Бывшие. Я тебя отпускаю - Даша Черничная
Невольно сжимаю ремешок от сумки, будто, если мужчина подойдет ближе, я буду отбиваться.
— Согласись, — хмыкает он, — что за ту сумму, которую я собираюсь тебе заплатить, я имею право видеть твое тело.
— Кстати об этом, — голос садится. — Сколько ты заплатишь мне?
Он говорил о двух суммах. Меня бы устроила вторая. Хотя и от первой я не откажусь.
— Снова деловой подход, Разина? — усмехается. — Все правильно. Вдруг продешевишь, да?
Да боже! Прекрати хлестать меня словами, как пощечинами. Переминаюсь с ноги на ногу. Я в шаге от того, чтобы уйти отсюда. И гори оно все огнем.
Никита не стесняясь расстегивает молнию на джинсах, но пока не снимает их.
— Даже пятьсот тысяч для тебя много, — приближается ко мне.
Я собираю все свои силы, чтобы не отступить и не попытаться сбежать, будто он хищник, а я загнанный им хорек.
— Сама же понимаешь, — издевается надо мной, — ты немолода. От былой красоты осталось так мало… ТО не помешало бы, да. Да и пробег у тебя, мягко говоря… чересчур. Мне кажется, на рынке живого товара твой ценник был бы не больше ста тысяч. Но я, так и быть, заплачу тебе миллион. Так сказать, за то, что сегодня ты забудешь слово «нет».
Ну вот и все.
Я так не могу.
Залепляю ему пощечину. Голова Никиты дергается, и щека тут же заливается краской. Губы у меня трясутся, но я с силой сцепляю зубы, так, что становится больно. Он не увидит моих слез. Даже за миллион.
— Гори в аду, Фадеев! — шиплю оскорбленно.
Разворачиваюсь, намереваясь уйти, но Никита перехватывает меня, прижимает к своей спине, утыкается губами в мой затылок и громко шепчет:
— Ну все, все. Ш-ш-ш, успокойся. Я больше так не обижу тебя.
Замираю в его руках. Закрываю глаза, глубоко дышу. На удивление Никита не двигается и больше не оскорбляет меня. Стоим так некоторое время, а после он начинает снимать с меня куртку. Откладываю сумку в сторону и помогаю ему.
Внутри сердце колошматится о ребра с такой силой, что причиняет боль. Когда я вот так раздевалась перед мужчиной в последний раз? Несколько лет прошло. Мое тело забыло, что такое мужская ласка. Поэтому все эти касания чужеродны.
Мое тело давно забыло эти руки, оно не помнит их тепла и нежности. А ведь она была… и много. Но я запретила себе помнить о той жизни. Иногда я вижу картинки прошлого и смотрю на них, как на фантазию или сон.
Никита разворачивает меня лицом к себе. Пересиливая себя, я поднимаю взгляд. Фадеев не смотрит мне в глаза, он окидывает взглядом мое позорно трясущееся тело. Так, без прямого зрительного контакта, мне проще.
В полумраке комнаты сложно разобрать эмоции Никиты. Он протягивает руки и берется за мой свитер, медленно тянет его вверх. Я не сопротивляюсь — в этом нет никакого смысла. Он снимает его и отправляет на банкетку.
На мне простой черный лифчик. Без кружев и пуш-апа. Хочется закрыться от Никиты руками или залезть в скафандр, но я выпрямляюсь и опускаю руки вдоль тела. Ник на секунду замирает, его взгляд останавливается на моей груди, и он сглатывает. Да, я знаю, она всегда была у меня немаленькая, а после родов стала еще больше. Опустилась немного, конечно. Но при этом по-прежнему притягивает взгляды.
Никита стоит передо мной лишь в трусах, я вижу его эрекцию. По телу проходит волна дрожи, и я машинально облизываю губы.
Неожиданно Ник опускается передо мной на одно колено. Это очень похоже на эпизод из множества фильмов, когда мужчина встает точно так же и делает предложение руки и сердца.
М-да. Явно не наш случай.
Никита расшнуровывает мои ботинки и по очереди снимает их, оставляя меня в белых носочках. Затем он расстегивает пуговицу на джинсах и тянет их вниз по бедрам, не отрывая взгляда от моего тела. Я могу молиться лишь об одном — чтобы трусики не поехали вниз вместе с тесными джинсами.
Каким-то чудом обыкновенные черные слипы остаются на мне, даруя мнимую защиту.
Никита откидывает джинсы в сторону.
Я вообще не понимаю, зачем он устраивает все это? Показывает, что я полностью в его власти и он реально может делать со мной все, что ему вздумается?
Внутренности скручиваются в жгут, тело деревенеет.
Что же дальше, Никита? Что ты еще выдумаешь?
Он берет мою ступню и бережно снимает носок. Проделывает то же самое со второй ногой. Все это было бы очень трепетно и волнующе, будь мы настоящей парой.
Но мы не являемся таковой.
Никита поднимается на ноги.Я слежу за его движениями и не могу отвести взгляд от его члена, который выглядит так, будто готов к любым приключениям. Впервые за последние несколько минут Ник заглядывает мне в глаза.
— В комнате есть простыня. Можешь обмотаться ей.
Киваю поспешно и тут же направляюсь в комнату. Фадеев перехватывает меня за руку и произносит настойчиво:
— Но под простыней не должно быть ничего.
Ничего. В том числе и моей гордости.
Глава 14
Никита
Мы возвращаемся из кино, держась за руки. О чем был фильм? Ничего не помню, потому что мы только и делали, что целовались с Ингой. Ее губы пухлые, зацелованные, и от этого у меня идет кругом голова.
Инга очень красивая, чистая, добрая. Я рисую в голове картинки нашего счастливого будущего. Как мы выпустимся, снимем уютную однушку и будем потихоньку развиваться, подниматься. Поженимся. Родим ребенка. Переедем в квартиру побольше. Родим второго. Представляю, как встретим старость где-нибудь на даче, среди грядок с огурцами и клумб с розами.
Подношу руку Инги к своим губам и целую ее:
— Пойдем ко мне? — спрашиваю хрипло.
Инга заливается краской:
— А твои соседи?
— Все разъехались по домам. Мы будем только вдвоем.
Если она ничего не захочет, то я подожду. Столько, сколько нужно.
— Ладно, — кивает и прячет улыбку в шарфике.
В комнате сначала пою ее чаем. Незаметно она перекочевывает ко мне на колени. Целуемся. Долго,
