Даниэла Стил - Саманта
Однако Кэролайн прервала нить рассуждений Сэм, потому что поставила на журнальный столик возле камина поднос, налила Сэм горячего шоколада, сняла фольгу, прикрывавшую тарелку с сандвичами, и позвала Сэм, приглашая ее к столу:
— Иди сюда, Сэм. Присаживайся, располагайся поудобнее.
Когда Саманта подошла, пожилая хозяйка дома снова улыбнулась ей и сказала:
— Чувствуй себя как дома.
Во второй раз за этот вечер глаза Саманты наполнились слезами, и ее длинная, изящная рука потянулась к Кэролайн. Мгновение они держались за руки, Сэм крепко сжимала худенькие пальцы Кэролайн.
— Спасибо, что вы разрешили мне приехать к вам.
— Не говори так. — Кэролайн отпустила руку Саманты и протянула ей чашку с горячим шоколадом. — Я рада, что ты мне позвонила. Я всегда тебя любила… — Она немного поколебалась, глядя в огонь, а затем снова посмотрела на Сэм. — Любила так же, как Барб. — Кэролайн тихо вздохнула. — Это все равно что потерять дочь. Даже не верится, что уже прошло десять лет.
Сэм молча кивнула, и Кэролайн улыбнулась ей.
— Мне очень приятно осознавать, что хотя бы тебя я не потеряла. Я так любила получать от тебя письма, но в последние несколько лет мне казалось, что ты больше не вернешься сюда.
— Я хотела приехать, но… мне все было некогда.
— Может, ты расскажешь мне обо всем? Или ты устала?
Полет длился пять часов, а потом Сэм провела еще три часа в машине. В Калифорнии была лишь половина девятого, но для Сэм, все еще жившей по нью — йоркскому времени, было уже полдвенадцатого ночи. Однако Саманта не ощущала усталости, все заслонило радостное волнение от встречи с Кэролайн.
— Нет, я не так уж устала… Просто я не знаю, с чего начать.
— Тогда начни с горячего шоколада. Потом перейди к сандвичам. И только потом — к рассказу.
Женщины вновь обменялись улыбками, и Сэм не удержалась и опять потянулась к Кэролайн, которая ласково обняла ее в ответ.
— Если б ты знала, как я рада твоему приезду!
— Ну, уж не больше, чем я! — Саманта откусила большой кусок сандвича и блаженно откинулась на спинку дивана. — Билл сказал, у вас новый скакун. Красивый?
— О Сэм, не то слово! — Кэролайн снова рассмеялась. — Он даже красивее моих зеленых сапог. — Она весело посмотрела на свои ноги, и когда перевела взгляд на Сэм, в ее глазах плясали веселые огоньки. — Это жеребец. Да такой горячий, что я с ним еле справляюсь. Билл в ужасе, ему кажется, что я непременно разобьюсь, но понимаешь, когда я увидела этого красавца, то просто не смогла устоять. Сын одного из здешних фермеров купил его в Кентукки, а потом ему срочно понадобились деньги, и он продал его мне. Кататься на нем верхом для собственного удовольствия — это, конечно, безобразие, но я ничего не могу с собой поделать. Я не в состоянии удержаться от соблазна. Ну и пусть я уже старуха и страдаю артритом! Плевать я хотела на то, что меня считают дурой! Я такого коня в жизни не видела и собираюсь ездить на нем до самой смерти.
При напоминании о смерти и старости Сэм снова вздрогнула. Да, в этом смысле они с Биллом изменились со времени ее последней встречи с ними. Но, с другой стороны, им ведь уже за шестьдесят; наверное, в этом возрасте подобные мысли нормальны… И все же Сэм не могла думать о них, как о стариках: они были для этого слишком красивы, слишком деятельны, сильны и заняты. Однако, по — видимому, сами они уже считали себя стариками.
— А как зовут вашего любимца? — поинтересовалась Саманта.
Кэролайн громко расхохоталась, поднялась с места и, подойдя к огню, принялась греть руки.
— Черный Красавчик! Как же еще?
Кэролайн повернулась к Саманте, и ее красивые черты на фоне пламени напомнили Сэм искусно вырезанную камею или же личико фарфоровой статуэтки.
— Вам давно говорили, что вы красавица, тетя Каро?
Так называла ее Барбара, и на сей раз слезы навернулись на глаза Кэролайн.
— Бог с тобой, Сэм! Ты никогда не умела смотреть правде в глаза.
— Да, черт побери! — Саманта усмехнулась и доела сандвич, а потом отхлебнула горячего шоколада, который Кэролайн налила ей из термоса.
Кэролайн по — прежнему была гостеприимной хозяйкой. Как в те дни, когда Саманта впервые приехала на ранчо. Да и раньше, в тридцатые годы, живя в Голливуде, Кэролайн устраивала приемы, вошедшие в легенду.
— Так… — Лицо Сэм постепенно посерьезнело. — А теперь вам, должно быть, хотелось бы услышать про Джона. Но боюсь, я вряд ли смогу рассказать больше того, что я уже сказала вам в тот вечер по телефону. Он завел любовницу, она забеременела, он меня бросил, они поженились и теперь ожидают рождения первенца.
— Ты говоришь об этом так лаконично… — Кэролайн помолчала и вдруг спросила: — Ты его ненавидишь?
— Иногда, — голос Сэм понизился до шепота. — Но чаще я тоскую по нему и не могу понять: а может, он прав? И спрашиваю себя, знает ли она, что у него аллергия на шерстяные носки? И покупает ли ему любимый сорт кофе? Здоров ли он? Счастлив или хандрит? Не забывает ли брать в командировки лекарство от астмы? И… и… жалеет о… — Саманта осеклась и посмотрела на Кэролайн, которая по — прежнему стояла у камина. — Я сумасшедшая, да? Человек меня бросил, предал, пренебрег мной, он даже ни разу не позвонил, чтобы узнать, как я, жива ли, а я волнуюсь, не выступит ли у него сыпь на ногах оттого, что новая жена по ошибке купит ему шерстяные носки. Ну разве это не безумие? — Сэм рассмеялась, но тут же всхлипнула: — Разве нет?
Она зажмурилась и медленно покачала головой, не раскрывая глаз, словно это давало возможность отгородиться от видений, которые уже столько времени мучили ее.
— Господи, Каро, все это так ужасно… так публично! — Она открыла глаза. — Неужели вы не читали об этом в газетах?
— Читала. Однажды. Но это были лишь какие‑то смутные слухи о вашем разводе. Я надеялась, что это все вранье, глупая попытка создать шумиху вокруг имени Джона, чтобы придать ему еще большую популярность. Мне ли не знать, как это делается! Как распускаются сплетни, а потом оказывается, что все это на пустом месте.
— Но тут слухи были обоснованными. Разве вы не видели, как они вместе выступают по телевидению?
— Нет, никогда.
— Я тоже не видела, — уныло вздохнула Саманта. — Зато теперь смотрю.
— Тебе нельзя на это смотреть.
Саманта молча кивнула.
— Да, нельзя. Мне многое нужно себе запретить. Наверное, за этим я сюда и приехала.
— А как же твоя работа?
— Не знаю. Каким‑то чудом все это время мне удавалось справляться с работой. Во всяком случае, мне так казалось… если, выгоняя меня в отпуск, начальство не покривило душой. Но, по правде говоря, я сама не понимаю, как мне удавалось не запороть работу. Я было будто зомби, не выходила из этого состояния. — Саманта уткнулась в ладони и тихонько вздохнула. — Может, и хорошо, что я уехала.
