Моя в наказание - Мария Анатольевна Акулова
Да уж… Ничего такой…
— Вроде бы свободный. Дважды разведен. Детей нет. — Шпилька четко в грудь. — Мусульманин…
— Да какой он мусульманин? Вино пьет, свинину ест. — Милана перечисляет, а меня начинает колотить. Прокашливаюсь, фокусируя взгляд на декольте будущей невесты.
Ужасные разговоры. Не хочу их слышать.
— Меня одно интересует. Говорят, обрезанные более выносливые… — Щеки вспыхивают. Сердце куда-то обрывается. — Кстати, Айлин, а вы же тоже мусульманка, да? И замужем были за мусульманином…
Становится дурно до тошноты. Младшая Миллер шипит:
— Магда! Тебя где воспитывали?
Я коротко улыбаюсь, мажу по любительницу острых вопросов взглядом и возвращаюсь к работе над декольте. Заварившая кашу Милана смущается и прижимает тыльные стороны ладоней к щекам.
— Можно меня освободить от подробностей? — Мария качает головой. Я со стыда сгорела бы говорить такое при матери, а Магде нормально. Фыркает и жмет плечами. Может сказать ей, что наглых Айдар не любит?
Не делаю этого, конечно же.
На просьбу матери Магдалина в итоге реагирует подчинением. Ведет по губам «замочком» и отбрасывает.
Слава Аллаху. Хочу закончить примерку в тишине.
К теме Салманова и его выносливости мои гостьи больше не возвращаются. Обсуждают что-то нейтральное, а я заканчиваю свою роботу.
Успокаиваю себя же: вокруг таких, как мой бывший муж, всегда будут виться. Он импозантный, судя по всему, свободный мужчина. Это нормально и ожидаемо. Мне должно быть всё равно. Пять лет прошло. Конечно, у него за эти годы было много-много женщин.
Все логично, но на последних булавках и последних же мыслях у меня подрагивают руки.
Как бы там ни было, когда я представляю Айдара с другими — мне больно, подташнивает.
Я его не отпускала, просто так случилось, что потеряла право претендовать.
Но сейчас это не имеет никакого значения. Важно только, чтобы никто не узнал, зачем Салманов на самом деле к нам приехал.
Закончив примерку, помогаю Милане спуститься с пьедестала. Аккуратно снимаю в примерочной выкройку. Она благодарит меня, тянется к сумочке и достает оттуда купюру. Вкладывает в руку.
Мне всегда неловко принимать чаевые. Тем более, когда до конца работы еще далеко, но я учусь не отказываться. У меня дочка. Ей лишним не будет.
Сжимаю, не глядя, и прячу в карман.
— Спасибо, — опускаю глаза.
— Это вам спасибо, Айлин. И извините за наши разговоры. Я знаю, что вы мусульманка. Магда ничего плохого не хотела сказать.
— Она и не сказала, — снова встречаемся взглядами и улыбаемся друг другу.
Пока Милана переодевается, я разговариваю с ее матерью о сроках.
— Айлин, только мы же на вас надеемся, вы понимаете, правда? Свадьба будет громкой, три других платья мы выбираем в салонах, но это — самое важное.
Мне напоминают о важности именно этого платья каждый раз. Сжимаю руки в замок и киваю. Ответственность нести за эти годы я научилась.
— Конечно, Мария Павловна. Я всё прекрасно понимаю. Декор уже заказан и едет. Я лично проверю каждую стразу. Варианты кружева мы с Миланой обсудили…
— А мы с Магдой не видели, — женщина хмурится, я незаметно вздыхаю.
Если честно, время уже поджимает. Я рассчитала его с запасом, но Миллеры исчерпали и запас тоже.
Еще и кружево заново обсуждать мне не хочется, но и отказывать не могу себе позволить.
Карман жжет купюра.
— Мам, давай не сегодня. В глазах рябит от тканей. Душно ещё…
На сей раз дурной характер Магды играет мне на руку. Даже не задевает тот факт, что «рябит» ей моими тканями.
Мария кивает, я обещаю ей, что начнем следующую примерку с просмотра кружев, к нам присоединяется Милана и я провожаю Миллеров до двери.
Когда выходят — облегченно выдыхаю.
Отворачиваюсь, смотрю на своих девочек — они в комнате с раскройным столом, мотками тканей и швейными машинками, аккуратно тяну купюру из кармана. Вижу номинал и сердце ускоряется.
Просто так сто долларов.
Качаю головой, пряча назад.
Мои неуместные шуточки про коррупцию в далеком прошлом. Я позволяла себе такое только с Айдаром. Сейчас всё это уже не смешно. Понятия не имею, откуда у Миллеров деньги бесконечным потоком, но и разбираться не стану.
Остаток жизни проживу в страхе еще раз случайно вляпаться в игры большой политики и больших же капиталов.
Вздрагиваю и делаю шаг в сторону, слыша, как звенит висящий над внешней дверью колокольчик.
Сначала даже глазам своим не верю. Потереть не успеваю, но моргаю усердно, а мираж не испаряется.
Ловит мой взгляд и тянет прозрачные внутренние двери.
Смотрю на улицу через окно — вижу припаркованный прямо перед нашим крыльцом скроенный из плавных, но хищных линий новенький джип. Столичные номера. Это уже другая машина. Их Айдар, как и женщин, мог поменять за эти пять лет много.
— Ты что тут делаешь? — Бывшего мужа я встречаю прямым вопросом. Он останавливается передо мной. Хмыкает. Внимательно смотрит в лицо.
Мне неуютно. Сразу думаю о том, что могла сильно измениться. В худшую сторону, конечно. Ведь а как иначе? В браке я была молоденькой и беззаботной. Хорошо питалась, хорошо училась, занимала кучу времени уходом за собой. А первые годы жизни Сафи мне было совсем не до того.
В отличие от него. Мое предательство явно не сломало — ни характер, ни карьеру, ни внешний лоск.
Он богат. Успешен. По нему пускают слюни. Я бы тоже пускала, но права не имею.
— И тебе привет. — Айдар иронизирует, а я сжимаю губы. — Скучала?
Нет, конечно.
Он читает по глазам. Хмыкает. Делает шаг ближе, я несдержанно отступаю. Тормозим. Айдар смотрит внимательней, хмурится.
— Если бы я хотел нанести тебе вред, Айлин, я сделал бы это явно не перед окнами и в присутствии… — Он оглядывается и считает швей в комнате. — Трех посторонних людей. Не дергайся.
Не успокаивает, а приказывает, унижая.
Я стараюсь погасить пожар в душе. Хочу ляпнуть в ответ какую-то мерзость. Но права не имею.
— Ты с Миллерами разминулся…
Киваю на то самое окно, Салманов хмурится.
— Зачем мне Миллеры? Или ты пытаешься так показать, что девочка со связями?
От предположения бывшего мужа тошно. Спрашиваю взглядом: ты правда настолько меня забыл?
Понимаю, что нельзя этого делать. Смаргиваю и отвожу глаза.
Сердце бьется быстро-быстро.
Мне вообще-то ехать нужно…
— Если ты хочешь поговорить — давай не здесь и не сейчас. Я не собираюсь посвящать в свою личную жизнь весь город.
Салманов усмехается.
— А зачем ты понабирала сплетниц на работу?
Стыд бьет яркой вспышкой. Красит щеки и колет совесть.
— Я не о
