Майор Бойцов желает познакомиться (СИ) - Лина Коваль
Изучаю фотографии. Их всего две. На одной из них Тимур в своей же коричневой кожаной куртке и джинсах на фоне горного массива. Лицо довольное, будто пятерку получил. Злюсь, потому что, глядя на крепкое тело и широкий подбородок снова таю, как фруктовая мороженка. Перелистываю. На втором снимке не легче — Бойцов на фоне тех же гор с голым торсом и фирменным прищуром. Сглатываю слюну, пересчитывая кубики на прессе своего любовника. Вспоминаю, что на ощупь они рельефные и твердые.
Сохраняю «прищур» на рабочий стол. Для дела, естественно.
Зеленый значок «онлайн» рядом с фотографиями майора вдохновляет, поэтому, поднабравшись смелости и вспомнив о том, что мужчины любят неожиданности, пишу ему первая:
«Привет, Тимур! Красивые горы. У тебя случайно отмычки не найдется?»
Задерживаю дыхание пока «Тимур, 32» печатает сообщение.
«Незаконное проникновение в жилище, совершенное против воли проживающего в нем лица, — наказывается штрафом в размере до сорока тысяч рублей. Статья 139 УК РФ. Не благодари.»
М-да. Флирт на уровне тумбочки для обуви, товарищ начальник.
Снова вжившись в роль глупой блондинки, отвечаю:
«Да ты что, Тимур? Мне в свою квартиру позарез надо попасть. Стою на лестничной площадке одна-одинешенька. Ноги замерзли».
Дополняю сообщение плачущими смайлами и заранее припасенным боевым оружием — фотоснимком Риткиных ног. Вид сверху. Пока гипнотизирую экран, в комнату заглядывает мама.
— Валерун, ты чего как Кащей в темноте сидишь? Глаза испортишь.
— Все нормально, мам.
— На работу когда уже выйдешь? Скоро на стены будешь лезть от безделья. Как вообще можно столько лежать?
— Отдыхать тоже надо, — фыркаю.
— Отдых — это смена деятельности, Валерия, — назидательно выговаривает мама. — А ты не при смерти.
Окидываю взглядом расправленную кровать. Что-то я и вправду слишком долго никуда не выходила. Бойцов Бойцовым, но нужно как-то дальше жить.
Мама, громко хлопнув дверью, удаляется, а я снова открываю вкладку с сайтом знакомств. Вместо того чтобы помочь девушке, попавшей в сложную ситуацию, Бойцов спрашивает:
Тимур, 32: «Почему фото в маске? И что за имя дурацкое.»
Сам дурак.
Сюзи, 23: «А тебе какие девушки нравятся?»
Тимур, 32: «Голые…»
Картинно изображаю рвотный рефлекс и разглядываю кучу смеющихся смайлов, которые отправляет Тимур. Внутри что-то вроде стыда появляется, будто за соседями подглядываю.
Сюзи, 23: «Я имею в виду блондинки, брюнетки или рыжие?»
Тимур, 32: «Рыжих терпеть не могу. Особенно веснушки эти.»
Отбрасываю мышку с грохотом. Лицо жаром заливает, а на глазах непроизвольно слезы выступают. Всхлипываю от обиды, будто маленькая девочка, про которую понравившийся мальчик гадостей наговорил. Терпеть он не может. А целовал-то как…
Собираюсь с силами и снова начинаю печатать:
Сюзи, 23: «Так ты поможешь, Тимурчик?»
Тимур, 32: «А на чай пригласишь?»
Сюзи, 23: «Конечно. Даже сладеньким угощу.»
Тимур, 32: «Адрес. Надеюсь, имя всё же выдуманное»
Надейся. Извращенец. Пораскинув мозгами, отправляю адрес:
Сюзи, 23: «Тимирязева, 48. Квартира 5.»
Тимур, 32: «Это же вроде психдиспансер?»
Сюзи, 23: «Он напротив. А у нас многоквартирный дом.»
Посмеиваюсь. По вечерним пробкам Бойцов будет добираться до забывчивой Сюзи около часа. А в центре, кажется, ещё и дорогу из-за ремонта перекрыли.
