Шанс на счастье - Виктория Бойцова
С папой это отдельная история, я только теперь, когда начала разбирать завалы в своей голове, потихоньку стараюсь смотреть на него без эмоций. Без обид, жалости к себе и злости. Нужно заметить, что прихожу к неутешительным выводам — я для него лишь средство в получении желаемого, он никогда не стремился относится ко мне как к дочери. Сейчас я пытаюсь принять это, чтобы оттолкнуться и начать движение вверх, где пойму, что достойна совершенно других отношений, а не этого ужаса, что был у нас с Игорем.
Хочу разорвать жуткий сценарий, где я выбираю мужчину наподобие отца и всеми мыслимыми и немыслимыми способами стараюсь завоевать его любовь, чтобы почувствовать себя нужной и любимой. Для этой роли я выбрала Игоря, долго думала почему это не был мой одноклассник, который так романтично и красиво ухаживал за мной в одиннадцатом классе или однокурсник, с которым нас связывала симпатия и дружба. А потом поняла — с ними мне было скучно, они казались слишком мелкими, на фоне взрослого и отчуждённого Игоря. Только с ним я по-настоящему чувствовала себя важной.
— Я что-то не понял…
Никита, весь обмотанный ёлочной гирляндой появился на пороге моей комнаты с таким растерянным выражением лица, что я невольно прыснула со смеху, в миг позабыв о неприятных размышлениях.
— Нет, я как бы разобрался… И всё же… — он пытался мне что-то донести, прокручивая в руках тоненькие проводки, я же понимала только одно — нужно срочно спасать Бахчева из плена новогоднего хаоса, который я затеяла заказав огромное количество украшений и гирлянд. — Я так понял, что вот эта… — он окинул себя взглядом. — Для улицы, ну она же определённо не для ёлки — слишком длинная.
— Логично… — хмыкнула я, вставая со стула, чтобы начать освободительную операцию. — Как ты так замотался в нее?
— Ну, это долгая история… — хохотнул в ответ Никита.
Смотрю в его большие карие глаза и ловлю в них озорные золотистые искорки — не удивлюсь если он сделал все это нарочно, чтобы раззадорить меня на украшение дома, знаю ведь, что не любит видеть меня грустной, такой как сегодня с утра, после общения с психологом. Но что я могу поделать? Такова плата за попытку поставить своё мышление на совершенно новые рельсы.
— Ага, история точно долгая, длинною в час… Меня же именно столько не было в гостиной? — рассмеялась я, с удовольствием разглядывая наиграно обиженную мину.
— Ну, вот значит не нужно меня оставлять одного в таком серьёзном деле.
Пока я разматывала этого огромного оболтуса, он не сводил с меня смеющихся глаз. Весело было всем. Определенно… Но ровно до того момента, пока он не обхватил ладонями моё лицо и не склонился, обжигая тёмным взглядом.
Я зачарованно смотрела как он склоняется всё ниже, чувствовала как его горячее дыхание опаляет мои губы и просто ждала прикрыв глаза. Чувствуя как по телу разносится мучительно приятное томление.
Ждала…
Чего?
Не знаю…
Хотя это смешно!
Конечно же я прекрасно понимала, что Никита хочет поцеловать меня, но не оттолкнула. Мне стало интересно как это, целоваться с ним? Интересна была моя собственная реакция.
И ни одной мысли в голове не пролетело, которые могли бы меня остановить. Я просто застыла в моменте, наверное я даже наслаждалась этими недолгими мгновениями, но в самый волнующий момент нас прервали:
— Да, слушаю… Гм… — хрипло говорит Никита.
Я распахиваю глаза и встречаюсь с виноватым взглядом карих глаз — он говорит по телефону.
— Да, да, конечно! — собранность на его лице сменяет недолгую растерянность, а я в который раз диву даюсь как Никита умеет себя контролировать. Это я всё ещё стою как вкопанная — ватные ноги не слушаются, тараканы в голове получили эндорфиновое отравление и теперь нескоро начнут соображать, а он уже вполне прилично себя чувствует. — Мы приедем к шести. А врач тот к которому записывались?
Вот на этом моменте и я потихоньку начала включаться в происходящее, совсем позабыв о том, что записана в кабинет УЗИ на три часа дня, я теперь открыв рот ловила каждое слово:
— Отлично! — Никита вздыхает с облегчением. — Спасибо, что позвонили, Екатерина. К шести мы обязательно будем.
— Что случилось? — спрашиваю, как только Бахчев заканчивает разговор.
— Ничего из-за чего стоило бы переживать! Поверь!
Никита пытается приобнять меня, но я отстраняюсь и с тревогой гляжу ему прямо в глаза:
— Ты ведь знаешь, что я не люблю секреты. Ты скажи, а я сама решу стоит оно моих переживаний или нет. — отрезаю настолько чётко, что сама удивляюсь своей резкости. — Прости…
— Ничего… — Никита не сводит с меня внимательного взгляда. — Ты права, но я не обманываю: звонили из клиники, у них там какие-то непредвиденные дела, поэтому просили приехать не к трём, а к шести.
— Боже, прости… — так стыдно за свою резкость, что хочется сквозь землю провалиться. — Я сама не понимаю почему так среагировала!
— Всё хорошо, спишем на беременные перепады настроения! Окей?
Никита свёл ситуацию к шутке, а мне всё равно было не по себе.
Глава 14
Никита
Я сбежал от Марины во двор. Предлогом был выпавший за день снег — его ведь нужно кому-то чистить, тем более через час нам необходимо быть в клинике.
Сбежал, просто потому что нужно было срочно проветрить голову и остудить свой пыл, иначе свихнулся бы скоро.
Невозможно просто наблюдать за ней и не сметь касаться: то Марина мило сморщит носик, то задумчиво надует губки или смахнёт упавшую на лоб прядь, когда разбирает ёлочные игрушки с таким сосредоточенным видом, словно решает судьбу целой вселенной… В общем, чувствую, что ещё немного — и я всё! Сдамся на волю голодному зверю, что рычит внутри и раздирает острыми когтями броню выдержки и спокойствия, которую я так тщательно сооружал и охранял от его посягательств.
Я хочу её дико, так что готов наброситься и утащить в свою кровать и очень долго не выпускать оттуда. Во мне борются два Никиты: один, который подчиняется правилам и понимает, что нельзя так, ибо потом буду жалеть о своих действиях, другой же, тот что без тормозов — учуял запах добычи и теперь ему закон не писан. Страшно осознавать, что с каждым следующим днём зверюга становится всё сильнее, а мне сложнее ему противостоять. То есть
