Крепкий орешек - Ольга Дашкова
Было только очень интересно: массажист будет мужчина или женщина?
Геннадий посмотрел на вывеску отеля, решительно зашел внутрь, огляделся, никого не было. Подошел к стойке ресепшена, ударил по звонку, тут же откуда-то вынырнула девушка.
– Чем могу… Геннадий?
Орехов не ответил, лишь вопросительно вскинул бровь. Блондинка продолжала улыбаться, но уже кокетливо, строя глазки.
– Не узнал? Я Саша… не помнишь?
Гена вздохнул, начал внимательно сканировать блондинку Сашу, остановился на груди, которую облегала светлая блузка и на которой топорщился бейджик с именем «Александра».
– Узнал, да?
– Да твою же мать!
– Да, да, все так говорят, но у меня все натуральное.
Это была та самая одноклассница рыжей Карины – Саша, с которой Орехов познакомился, видимо, вчера в клубе, и которая решила прислать ему с утра фото своих прелестей.
– А как ты меня нашел? – Александра оживилась, уже практически легла на стойку.
– Так, девушка, давай все разъясним сразу. У нас ничего не было и не могло быть, и если ты светишь титьками в клубе, это твой личный выбор, и присылать мне их не надо было.
Орехов был предельно серьезен, говорил, а сам удивлялся тем словам, что вылетали из его рта. Нет, Гена не трахал всех подряд и все что движется, он мог заполучить любую женщину, но вот такие доступные и предлагающие себя открыто его не возбуждали. Возникли мысли прочитать ей лекцию о том, что она женщина, чья-то будущая жена и мать, и что не надо вот так кому попало высылать пикантные фото.
Все, капец, это точно была старость и маячащая на горизонте пенсия.
– Но…
Александра заморгала ресницами, обиженно надула губки.
– Я все сказал, и не спорь со старшими, я здесь по делу.
– Какому?
– Брюнетка, такая в теле, красивая, со взглядом стервы, Галич, где сейчас, в номере?
– А, ты… вы про нее? Каринка доложила уже? Господи, скорей бы она съехала, весь персонал от нее шарахается, подай ей, принеси, поменяй. Кстати, попросила вызвать такси на утро в аэропорт. Наверное, в свой Париж улетает, везет, конечно, мне до Парижа далеко.
– Значит, улетает, да? Ну, это мы еще посмотрим. Где она? В номере?
– Нет, в СПА, кто-то ее сильно взбесил, решила расслабиться. Но я думаю, что ее давно никто не трахал, бабы злые только из-за этого в ее возрасте, – Саша заговорила шепотом, огляделась по сторонам.
– А ты, значит, ищешь кого побогаче в клубе, кто тебя будет трахать не за бесплатно?
– При чем здесь это?
– Ни при чем. Завязывай с клубом, ничего хорошего из этого не выйдет. Где СПА, там?
Гена не стал дожидаться ответа, стало противно и даже как-то неприятно, что кто-то оскорбляет Аделину и говорит, что ее мало трахают. Будь у этой Саши между ног яйца, наверное, врезал бы.
Коридор был длинным, комнат много, дойдя до холла с креслами, стеклянными столиками и кучей безделушек, прислушался, где-то журчала вода. Но не заглядывать же в каждый кабинет, отыскивая Канарейкину?
Если только одним глазком, так, чтобы никто не заметил, но если застукают, решат, что маньяк, могут и полицию вызвать. Вот смеху будет на весь город, Геннадий Орехов был пойман во время подглядывания за голыми женщинами, мать точно определит его в психушку.
Но даже это Орехова не остановило. Первая дверь была закрыта, и за ней было тихо. За второй было пусто, за третьей плескалась вода, и кто-то мужским голосом напевал мелодию, звучавшую из динамиков. А вот за четвертой дверью были слышны стоны.
Гена напрягся. Не может быть, чтобы этот СПА был тайным городским притоном, Орехов бы знал о нем и хоть раз бы да и посетил ради любопытства, ну или кто из знакомых проговорился бы. Но нет, никакой такой информации у него не было, а тихие стоны все продолжались.
Пред глазами вспыхнула картинка, как его Канарейкину какой-то мужик ублажает, а она стонет, выгибая спину, и как голодная кошка, просит еще. По спине побежал пот, пальцы сжались в кулаки, зубы скрипнули.
Но анализировать, что же вообще с ним такое происходит, Геннадий не стал, а тихо и очень медленно приоткрыл дверь. Первой в поле зрения появилась женская ступня, потом лодыжка, бедро, прикрытые белым полотенцем ягодицы. Потом мужские волосатые руки, скользящие по намазанной маслом женской спине. Но когда руки замерли, а взгляды мужчин встретились, повисла долгая пауза.
Мужик открыл было рот, но Гена, приложив палец к губам, велел молчать, кивнул на выход, как можно убедительнее показав взглядом, что это вопрос жизни и смерти.
– Я буквально на минуту покину вас, слушайте музыку и расслабляйтесь, вы очень напряжены.
Аделина ничего не сказала, массажист ушел, она угадала, это оказался мужчина, которого она не видела. Но с сильными руками, и этого было достаточно, чтобы фантазия понеслась во все тяжкие, да еще под выпитый легкий алкоголь, накручивая сексуальные сцены одну за другой.
Галич всего лишь фантазировала, а это не считалось аморальным. Ее репутация и так безупречна, а в этой стране вообще кристально чиста. Конечно, по словам Барбары, ее давно уже пора было замарать, но Ада с этим разберется сама.
Массажист не возвращался долго, а когда открылась и закрылась дверь, Ада уловила нотку знакомого парфюма, но не придала этому значения, потому что обнаженной спины вновь коснулись сильные руки, и из груди вырвался тихий стон.
От него у Орехова в джинсах напрягся член, он отдернул руки, но исключительно, чтобы смочить их маслом, и снова заскользил по коже. Она была такая гладкая, словно шелк, слегка загорелая. Мужчина начал разглядывать лежащую женщину, даже не подозревающую, что произошла подмена, и что теперь ее будет мять во всех смыслах другой мужик.
Гена скосил взгляд на выпирающие ягодицы, едва прикрытые полотенцем. Да какого вообще хрена, его Канарейкина лежит голой перед хрен пойми кем? Вопрос возник сам собой, как и мысли, что лежать так она должна только перед ним.
Глава 12
Что-то изменилось.
Но вот что, Ада понять пока не могла.
Женщина напряглась, но тут же расслабилась под нажимом рук и уверенными поглаживаниями в районе поясницы и ягодиц.
А может, правда, к чертям нормы приличия и моральный облик? Пора бы воспользоваться советами Барбары и открыть аморальные стороны своей сексуальной натуры. Выпустить джинна из кувшина,
