Сердолик – камень счастья - Анна Корнова
— С чего ты взяла, что я не хочу с ним встречаться? Вот в субботу на пинбол с удовольствием отправлюсь. И вообще с Митькой удобно: он всегда отвезёт куда надо и мать с ним вечером в клуб отпускает. Но он любит мне по ушам постоянно ездить или вот — придумал в пятницу мне с его родней весь вечер сидеть. Меня не Митька, а его формат отношений не устраивает.
Инна хотя и была не согласна с Алиной, но не могла не восхититься сестрой: «формат отношений» — как красиво Алина умеет выразить свою мысль. Если бы она умела так оригинально думать, как младшая сестра, и так же образно говорить, то Митя смотрел бы на неё совсем по-иному, чем сейчас!
* * *
После того неприятного случая в перевязочной Инна густо краснела, сталкиваясь с Мишкиным в коридоре отделения. Окружающие это замечали, и вскоре все сотрудники, да и больные тоже были уверены, что молоденькая медсестричка Инна влюбилась в доктора Мишкина.
— Чего ты краснеешь, как помидор, — Рита строго посмотрела на подругу. — Тебя уже Шишкин-Мишкин бояться стал.
— Я же не нарочно. Просто вспомню, что мы про него говорили и что он про нас подумал, и кровь к лицу приливает.
— Ох, тяжелый случай с нашей коровой! Мы с Шишкиным давно уже забыли, а ты все чего-то вспоминаешь.
— Ты думаешь, что Мишкин уже про тот разговор забыл?
— Естественно. Это только ты у нас такая не в меру впечатлительная.
В этот момент к сестринскому посту подошёл Мишкин и, стараясь не смотреть на моментально покрасневшую и потупившую голову Инну, обратился к Рите:
— В десятую палату Кремнёву лидокоин надо ввести. Я сейчас назначение запишу.
— Дмитрий Игоревич, — Рита незаметно ткнула Инну в бок и весело посмотрела на врача, — между нами недавно недоразумение произошло. Мы с Инной извиниться хотим. Вы наш разговор слышали и могли неправильно растолковать.
— Я не понимаю, Маргарита, о чём ты говоришь, — оборвал Риту Мишкин. — К Кремнёву в десятую поторопись, пожалуйста.
Отдав распоряжение, Мишкин заспешил в ординаторскую, а Рита подмигнула Инне:
— Что я говорила! Инцидент исчерпан. А ты куда это подхватилась?
— В десятую, Кремнёву обезболивающее ставить.
— Мишкин мне сказал. И вообще, — Рита лукаво улыбнулась, — Кремнёв мой больной.
— В смысле?
— В смысле, неженат, работает в автомастерской, и мы друг другу симпатизируем.
— Ты про рыжего у окна со сломанной ногой?
— Ага.
— И когда вы симпатизировать стали? Он три дня назад к нам поступил.
— А что, надо как ты со своим мажором: десять лет дружить и не разобраться, симпатизируете или нет?
Инна ничего не ответила, но подумала: «Не десять, а двадцать лет они с Митей знают друг друга. А все двадцать лет Митя ей именно симпатизирует. А любит он других».
Весь вечер Инна думала о том, что Алина сейчас на Дне рождения в доме Нестеренко. Сестра всё же снизошла до Митиной просьбы и теперь сидит за столом с его родителями. Интересно, как Митя объяснил её присутствие на семейном празднике: сказал, что Алина его любимая, или даже невеста, или ничего не сказал, все и так всё поняли.
Но вечером Инна узнала, как прошло семейное торжество у Нестеренко.
— Квартира у них обалденная, — восторженно делилась Алина впечатлениями с сестрой, — вся прихожая в зеркалах, полы мраморные…
— Я это знаю, я у них была. Ты расскажи, как прошло?
— Никак. Дядя Витя двух слов не сказал, а тётя Настя, как всегда, рта не закрывала. Когда устала вещать, меня принялась расспрашивать. Что я люблю? Какие у меня планы? Я ресницами захлопала, ответила, что обожаю танцы и ходить по клубам. Мечтаю стать танцовщицей в ночном клубе, а ещё участвую в конкурсах «мокрая майка» и «мисс бикини». Ты бы видела, как у Митьки физиономия вытянулась, залепетал: «Алина шутит. Алина в иняз готовится». А я: «Ни разу не шучу. Сейчас фоты в телефоне найду, где я мисс Мокрая майка. Думаю, я тогда победила, потому что у меня соски больше, чем у других, торчали».
Инна испытала испанский стыд за сестру:
— Зачем ты поставила Митю в дурацкое положение?
— Затем, что он мистер Скука. Мог бы шутку поддержать, что-то для прикола подкинуть, но «рождённый ползать летать не может».
Вечером, засыпая, Инна вела свой бесконечный диалог с мамой:
— Как Алина глупо поступила! Ему теперь надо будет родителям объяснять, что Алина вовсе не вульгарная пустышка.
Смеющаяся девушка с фотографии погладила Инну по руке:
— Доченька, а что ты так расстраиваешься? Ты же страдала из-за этих отношений. Себе боялась признаться, что ревнуешь сестру и сама на её месте хотела бы быть.
— Конечно, хотела бы быть. Но где мне…
— Значит, будешь. Только сама потом не пожалей.
Глава 7
Наступила зима, у Алины начались напряженные занятия на курсах и с репетитором по английскому, полным ходом в школе пошла подготовка к новогодним праздникам, к тому же на занятиях по языку и репетициях завязались новые знакомства, и девушка окончательно прекратила встречаться с Митей. Своими страданиями он вновь часами делился с Инной, а подруга детства сочувственно слушала, успокаивала:
— Всё проходит, и это тоже пройдёт. Ты вспомни: год назад ты только о Кате мог говорить. А весной про неё даже не вспоминал.
— Это совсем другое. Меня тогда не само расставание с Катей, а уязвлённое самолюбие мучило. А без Алины я просто не могу — мне без неё воздуха не хватает.
После таких разговоров, вернувшись домой, Инна корила сестру, убеждала, что вряд ли удастся когда-нибудь ещё встретить такого прекрасного парня, одновременно и доброго, и красивого, и порядочного, и образованного. Инна горячо доказывала, что Митя готов на всё, чтобы вернуть утраченные отношения, но Алина равнодушно слушала сестру: какой смысл что-то объяснять, если Инна не видит, что «добрый и хороший» не значит «единственный и любимый».
— У нас энергетика не совпадает. Митька живёт как будто медведь на велосипеде ездит.
— При чём здесь медведь? — не поняла Инна.
— Медведь крутит педали, потому что дрессировщик велел, а сам радости от езды не получает.
Инна в который раз подумала, что ей никогда так красиво не сказать, да что там «не сказать», даже не подумать, как сестра. Поэтому, Инна вздохнула, и не полюбит её никогда Митя — нет в ней утончённости речей, нет легкости мыслей, как у Алины.
* * *
