Сердце вне игры (ЛП) - Лоусон Никки
— Нет, его здесь нет, — Вайолет перекидывает волосы через плечо. — Если бы он сегодня вечером пришел в бар, я бы выпила намного больше, потому что это было бы признаком того, что Земля перестала вращаться и что миру, каким мы его знаем, вот-вот придет конец.
— А что с Грантом? — спрашиваю я. — Он вратарь, да? Почему он такой отшельник?
Они обе смеются.
— Это отличное описание для него, — говорит Кэлли. — Он самый настоящий отшельник.
— Грант достаточно мил, когда ты сможешь его разговорить. Просто он думает только о хоккее, — уточняет Вайолет. — Я не шучу. Когда он не играет и не тренируется, клянусь, он проводит все свое свободное время, просматривая отрывки из старых игр и пытаясь понять, что можно улучшить. Бьюсь об заклад, что даже все его сны о хоккее.
— Он устанавливает для себя очень высокую планку, — Кэлли морщит лицо, и между ее бровями появляется небольшая морщинка. — Мне как-то тревожно от него. Однажды я столкнулась с ним после того, как «Тузы» потерпели неудачу, и он просто полностью загнобил себя. Как будто это была только его вина.
— Ясно, — я киваю, делая еще одну мысленную пометку. — Это тоже полезно знать. Постараюсь не просить Гранта сделать какие-либо фотографии или получить от него интервью после проигрыша.
— Точно, определенно нет, — Вайолет поднимает свой напиток, который выглядит как темное пиво. — Если только ты не думаешь, что фотография Гранта, похожего на грустного щенка, и слова о том, как он все испортил в третьем периоде, помогут тебе получить больше подписчиков.
— Знаешь, я действительно не думаю, что это та атмосфера, к которой мы стремимся, — говорю я со смешком.
Мы еще немного разговариваем, пока они делятся со мной личными взглядами на других членов команды. Мне трудно найти способ упомянуть имя Ноа, чтобы не было очевидно, насколько я отчаянно хочу узнать о нем больше, но, в конце концов, больше не могу этого избегать.
— Так что насчет капитана команды? — спрашиваю я, пытаясь изобразить это так, будто он только что пришел мне в голову. — Что насчет него? Кроме, ну знаете, хоккея и личной жизни.
Кэлли улыбается, и на ее щеках появляются маленькие ямочки.
— Ноа Блейк. Он довольно интересный.
— Он? — я хмурюсь. — В каком смысле?
— Он немного не такой, как его представляют таблоиды, — говорит она, и ее зеленые глаза становятся немного задумчивыми. — Когда Риз впервые подписал контракт с «Тузами», я не ожидала, что мне понравится Ноа из-за того, что слышала о нем. Но, когда встретила его лично, он был настоящим джентльменом. Он милый и приземленный, и действительно хороший капитан. Риз пойдет за ним куда угодно. Он очень уважает Ноа.
— Хм… — я сижу и позволяю этой новой информации усвоиться. — Это совсем не то, что ожидала услышать. Я думала, что он просто классический дерзкий плейбой.
— О, он такой и есть, — Вайолет пожимает плечами, допивая свое пиво. — Но также хороший парень. И отличный капитан. Риз говорит, что у команды есть хорошие шансы на выход в плей-офф в этом году, и во многом это благодаря Ноа.
— Я слышал свое имя?
Поднимаю взгляд и вижу, что парень приближается к нашему столику, и мысленно корю свое сердце за то, что оно пропустило удар. Он одет в рубашку с длинными рукавами, достаточно тесную, чтобы показать его мускулистые плечи и руки, не вызывая при этом отторжения, и у меня внезапно возникает непрошеное воспоминание о том, каково это, когда меня обнимают эти сильные руки.
Боже, лучше бы я не знала, насколько крепким он чувствуется. Или как хорошо он пахнет.
Я чувствую запах того же пряного лосьона после бритья, который помню из лифта, чего-то древесного и теплого, когда он подходит ближе. Он указывает на свободное место рядом со мной, и я киваю, прежде чем успеваю остановиться. Садясь на сиденье, он ставит передо мной свежий напиток — еще один «Манхэттен» с вишней.
— Да, ты слышал свое имя. У тебя горели уши? — спрашивает Вайолет с дразнящей ноткой в голосе. — Мы только что рассказали Марго все, что ей нужно знать о команде, — она выгибает бровь и невозмутимо продолжила:
— И следить, чтобы она держалась подальше от тех, кто доставит ей неприятности.
