданова, - приказывает он медсестре, а дальше поясняет уже мне: - Он наш штатный психолог… - предупреждая мой протест, говорит грозно: – Это не обсуждается, Надежда. Его консультация входит в курс и обязательна для всех пациентов центра... Рита, поторопитесь! - рявкает, не отвлекаясь от меня.
Зверь захлопывается, отсекая нас двоих от внешнего мира. Сцепившись взглядами, сидим некоторое время неподвижно. Я почти не дышу, Назар хмурится.
- Пульс зашкаливает, - недовольно бубнит минуту спустя. Вскользь проводит пальцем по моему запястью, будто погладив, и отпускает руку. - Когда мы жили вместе, ты не кричала во сне. Давно у тебя ухудшения?
- После аварии я… - прикусываю язык и подбираю самую безобидную формулировку, чтобы Назар не успел навесить на меня медицинских диагнозов, - стала хуже спать.
- Хуже спать? – скептически выгибает бровь. - Ты все крыло на уши подняла, не говоря уже… обо мне, - добавляет сквозь зубы, стиснув челюсть так, что желваки играют на скулах. На доли секунды прикрывает глаза, массирует переносицу, а затем, стряхнув с себя человеческие слабости, продолжает безэмоционально, как машина: - После аварии, значит… Видимо, сильный стресс в совокупности с травмой усугубили твое состояние. Куда врачи смотрели?
- Я в порядке, - лгу, чтобы усыпить его бдительность. - Всего лишь приснился кошмар.
- У тебя нервный срыв, Надя, и это не норма, - импульсивно хватает меня за плечи, впиваясь цепким взглядом в мое бледное лицо. – Я слышал, о чем ты кричала во сне… Я всего лишь хочу тебе помочь.
Всеми способами он пытается достучаться до меня, но я только сильнее закрываюсь. Отчетливо помню первые месяцы после потери дочери – тогда Назар в панике затаскал меня по врачам. Лучшие и самые дорогие специалисты в один голос твердили, что у меня послеродовая депрессия и галлюцинации, выписывали транквилизаторы, от которых я медленно превращалась в овощ. Мне ничего не оставалось, как покорно согласиться со всеми вокруг – и замолчать. Лучше хранить переживания глубоко в душе, чем угодить в психиатрическую больницу.
Страх, что мне опять никто не поверит, выставив неадекватной, возвращается.
- Я не сумасшедшая, - испуганно выдыхаю Назару в лицо.
- Я не называл тебя так, - опомнившись, отпускает меня и отодвигается. Обреченно роняет голову, устремив взгляд в пол. - Я тебе не враг, Надя, и мне бы не помешала хотя