Тимур, 32: «Хорошо. «Отмычка» у меня всегда с собой. Только в аптеку заеду (подмигивающий смайл), что-нибудь к чаю выберу…»
Сюзи, 23: «Кстати, тебя не затруднит. Если всё равно будешь в аптеку заезжать — купи кружку Эсмарха. Я тебе деньги на карточку потом переведу. Буду очень благодарна»
Тимур, 32: «В аптеке кружки не продают…»
Умник, блин.
Сюзи, 23: «Эти — продают. Если тебя не затруднит, конечно. Я такая глупая, все время всё забываю.»
— Хо-хо-хо, я такая глупая, — дразнюсь, глядя в монитор. — А ты такой умный.
Тимур, 32: «Лады. Выезжаю. Не замерзни.»
Минут пятнадцать занимаюсь тем, что хожу из угла в угол, и кусаю ногти. Дурацкая привычка, знаю. Но нервничаю ужасно.
«Ты выехал?» — пишу от имени Сюзи через пятнадцать минут.
«Да. Ждешь?» — получаю ответ.
«Конечно, Тимурчик. Про кружку не забудь.»
С чувством выполненного долга вырубаю компьютер, скидываю джинсы и укладываюсь в постель. Разочарование больно отдаётся в сердце. Валерка-Валерка, как такой мужчина мог тебе понравиться? Он ведь через весь город едет к первой встречной, чтобы потрахаться. Даже не видел её ни разу. Ни мужик, а помойка. И рыжих терпеть не может.
А потом представляю его с ними… со всеми этими «Сюзи». И что он с ними, вот так же, как со мной той ночью. Жарко и долго… Близко…
Ох. Предательские слезы снова срываются с глаз. В памяти водоворот из эротических стоп-кадров, которые несмотря на опьянение я прекрасно помню. «Оттрахаю и забуду». А как же мне забыть?..
Потом вдруг злюсь. А я? Тоже хороша.
Стать оперативником — моя мечта. И я готова всё на полпути бросить из-за одной ночи с местным Казановой?.. Неужели вот так всё закончится?
Нет. Нет. И нет.
Завтра же выйду на работу и докажу Бойцову, что это я его великого и ужасного «оттрахала и забыла», а не наоборот.
Вытираю лицо, проверяю точное время на телефоне и…громко хохочу на всю комнату. Снова до противного стука в стену.
Просто представила грозного майора у дверей психдиспансера в одиннадцать часов вечера. Разъяренного. С отмычкой, презервативами и… с обыкновенной резиновой клизмой.
Глава 8
— О, Завьялова, Матерь Божья, мы и не ждали тебя так быстро. Всего неделю на больничном была. Я, кстати, так в первом классе летом последний раз отдыхал, — произносит ядовито Кологривый, наблюдая, как я захожу в отдел. — Чё всё? Сопли прошли?
Окидываю этого «приколиста» уничижающим взглядом.
Два утренних часа в набитом людьми автобусе и так задали определенный вектор моему сегодняшнему настроению. Вполне себе «раздражительный» вектор.
Выпрямив осанку, прохожу к своему столу.
К пассивной агрессии коллеги я почти привыкла, тем более майор в баре доступно объяснил природу данной аномалии. У человека горе случилось — жена ушла, ещё и ребенка бросила — мужик обозлился на всех женщин вокруг. Я вот после ночи с Бойцовым теперь тоже может противоположный пол не перевариваю? Но ведь как-то держу себя в руках.
Бросаю сумку на стул и ухватываюсь за верхнюю пуговицу на плаще.
Бойцова не замечаю. Будто бы нет его. Ни в кабинете, ни в сердце, ни в сегодняшнем эротическом сне. Таком отчетливом, что до сих пор низ живота спазмами сводит.
— Щемитесь, господа местные утырки и самые отъявленные рецидивисты, — не успокаивается Миша. — У стажерки Лерки закончились проблемки…
Вспыхиваю.
— Михаил, — слышу за спиной грубый голос майора. — Будь добр,
