Маурин Ли - Мечты Энни
Беря пример с Руби, никто из девочек не разговаривал с Сильвией Дельгадо, не говоря уже о том, что она частенько сносила от своей мучительницы словесные, а порой и физические оскорбления. Где бы ни находилась Сильвия, ее всегда выслеживали и она становилась объектом едких насмешек Руби, которая не упускала возможности толкнуть итальянку, особенно когда пребывала в скверном настроении. Сильвия стала единственной темой их разговоров, и Энни была шокирована тем, какой лютой ненавистью дышали комментарии в ее адрес.
— Мой отец сказал, что колонисты — это куча дерьма. Он считает, что отца Сильвии следует поставить к стенке.
— Он коммунист, а не колонист! — пылко сказала Энни. — Когда я рассказала об этом тетушке Дот, она заявила, что он герой.
Однако никто не желал слышать ни единого хорошего слова в адрес Сильвии Дельгадо.
— А вы видели, где она живет? В большом отеле напротив кинотеатра «Одеон». Разве справедливо, что иностранка живет в таком шикарном месте?
— Меня достает то, что она о себе высокого мнения. Она ходит с таким видом, словно ей принадлежит здесь все. Можно подумать, что она Мэрилин Монро или еще кто-нибудь.
— Только не Мэрилин Монро, она милая. Я бы и сама не отказалась быть похожей на нее. Скорее Сильвия напоминает Грейс Келли.
— А еще меня раздражает ее задрипанный сарафан, — пожаловалась Сэлли Бейкер. — Если бы кто-то из нас надел что-нибудь подобное, с мистером Пэрришем случился бы припадок.
— Мы должны как-нибудь стащить его с нее и разорвать в клочья, — злобно проговорила Руби. — Скажем ей, чтобы носила такую же форму, как у нас.
Девочки взволнованно переглянулись.
— Ну, это уж слишком, Руби.
— Вы так считаете? — презрительно сказала Руби. — И все-таки что-то нужно сделать, чтобы сбить с этой стервы спесь.
— Но она же ничего такого не совершила, — пыталась возразить Энни.
Она сердилась. Несмотря на то что Сильвия Дельгадо по-прежнему ходила с высоко поднятой головой, было видно, что она в отчаянии, словно ее характер удалось сломить. Энни сожалела, что ей недоставало мужества наплевать на мнение Руби, потому что она как никогда испытывала симпатию к Сильвии Дельгадо и очень хотела стать ее подругой. Ей было безразлично, откуда приехала новенькая, из Италии или из Тимбукту.
Повернувшись к Энни, Руби принялась перечислять мыслимые и немыслимые поступки, которые якобы совершила Сильвия, лишь бы оправдать свое отношение к ней. Испугавшись, Энни замолчала.
Когда семестр подошел к концу, о Сильвии Дельгадо временно забыли, поскольку все готовились к Рождеству. В канун праздника компания Руби собиралась пойти в кино, однако Руби до сих пор не решила, что они будут смотреть. В субботу после окончания школьных занятий была запланирована поездка в Ливерпуль. У нескольких девочек намечались вечеринки.
Энни была еще больше занята по хозяйству. Она покупала продукты на неделю вперед: пачки печенья разных сортов, сливовый пудинг и фруктовый торт, который сама намеревалась покрыть сахарной глазурью, несколько банок консервированных фруктов. Энни очень хотела, чтобы в этом году в семье Харрисонов тоже отпраздновали Рождество, и даже купила маленькую искусственную елочку.
Однажды после школы сестры принялись развешивать елочные украшения. Их мать сидела на своем обычном месте, отвернувшись. Длинные темные волосы, обрамляющие ее необыкновенно моложавое лицо, ниспадали, словно фестоны дорогих портьер. Казалось, она ни на что не обращала внимания, даже когда Мари забралась на стол и с шумом забила гвоздь прямо над ее головой. Девочки очень удивились бы, если бы она вела себя иначе.
— О чем ты думаешь, мама? — все же спросила Энни, когда елка была украшена.
Девочка увидела, что мамины руки, лежащие на коленях, были крепко сжаты, а суставы пальцев побелели.
«Вероятно, она напугана», — с сожалением подумала Энни.
Мать ответила молчанием, и Мари презрительно произнесла:
— Нет смысла ее о чем-то спрашивать. Ты бы упала замертво, если бы она сказала хоть слово.
— Да тише ты!
Мари частенько отпускала бесцеремонные комментарии в адрес матери, нисколько не беспокоясь о том, что та могла все слышать.
— С какой стати? — спросила Мари. — Она все равно ничего не понимает.
— О чем ты говоришь?
Мари нетерпеливо взглянула на сестру.
— Ну Энни, ты же неглупая девочка. Ты что, действительно не понимаешь, что происходит? У мамы в серванте хранится множество таблеток. Она постоянно глотает их в течение дня.
— Ты имеешь в виду аспирин?
— Я не знаю, как они называются, однако таблетки отличаются по форме и цвету. Однажды я откусила от одной из них, пока мама была в ванной. У меня возникло приятное ощущение, казалось, что больше ничто не имеет значения, однако вскоре я уснула прямо во время фильма, а это ведь были «Поющие под дождем». — И надув губки, Мари добавила: — Я пропустила большую часть картины.
Она бросилась вверх по лестнице, чтобы приготовиться к свиданию. Мари тратила все свои карманные деньги на одежду и косметику. Спустя какое-то время, надев свой лучший наряд, она спустилась вниз.
Энни знала, что разговоры с Мари — пустая трата времени, да и отцу с матерью, похоже, не было до этого никакого дела. Вздохнув, она отправилась стряпать ужин — мать уже давным-давно ничего не готовила.
В день, когда школа Гренвиля Лукаса закрывалась на каникулы, устраивали традиционную вечеринку. Занятия заканчивались в середине дня. После обеда, во время которого подавали индейку, ученики переходили в гимнастический зал. Это был единственный день в году, когда им разрешалось не надевать школьную форму. Мари даже встала раньше обычного, поскольку никак не могла решить, в чем ей пойти.
Энни нарядилась в новую юбку-шотландку и свой любимый бледно-голубой трикотажный джемпер из толстой пряжи. В полдевятого обе сестры отправились на вечеринку, предвкушая предстоящее событие. Энни даже не догадывалась, что этому дню суждено было стать судьбоносным.
Девочки рассматривали друг друга с неподдельным интересом, оценивая одежду, когда в класс вошла Сильвия Дельгадо в очень красивом бирюзовом платье. Сшитое из высококачественной нежной шерсти, оно застегивалось на пуговках прямо под шеей, а широкие рукава, туго стянутые у запястья, заканчивались длинными манжетами. Широкий пояс из дубленой кожи выгодно подчеркивал невероятно тонкую талию.
Стоящая позади девочка открыла от изумления рот, невольно воскликнув:
— Ну разве она не прелестна!
Длинные русые волосы Сильвии были схвачены золотистым бархатным обручем, украшенным крошечными жемчужинами. Когда она села, Энни заметила, что ее ботинки, сделанные из дубленой кожи, на высоких каблуках! И внезапно ее собственные юбка и джемпер показались ей невероятно жалкими, однако возникшее в душе чувство зависти смешалось с зарождающейся тревогой. Такое одеяние наверняка сведет с ума Руби Ливси!
