Всегда нокаут - Скайла Мади
— Что ты ответила? — спрашиваю я, желая узнать, чем всё закончилось. Должно быть, это было не очень хорошо. Я помню, как она выбежала из спортзала.
— Кажется, я немного заикалась, а потом попросила тебя повторить то, что ты сказал. — Я снова смеюсь.
— Ты попросила меня повторить? Зачем?
— Потому что я не была уверена, что ты имел в виду… — Её розовые щеки краснеют. — И мне понравился звук твоего голоса.
Все это нахлынуло на меня — абсолютно всё, — и я улыбнулся, потому что я единственный, кто знает, что на самом деле имел в виду. Оливия очень хотела меня в тот день, но я просто должен был убедиться. Я помню, как её щеки покраснели, чего я никогда раньше не видел. Они были ярко-красные, такие тёмные, что могли бы соперничать с закатом. Я вспоминаю её заикание и то, как вздымалась её грудь. Когда я смотрю на неё сейчас, это всё равно, что смотреть сквозь хрустальный шар в прошлое. Единственное, что изменилось — это выражение её глаз. Тогда в них светились смущение, разочарование, похоть и миллион других эмоций. Сегодня они светятся обожанием. Они всё ещё пылают страстью, но эмоции и связь между нами тоже есть.
Мне так больше нравится.
— Ты хочешь забыть о персонажах и быть просто нами? — спрашивает Оливия, смущённо качая головой.
Я протягиваю ей руку. Я бы ничего так не хотел, как быть самим собой, но Оливия хотела чего-то другого, зажечь искру, которая, я знаю, ещё не погасла. Это я и собираюсь ей дать.
— Я Лео, — говорю ей, называя имя актёра, которого видел сегодня по телевизору в спортзале.
Глаза Оливии вспыхивают от непристойного возбуждения. Хорошее начало. Я думал, что она будет разочарована итальянским именем, учитывая, что её сердце отдано французскому. Она вкладывает свою тёплую и потную ладонь в мою, и меня удивляет её рукопожатие.
— Клара.
Я киваю. Достаточно мило, я полагаю. Не так мило, как «Оливия», но сойдёт.
— Я надеюсь, ты выбрал столик у окна, — заявляет она, открывая сумочку, чтобы положить в неё телефон.
— Женщина, которая знает, чего хочет. Меня такое восхищает.
Что-то в её чертах меняется, как будто она видит во мне угрозу. Её пухлые губы с дружелюбной улыбкой превращаются в тонкую линию.
— Если тебя это восхищает, то ты можешь восхищаться и тем, что я бы предпочла бутылку «Джека» без льда. — Я приподнимаю бровь.
— Я вижу, ты тоже любишь командовать.
Она сдерживает лукавую улыбку.
— Если ты не сможешь справиться со мной за ужином, мистер Лео, я найду кого-нибудь другого, кто позаботится обо мне перед сном.
Мой позвоночник напрягается, когда в голове проносятся образы. Я так не думаю, чёрт возьми.
— «Джек». Приземляй свою задницу за столом тридцать девять и не двигайся.
Она вздыхает и избегает моего взгляда.
— Не задерживайся. Я известна своими похождениями.
Оливия откидывает волосы с лица, и я делаю глубокий вдох, когда они касаются меня. Меня окутывает её сладкий аромат, создавая в моей груди что-то зловещее. «Я известна своими похождениями». Зловещее чувство в моей груди смешивается с ревностью. Что, чёрт возьми, она имеет в виду?
Я бросаюсь к бару и хватаю чёртову бутылку «Джека» и два бокала без льда, как она и заказывала. Я знаю, что Оливия играет героиню, и мне не следует воспринимать это так буквально, но я ничего не могу с собой поделать. Я увлечён ею. Кажется, я не могу взять себя в руки.
Когда подсаживаюсь к ней за столик, она уже делает заказ из меню. Я не понимаю, зачем она вообще утруждает себя чтением меню. Если в ресторане подают картошку фри, она всегда заказывает одно и то же.
— Мне «Цезарь с курицей» и картошку фри, пожалуйста.
Официант, который улыбается ей слишком дружелюбно, записывает её заказ в маленький чёрный блокнот.
Я ничего не могу с собой поделать.
— Салат и картошка? — спрашиваю я, ставя бутылку на стол, а за ней и бокалы. — Кто бы мог подумать, что свидание с тобой окажется таким дешёвым?
Официант бросает на меня сердитый взгляд, но я на него не смотрю. Я замечаю это краем глаза.
— Я передумала, — говорит Оливия, отрывая взгляд от меню и поднимая на меня зелёные глаза. — Раз уж платит мистер Лео, я возьму лобстера целиком, икру, двух крабов в мягких панцирях и картошку фри. Пожалуйста.
Я пристально смотрю на неё, пока официант в очередной раз принимает у неё заказ, прежде чем обратить свои голубые глаза-бусинки на меня.
— А для Вас, сэр?
Он употребляет это слово небрежно, и меня это задевает.
— Ничего. Кажется, она ест за двоих.
Оливия — или Клара — ухмыляется, когда официант поворачивается и уходит. Я улыбаюсь ей, сжимая руками мягкую спинку стула.
— Развлекаешься? — спрашиваю я, удивленный тем, как властно она себя ведёт.
Я начинаю думать, что она использовала этот День святого Валентина как возможность поиздеваться надо мной. Суровая наружность Оливии растворяется в возбуждённом хихиканье. Она прикрывает рот ладонью и смеётся ещё громче.
— Прости, — говорит она, вытирая глаза внутренней стороной указательного пальца. — Я не знаю, что на меня нашло. Я хотела, чтобы моя героиня была уверенной в себе и успешной женщиной, но как только она встретила тебя, вместо этого решила стать стервой.
Отпустив стул, я отодвигаю его и сажусь. Когда мне становится удобно, я подталкиваю к ней бутылку виски. Как я и ожидал, она морщится от этого.
— Честно говоря, я не большая поклонница. Слишком крепко.
Я киваю. Я уже знаю, что она не любит «Джек». Оливия не пьёт ничего, кроме небольшого количества водки с апельсиновым соком.
— А откуда вообще взялась твоя любовь к лобстерам?
Она морщит нос.
— Фу. Терпеть не могу морепродукты.
Конечно. Я уже знал это.
— Раз уж платит мистер Лео, — передразниваю я её, и она прячет пылающее лицо в ладонях. — У нас же общий банковский счёт.
— Хорошо. — Она выдыхает, ерзая на стуле и обмахивая лицо. — Я переборщила. Что нам теперь делать?
— Что значит «что нам теперь делать»?
— Не заставляй меня пить виски и есть лобстера, Сет. Нам нужно придумать план, как выбраться из этой ситуации.
Пустой стакан на столе издаёт тихий звук, который я едва слышу,
