Окровавленные руки - Аделаида Форрест

— Разве ты не должен оказывать давление на Джендри? — спросил Дюк. — Он старше.

— И он также никогда не приводил девушку домой. Я не могу давить на него, когда он полон решимости оставаться вечно одиноким, не так ли? — Амелия погрузила руки, и как только официант поставил передо мной мою мимозу, я сделала большой глоток.

— Я тоже никогда не приводил женщин домой, мама, — рассмеялся Дюк. Амелия подняла бровь, обращая внимание на меня. — Айвори не в счет. Ты же знаешь, что мы не встречаемся.

И мы никогда не будем. Я дружила с Дюком со второго класса. Не было никакого способа, которым мы когда-либо пошли бы туда.

— Я не понимаю вас двоих, — покачала головой Амелия, отпивая воду так вежливо, что мой глоток мимозы показался вульгарным. — Интересно, на кого будут похожи дети.

О, черт возьми.

Это был бы один из тех дней.

— У меня свидание, — прервала я. — Сегодня ночью.

Не имело значения, что я не собиралась идти на это свидание, но этого было достаточно, чтобы Амелия вздохнула.

Дюк замер рядом со мной. — Сейди быстро все устроила.

— Не он. Другой парень, — неопределенно ответила я.

— Где вы встретили этого? — спросила Амелия, поджав губы. Между ней и Дюком обменялись взглядами, но я проигнорировал их. Ни одному из них не нравилась моя неудача в личной жизни по совершенно разным причинам. Дюк беспокоился, что я свяжусь не с тем человеком и пострадаю. Амелия ненавидела всех, кто не был ее сыном.

— Я давно его знаю, — уклонился я. Они оба позволили этой теме уйти, и Джендри был достаточно любезен, чтобы направить разговор в сторону работы, и напряжение рассеялось.

Как бы я ни ненавидел настойчивость Амелии делать что-то из ничего, семья Дьюка была мне так же близка, как и моя собственная.

Они тоже были моей семьей, и когда его рука легла на мое бедро, и он взял мою руку в свою, я знала, что так будет всегда.

Неважно, каким колоссальным ублюдком он мог подумать, что я был, когда узнал о Маттео.

Седьмая

Маттео

Я перелистывал страницы туда-сюда. Папка, которую мне вручил Донателло, показалась мне до неприличия легкой, и я знал, что ни за что в аду он не мог включить в нее все, что можно было знать о Айвори за двенадцать гребаных лет. Я хотел дать этому человеку презумпцию невиновности, поскольку он так редко делал что-то меньшее, чем тщательная работа. Быстрое сканирование подтвердило, что чего-то не хватает. Несчастный случай с принтером, без сомнения.

Я сунул бумаги обратно в папку, встал со стула и отправилась на поиски этого человека. Оставалось несколько часов, прежде чем я заберу Айвори на свидание, и мне нужна была вся информация, которую я мог получить.

Бог знал, что мне это понадобится.

До меня донесся звук голоса Донателло, его голос был громким гулом, когда он возился на кухне, готовя обед для моих дежурных. Я швырнул папку на прилавок острова, не сердито, а нетерпеливо, как всегда.

— Где остальное? — спросил я, засовывая руки в карманы. Он отвернулся от плиты, кривя губы на меня и качая головой, как будто сам не мог в это поверить.

— Это все.

— Этого не может быть. Она адреналиновая наркоманка, и ты думаешь, я поверю, что последние двенадцать лет она готовила и переходила от одной неудачной карьеры к другой, пока наконец не остановилась на блоге? Айвори слишком общительна, чтобы довольствоваться такая карьера. Она бы никогда не выжила, если бы ее постоянно не окружали люди, если бы что-нибудь не случилось.

Я покачала головой, доставая оливку каламата из одной из маленьких мисочек Донателло, в которой он держал заранее отмеренные ингредиенты. Мужчина был дотошен.

— Я посмотрел на все, — признался он, раскатывая тесто для своих средиземноморских лепешек. — Там ничего не было, Маттео. Насколько я вижу, та адреналиновая наркоманка, которую ты помнишь, бесследно исчезла в восемнадцать.

— Что случилось в восемнадцать? — Я потянулся за еще одной оливкой и встряхнула руку, когда Донателло шлепнул меня скалкой. Я сузил глаза на него, и он ухмыльнулся мне в ответ. Старик знал, что он был одним из трех человек, которым могло сойти с рук что-то подобное и выжить, чтобы рассказать об этом.

— Без понятия. — Он пожал плечами, отложив скалку, чтобы смешать начинку в маленькой миске. — До этого, как ты видел в папке, было несколько вечеринок. Она пробралась в клуб по крайней мере один раз и была поймана. Каталась на прогулке с парнем из колледжа, у которого был мотоцикл, когда она была младшей, нормальные подростковые вещи.

Мои кулаки сжались при воспоминании о том, что она была с другими мужчинами. Даже если не было никаких доказательств того, что она была в сексуальных отношениях с байкером, из ее досье я знал, что были и другие.

Я не имел права злиться. Нет права ревновать, ведь это я ушел от нее.

От этого я не стал чувствовать себя менее кровожадным.

— Она бы не остановилась.

Донателло скривил губы в гримасе. — Ты учитывал тот факт, что, возможно, она была адреналиновой наркоманкой только из-за тебя?.

— И теперь не общаться с ней? — Я приподнял брови, наблюдая, как он покрывает тесто силиконовой кистью оливковым маслом, словно это художественный холст.

— Ну, как бы то ни было, похоже, что все изменилось сразу после того, как ты ее бросил. Она оставалась близкой к мисс Хикс и мистеру Брэдли, но ее дружба с другими людьми пошла на убыль к началу следующего учебного года. Учитывая то, что моя внучка говорит о школе, я подозреваю, что как только ты ее бросил, она потеряла свою популярность и большую часть своих друзей. Она никогда не была айтишницей по своим собственным заслугам, а из-за твоего интереса к ней. Как только ты ушел…

— Как и вся остальная школа. Блядь, — простонал я. Мне всегда казалось, что я недооцениваю, насколько жестоки женщины друг к другу.

— Я полагаю, что предательства со стороны тебя, а впоследствии и со стороны большинства людей, которых она считала своими друзьями, было бы достаточно, чтобы заставить ее сомневаться, стоит ли снова выставлять себя напоказ. Возможно, она стала меньше доверять незнакомцам.

Донателло посыпал лепешку смесью для начинки и сыром фета, прежде чем отправить ее в духовку.

Я вздохнул, зная, что его теория, вероятно, заслуживает внимания. Айвори никогда хорошо не воспринимала отказы и всегда была слишком доверчивой. В то время как часть меня хотела