Опасное искушение (ЛП) - Дарлинг Джиана

Почему-то было гораздо хуже, знать, что ты находишься под опекой человека, для которого ты всего лишь инструмент, а не того, кто не бьет тебя, не пренебрегает тобой, а наблюдает, чтобы тебя изучить.

Чтобы выведать твои секреты.

Ну, я была не в настроении его выслушивать.

Только не после того, как он обидел Брэндо, отказавшись печь с ним блины.

Не после того, как я видела своего истекающего кровью брата на полу особняка, который никогда, независимо от моих усилий, не станет для нас домом.

— Бьянка, — на этот раз тверже.

Поверх одеяла меня коснулась его рука и нежно сжала мне ногу.

— Посмотри на меня, — приказал он, слова прозвучали как скрытый под шелком металл.

Я вздохнула в волосы Брэндо и, вытерев прядями слезы, смело взглянула на нашего злосчастного стража.

На его лице появилось выражение, которое рассеяло бушующий в моей крови гнев. Его губы смягчились, складка между бровями расправилась, а эти жуткие зеленые глаза засветились, как водоросли. Это был взгляд вины и нежности, совершенно неуместный на его суровом лице с четкими, грубыми чертами.

— Доктор Краун будет здесь через сорок минут. Он едет в Бишопс-Лэндинг из Нью-Йорка. Он лучший из тех, кого я знаю, и сможет дать оценку состояния Брэндона.

— У него эпилепсия, проявляющаяся серьезными припадками, — мой голос казался странно прерывистым, раздираемым терзающим внутренности горем. — Ему поставили диагноз в два года.

— Я не очень много знаю об этом заболевании, но у меня сложилось впечатление, что его можно вылечить, — произнес Тирнан.

— Если у вас есть доступ к нужным врачам и деньги, чтобы им заплатить. Но даже тогда, в зависимости от типа и тяжести заболевания, оно может быть неизлечимым.

Тирнан кивнул, его взгляд был прикован к Брэндо. Я видела, как мужчина крепко стиснул челюсти. Несмотря на его напряженную фигуру, при взгляде на моего брата, глаза Тирнана лучились нежностью. Я не хотела замечать эту нежность. Не могла себе этого позволить.

Почему человек может миллион раз вести себя ужасно, но парочка хороших поступков становится для него искуплением?

— Я никогда не видел ничего подобного, — тихо признался Тирнан. — Давным-давно одна моя знакомая умерла от передозировки. У нее начался приступ, но это было совсем не так. Он совсем ребенок.

Я прижала Брэндо к себе, обхватив его рукой за шею так, что мои пальцы легли на его ровный, размеренный пульс.

— Я видела это бесчисленное количество раз, но легче от этого не становится. Беспомощность… к ней просто невозможно привыкнуть, — призналась я.

— Да. Я не привык к таким чувствам, — признался Тирнан, как будто меня мог удивить тот факт, что безжалостный миллиардер никогда в своей привилегированной жизни не чувствовал себя беспомощным. — Но это было… мягко говоря, малоприятно.

Наступила тишина, потому что я не знала, как реагировать на Тирнана. Я никогда не встречала этого человека, даже на похоронах моей матери, даже тогда, когда он должен был быть добрым, но не был.

— Ты любишь детей, — рискнула предположить я.

Его губы сжались в бледную линию, но он коротко кивнул, напряженно сидя на краю кровати Брэндо, как будто внезапно осознал, что не хочет тут находиться.

— Доктор Краун приедет, чтобы наложить швы и осмотреть его, но, если нам понадобятся дополнительные анализы, мы их проведем.

— Это дорого, — предупредила я, потому что годами маниакально занималась болезнью Брэндона, жалея, что у нас нет денег, чтобы заплатить за что-нибудь большее, чем полуприличные лекарства.

Жаль, что Аида не отложила часть папиных денег на черный день, вместо того чтобы тратить их на нижнее белье и приторные духи.

— К счастью для вас, я знаю хороших врачей, и у меня есть средства, чтобы им заплатить, — сказал Тирнан с чувством собственного превосходства.

— В чем подвох? — спросила я, раздраженная тем, что спасителем Брэндо буду не я, а этот жестокий человек.

