Запретные игры - Наталья Евгеньевна Шагаева
— Всё?
— По сути, да.
Морщусь, когда Эдик снова шумно отхлебывает чай. Как можно так противно пить?
— Что, бля, значит «по сути»?! — психует Эдик, повышая голос.
На меня никогда никто не кричал. Ни родители, ни бабуля, ни учителя. Поводов не появлялось, я была послушной и прилежной. И поэтому от повышенного голоса у меня всегда звенит в ушах, и я начинаю теряться.
— Он матерился! — тоже повышаю голос, а это уже защитная реакция.
— Ясно. Смотри, какая ранимая, — приторно усмехается. — Это всё, конечно, хорошо… — задумывается, подозрительно меня осматривая.
— Это то, что ты хотел знать? — решаюсь спросить в надежде.
— И это тоже. Но все только начало.
— Что еще?
— Не гони коней, Надюха. Ты меня все равно очень огорчила, — разочарованно произносит Эдуард.
— Что я опять сделала не так? — нервно спрашиваю.
Последнее время я всегда в напряжении и страхе. Настолько, что меня мучают головные боли и очень плохой сон.
— Литвин сменил массажиста, не подскажешь почему?
— Не знаю, — пожимаю плечами. Если скажу, что мой массаж Литвину не понравился, отхвачу от Эдуарда. — Но всё нормально. Он предложил встречаться, — быстро поясняю я, пока Эдик не разозлился.
— Как это? Что сказал: Надежда, я ваш навеки? — издевается надо мной.
— Нет. Но он сказал, что мы еще встретимся, когда он захочет.
— Прям так и сказал? Это похоже на то, что он тебя отшил, — произносит сквозь зубы. — Передай дословно! — требует.
— Он сказал, что покупает меня! — громко выдаю я то, чего не хотела озвучивать.
— Ааа, ты всё-таки отсосала ему, что ли? — ржет, запрокидывая голову.
— Нет! — всхлипываю, потому что это обидно.
— Ну ты там не тяни, никто не будет держать при себе бабу, которая не даёт, — снова ржёт, а я закусываю щеки изнутри, чтобы не нагрубить ему.
— Ладно, — наконец допивает свой чай и поднимается с места. Иду за ним.
— Если Литвин отказался от сеансов, можно мне выйти в салон на работу? — спрашиваю, потому что салон принадлежит Эдуарду. Если бы я знала, чем все обернётся, когда устраивалась в его салон, то ни за что бы не переступила порог этого места.
— Зачем? — оборачивается ко мне.
— Как зачем? Мне деньги нужны.
— А, ну выходи. Созвонись с Любой, узнай.
Киваю, смотря, как Эдик вынимает деньги из кармана и оставляет их на тумбе в прихожей.
— Не надо, я сама заработаю.
Не хочу ничего принимать от этого мерзкого мужика просто так. Я и так чувствую себя проституткой.
— А это тебе на витамины для памяти. Чтобы запоминала всё, что слышишь, и всё, что видишь. И да, при случае напросись к Литвину в кабинет. Мне нужно, чтобы ты там всё запомнила и рассказала.
— Как ты это себе представляешь?
— Ну, бл*ть, не знаю. Прояви фантазию. Скажи, что всегда мечтала, чтобы тебя трахнули в кабинете на рабочем столе, — снова противно усмехается.
Такого я никогда не скажу. Но киваю, чтобы этот мерзкий мужик ушел.
***
Неделя проходит спокойно. Всё почти как раньше. Словно и не было в моей жизни этого треша, будто мне всё приснилось. Я работаю в салоне, пью кофе с коллегами, навещаю бабулю и в общем спокойно живу. У меня прошли головные боли и нормализовался сон. В какой-то момент мне даже показалось, что всё закончилось. Эдуард получил, что ему надо, а Литвин забыл о моем существовании. Дура.
Сегодня выходной. Будильник я отключила, а шторы плотно задёрнула, чтобы выспаться. Просыпаюсь, подпрыгивая на кровати от громкого стука. Стучат так, будто выносят мою дверь. В испуге соскакиваю с кровати и в чем есть несусь к входу в квартиру. А есть на мне только майка и трусики.
Что там? Пожар?
Но лучше бы был пожар… Ураган, цунами, всемирный потоп – всё что угодно, кроме Эдуарда.
Открываю ему и быстро убегаю в спальню одеваться. Мужчина бесцеремонно идет за мной, и халат я натягиваю уже под его тяжёлым взглядом.
Завязываю халат так плотно, что спирает дыхание. Потому что взгляд у Эдика недобрый. Я даже не понимаю почему. Я ничего не сделала. Но сердце начинает колотиться так, словно я виновата.
— Какого хрена ты закрылась? — рычит он на меня.
— Я не могу спать с открытой дверью, — мямлю.
— Не строй из себя идиотку. Я спрашиваю, зачем закрыла щеколду!
Да, я закрыла щеколду, и ключами дверь с той стороны уже не откроешь. Молчу. Поэтому и закрылась, чтобы он не врывался ко мне без предупреждения.
— Что ты здесь прячешь?! — в ярости повышает голос, словно ревнивый муж. Срывается с места и проверяет все комнаты. Кухню, туалет и даже кладовку. Мне непонятно, что он ищет. Это не моя квартира, и, естественно, я никогда никого сюда не приглашала. Я бы сама ушла отсюда с радостью, если бы мне позволили.
Эдик возвращается в комнату и смотрит на меня ненавистным взглядом.
— Ты что мне наплела?! — идет на меня. Отступаю, пока не натыкаюсь ногами на диван, на котором спала. Не понимаю вопроса и поэтому отрицательно кручу головой. — Ты что, тварь такая, мне наплела?! — уже кричит мне в лицо, брызгая слюной.
— Я не понимаю, — сжимаюсь. Кажется, еще немного – и он меня ударит. — Почему Литвин тебе не назначает встречу? А?! — кричит так, что я зажмуриваюсь. Всхлипываю, когда Эдик хватает меня за скулы и больно сжимает, приближая к своему лицу. — Почему, мать твою, он трахает других баб, а не тебя?!
— Я не знаю… Не знаю… — пытаюсь вырваться, но грубые пальцы сжимают еще сильнее. Больно.
— Спи*дела мне, да? Вышвырнул он тебя?! Тупая овца! — швыряет меня на кровать. Падаю, вскрикивая. Халат задирается, лихорадочно его поправляю и отползаю к стене.
— Нет. Я сказала правду. Он… Он… — уже ничего не могу сказать, потому что Эдик снова идёт на меня. Склоняется, нависая, рассматривая меня, словно что-то противное. От злости у него дёргается вена на лбу. Сглатываю.
— Тогда звони ему прям сейчас, на громкой связи, — хватает мой телефон
