Татьяна Герцик - Неудавшийся розыгрыш
В конце декабря Аня медленно шла по узкой лестнице, не рискнув воспользоваться услугами старого лифта, которому после рандеву с Владом доверять перестала, когда до ее ушей донесся незнакомый голос:
– И ты говоришь, что Влад влюбился в эту мымру? Не верю!
Это прозвучало почти как у Станиславского, и девушка невольно замедлила шаг, желая услышать продолжение.
Незнакомому голосу ответил уже голос Натальи Викторовны:
– Ну, не знаю, они себя так ведут…
– Ну и что? Может, это просто игра? Во всяком случае, мне Влад нравится, и я решила за него побороться!
– И как ты собираешься это сделать?
– Да просто подмигну ему пару раз – и дело в шляпе…
Аня решила посмотреть, кто это такой решительный.
Больше не скрываясь, пошла быстрее и догнала спускающуюся вниз пару – секретаршу с их новым менеджером по связям с общественностью. Наталья Викторовна, понявшая, что Аня слышала их разговор, неловко поздоровалась, а менеджер, Аня с трудом припомнила ее имя – Ирина, кажется, с вызовом ей усмехнулась.
Это оказалось так больно, что девушка решила как можно быстрее поговорить с Владом и закончить затянувшийся спектакль. Ждать пришлось недолго – в этот же день после работы он усадил ее в свою машину и, за пару минут довезя до дома, небрежно сообщил:
– Вчера меня навестил управляющий. Оказывается, он тоже наблюдает за развитием наших с тобой отношений. По-отечески предупредил меня, что мы с тобой не пара. Естественно, я сделал вид, что тронут заботой начальства. Признаюсь – было забавно. Жаль, что тебя при этом не было. Повеселились бы на пару.
Но Аня, к его удивлению, устало провела рукой по своей побледневшей щеке, вздохнула и согласилась с начальником:
– Он прав! Я тоже об этом думала. Давай завязывать с этой затянувшейся пьеской…
Влад нахмурился, почувствовав острый укол в сердце, и с непривычной властностью положил горячую ладонь ей на колено. От неожиданности Аня вздрогнула. Раньше он себе такого не позволял. Вернее, позволял, но то было на уровне ни к чему не обязывающего дружеского поддразнивания, тогда как сейчас рука была настойчива до неприличия. Девушка возмущенно стряхнула с себя его наглую ручонку. Тогда он, подчеркивая свою покладистость, степенно сложил руки на животе, но повернулся к ней с явно ощутимой угрозой. Серые глаза потемнели и стали походить на сумрачное осеннее небо.
– Почему?
Она не могла понять, что его так возмутило.
– Наше время истекло. Главное правило хорошего спектакля – своевременный конец. Этот фарс пора доводить до логического конца. Нужно или жениться, или расходиться. Первое невозможно, значит, остается второе.
– Почему же это первое невозможно? – Влад осекся, поразившись самому себе. Так и жениться ненароком можно.
Аня насмешливо фыркнула, отметив его заминку.
– Ты что, думаешь, что и брак будет понарошку? Нет уж, ежели ты вздумаешь на мне жениться, то любоваться всю оставшуюся жизнь будешь только мной. Глазки строить разным фифочкам я тебе не позволю. Впечатлило? Жениться раздумал?
Влад рассмеялся, но получилось это у него невесело.
– Это называется получить от ворот поворот. Надо бы как-то помягче отказывать бедным влюбленным парням, а то ведь от тоски можно и с ума сойти.
Положил руку на ее ладонь и ласково, с откровенным сексуальным подтекстом, погладил. Но она строго продолжила:
– Я предлагаю поссориться на Новый год. Приударь за какой-нибудь девицей на комитетском празднике, я постараюсь правдоподобно разыграть сцену ревности – и разойдемся красиво. Как ты считаешь?
Влад представил себе эту картинку – и она ему решительно не понравилась. Хотя, конечно, если уж так необходимо все это прекратить – лучше варианта не придумаешь. По крайней мере, он не будет выглядеть брошенным дураком.
– Что-то не хочется, но можно попробовать. Если ты хочешь. – Он незнакомо, требовательно и страстно посмотрел Ане в лицо.
Ей стало не по себе. Вспомнился тот взгляд, которым он смотрел на нее у себя дома после корпоративной вечеринки на теплоходе, откровенный взгляд признанного любовника. Она нервно засмеялась, отодвигаясь на максимально безопасное расстояние, заставив Влада внезапно почувствовать себя обездоленным.
– Не надо оттачивать на мне свое актерское мастерство. Ты в роли героя-любовника и без репетиций всегда хорош. Значит, договорились. На новогоднем банкете устроим прощальный вечер с фейерверком и хлопушками. Можно будет дать тебе пощечину?
Скривив губы, Влад поморщился. Его коробила не столько мысль о публичном оскорблении, сколько желание девушки быть от него подальше. Ему снова захотелось обнять ее и почувствовать, каково это – обладать таким мягким телом. Руки сами поднялись, но он усилием воли опустил их на спинку сиденья. Чтобы она не догадалась о его подавленном желании, сердито спросил:
– А это еще зачем?
Аня с удивлением пояснила очевидное:
– Для достоверности. Сразу станет ясно, что между нами все кончено.
Влад пересел поудобнее, как бы ненароком оказавшись при этом ближе к собеседнице, и проговорил, чуть наклонившись:
– Ну уж нет. И плевать мне в лицо тоже не надо. Постарайся обойтись без мелодраматических эффектов. Заплачь лучше, как ты умеешь. Это сильнее впечатляет.
Ане не понравилось сокращение дистанции, и она нервно ответила, одновременно нашаривая правой рукой ручку дверцы:
– Это на близком расстоянии впечатляет, а на дальнем – нет. Слезы издалека не видны. – И, с опаской посмотрев на его все ниже склоняющееся к ней лицо, скороговоркой пообещала: – Ладно, посмотрим по ходу действия. Но запомни: этот надоевший балаган надо прекратить! Хватит уже!
От этих слов, вернее, от ее безапелляционной интонации парень почувствовал себя использованной и выброшенной за ненадобностью тряпкой. Чувство это было ему незнакомо, и от этого особенно возмущало. Почему она считает, что имеет право решать за него? Он ей такого права не давал… Хотел поспорить, но она распахнула дверцу машины, выкарабкалась из кресла и величественно удалилась.
Разочарованно посмотрел ей вслед, угрюмо покачивая головой. Каждый раз, приходя к ней на свидания, Влад не понимал, где он – в зале или на сцене, зритель или актер. В жизни все изрядно запуталось, но было весело, а в последнее время в их встречи властно примешивался еще один, не менее важный компонент. Чувственность.
Ему порой до дрожи хотелось обнять ее, поцеловать, а дальше как масть ляжет. Она тоже это ощущала, потому что держалась с ним строже, чем обычно, и старательно сохраняла дистанцию. Это его смешило, потому что, если бы не его феноменальная выдержка и нежелание портить с ней отношения, никакая дистанция бы ей не помогла. Просто он понимал, что с ней не стоит вести себя так, как с остальными своими подругами, и рук не распускал. Старался изображать из себя хорошего друга, не более…