Ноа кладет руку на грудь, сверкая невинной улыбкой.
— Знаю, что ты не имеешь в виду меня. Я бы ни за что не втянул милую Марго в какие-либо неприятности.
Вайолет смеется.
— Как ни странно, на самом деле мы говорили ей то же самое. Так или иначе.
Он бросает на меня косой взгляд, что-то меняется в его выражении, и я чертовски надеюсь, что две другие девушки не заметили этого.
— Вы сейчас обо мне сплетничаете? Как интересно.
— На самом деле нет, — говорю я, затыкая его, делая после этого глоток из нового напитка, который он только что принес мне. — И не льсти себе. Они давали мне подноготную обо всех, не только о тебе.
— Понимаю, — он все еще смотрит на меня, его голубые глаза слишком проницательны. — Ну что ж, пожалуйста, продолжайте. На самом деле я собирался встать и, возможно, отправиться на танцпол.
— Танцпол? — Кэлли делает растерянное лицо, ее рот в форме сердца слегка раскрывается. — В этом месте нет танцпола.
Он усмехается.
— Может быть, это просто потому, что они играли не ту музыку.
Как только он заканчивает говорить, я вижу, как Ноа смотрит на бармена, и тот подходит к планшету, установленному на задней стойке. Он несколько раз стучит по экрану, и внезапно комнату наполняют вступительные аккорды «Все, что тебе нужно это любовь».
Мои глаза тут же расширяются, а сердце сжимается в груди. Ноа слегка подмигивает мне, но, прежде чем успеваю что-то сказать, прямо к нашему столику подходит мужчина в красной рубашке поло и с коробкой из-под пиццы в руках.
— Пицца для Ноа Блейка? — говорит он, выглядя немного сбитым с толку. Теперь, когда я вижу его вблизи, понимаю, что он всего лишь ребенок, и, когда он читает имя на чеке, его рот открывается. Он смотрит на Ноа с шоком на лице. — Боже мой, ты на самом деле Ноа Блейк. Тот самый Ноа Блейк. Не могу в это поверить! — он смеется. — Мои друзья сойдут с ума, когда узнают, что я доставил пиццу капитану команды «Денверских Тузов».
Ноа берет пиццу и ставит ее на стол передо мной. На коробке написано «Тино», но я уже и так знала, что это оттуда. Я чувствовала запах пиццы «Тино» за милю.
— Тебе лучше получить фото-доказательства, — говорит он курьеру. — На случай, если они решат, что ты их обманываешь.
Парень не растерялся. Он вытаскивает свой телефон, и Ноа позирует для селфи, прежде чем дать очень щедрые чаевые и отправить подростка в путь.
— Тебе доставили сюда пиццу? — Вайолет ухмыляется. — Не думала, что они так делают.
— Обычно нет, — Ноа усмехается. — Но они сделали исключение.
— Хорошо, потому что я голодна. Но сначала мы должны получить еще одну порцию выпивки. Кэлли, ты пойдешь со мной?
Кэлли кивает, и они вдвоем пробираются сквозь толпу к бару.
Мы с Ноа смотрим, как они уходят, затем он поворачивается ко мне, его голубые глаза полны веселья.
— Можешь поделиться, если хочешь, — говорит он мне тихим голосом. — Но ты же знаешь, что я заказал это для тебя, верно?
Я киваю, потому что это было не сложно понять. Кэлли и Вайолет могут не знать значения пиццы от «Тино», но я знаю. Так же, как «Манхэттены» и выбор музыки, это его способ доказать, что он знает меня… по крайней мере, немного.
Ноа улыбается, удерживая взгляд ровно настолько, чтобы у меня в животе запорхали бабочки. Затем хватает одну из салфеток, приложенных к пицце, и ручку, оставленную доставщиком.
— Поскольку ты забыла дать мне свой номер телефона в прошлый раз, когда мы встречались, — бормочет он. — Почему бы мне просто не дать тебе свой, Подсолнух? — он протягивает салфетку через стол ко мне, а затем выпрямляется. — Наслаждайся пиццей.
После этого он уходит, возвращаясь к своим товарищам по команде за другим столом.
Я смотрю на пиццу, божественный аромат сыра и чеснока наполняет мои ноздри, а из динамиков над головой доносится припев любимой песни. Потом смеюсь себе под нос, качая головой.