Это было неразумно и так по-детски. Я должна быть благодарна, чувствовать себя счастливой. Но мне было неприятно осознавать, что Тирнан мог сделать это, даже не моргнув глазом, даже не слишком о нас заботясь, если вообще заботясь.

Тирнан буравил меня взглядом хищника, с королевским высокомерием, проступающем на его высокопородистом лице. Мне хотелось в равной степени ударить его и обнять.

— Скоро будет бал, я хочу представить тебя светскому обществу.

— И это все? — сказала я, дожидаясь, что еще свалится мне на голову.

— Это все.

Я уставилась на него, пытаясь прочесть его мысли, и потерпела неудачу. Обычно я хорошо разбиралась в людях, но Тирнан при любой возможности ставил меня в тупик. Меня это страшно бесило, но в то же время нездорово интриговали его многочисленные тайны.

— Отлично.

— Отлично.

— Я не пойду сегодня в школу, — настояла я, все еще злобно, потому что он был слишком мил, слишком разумен, и от этого у меня пульсировала голова и колотилось сердце. — Я останусь с Брэндо.

Тирнан окинул меня снисходительным взглядом.

— Я уже позвонил директору. Ты начнешь завтра.

Тирнан встал, снова весь из себя деловой и холодно-беспристрастный.

— Я не допущу, чтобы ты использовала болезнь Брэндо как предлог для безделья. Если хочешь остаться в этом доме, будь добра получать одни пятерки и демонстрировать примерное поведение.

— Если ты меня выгонишь, я заберу с собой Брэндо, — тихо пригрозила я, когда он отвернулся, но в груди, словно аккумуляторная кислота, тут же разлился страх.

— Нет. Не заберешь, — спокойно произнес Тирнан, выходя за дверь, и, хотя это была не первая его угроза, но определенно самая страшная.

Я долго обнимала Брэндо, сомневаясь во всем — герой Тирнан или злодей, дом этот особняк или клетка, закончится ли моя жизнь, не успев начаться, или наполнится новыми возможностями — пока не провалилась в беспокойный, запутанный сон. Мне приснилась пришедшая за мной смерть с косой, только вместо могилы она предложила мне розу, а проснувшись, я увидела, что кто-то оставил на прикроватной тумбочке Брэндо новую фигурку Халка.

Там была записка, нацарапанная неровным почерком на дорогой бумаге.

Брэндо,

Как ты думаешь, что общего у Халка, Дэдпула, Джессики Джонс и Капитана Марвела?

Вы все — невероятные личности, предназначенные для великих свершений, несмотря на то, что судьба сдала вам неважные карты. Мы не сомневаемся, что ты добьешься великих свершений, как и твой любимые супергерои. От невзгод они становились только сильнее и мудрее, так будет и с тобой.

От «Джентльменов» Лайон-Корта.

В тот вечер Хенрик, Эзра и Уолкотт превратили для Брэндо пыльную гостиную (единственную во всем особняке комнату с телевизором) в кинотеатр и объявили марафон фильмов Марвел.

Брэндо, все еще вялый, но значительно поправившийся после осмотра доктора Крауна и наложения швов, был на седьмом небе от счастья. Он расположился на бархатном диване, прижавшись к громадному телу Эзры, по другую сторону от него сидел Уолкотт и держал попкорн, который все они ели. Хенрик занял кресло, но был самым громким, поскольку все смеялись над его комментариями.

Я сидела на полу у ног Брэндо, чтобы никто из них не видел застилающих мои глаза слез. Чтобы они не знали, что это самое приятное, что когда-либо делали для Брэндо.

Когда Уолкотт наклонился, чтобы предложить мне попкорн, я хрипло прошептала:

— Спасибо вам, это была отличная идея.

— Тебе следует поблагодарить босса, — ответил он, сжав мое плечо. — Это была его идея.

Что-то кольнуло меня в груди, от чего сердце замедлило ритм, а дыхание стало слишком поверхностным. Остаток вечера я провела в ожидании, что Тирнан покажется, может быть, даже присоединится к нам.

Но он так и не появился.

Я была рада его отсутствию, но ровно настолько же удручена.

И это чертовски меня пугало.