Опера вызывали?! - Ульяна Николаевна Романова

Она ловко стырила наручники со столешницы и спрятала под стол. Да моя ж ты оригинальная!

— Обед, — зло отчеканил сослуживец и тут же выругался, когда зазвонил его телефон.

— Кушай, Лилечка, набирайся сил, тебе еще подвиги для меня думать! — наставительно заметил я, подвигая к ней тарелку.

— Голодным лучше думается! — гордо отрезала она и потянулась к кружке с чаем.

— Простите мне мою невоспитанность, прекрасная леди, совсем забыл познакомить вас со своим оруженосцем. Роман! Ромыч, этот прекрасный цветочек — Лиля. Будущий генеральный прокурор.

— Очень приятно! — так фыркнула Цветочек, что всем присутствующим стало понятно — врет!

— Мне нужно идти! — закончив разговор, отчеканил Макс. — Лиля, тебя проводить?

Он сделал лицо кирпичом, явно недовольный ситуацией. Но позорился до конца.

— Я провожу, — елейно улыбнулся я, перетягивая внимание на себя, — не видишь, я тут подвиги готовлюсь совершать!

— Лиля, я позвоню! — пообещал он напоследок.

Эта коза согласно кивнула, поджала губы и опустила голову. Что-то мне подсказывало, что Макс если и дозвонится, то точно не до Цветочка.

Коллега ушел, недовольно зыркая, Ромыч быстро доел и поскакал домой, к жене, оставив меня с пельмешкой наедине.

— Мне тоже нужно домой, — скромно потупив глазки, сообщила она.

— Так давай отвезу. Моя карета в твоем распоряжении.

— Хорошо, — покладисто согласилась она.

Я отвернулся, чтобы позвать официантку, ожидая действий от пельмешки. И угадал. Она ловко схватила мое запястье, защелкнула браслет наручников и обалдело захлопала глазами, когда второй браслет я молниеносно застегнул на ней…

Попалась!

Глава 9

Глава 9

Лиля

Пока я обалдело хлопала глазами, глядя на свое запястье, а ко мне из-за угла несся инсульт с распростертыми объятиями, опер довольно ухмыльнулся и пропел:

— Цветочек!

— Ты… ты… очумел? — налетела я на него.

— Я? Нет! — лицо Громова светилось от удовольствия, — пельмешка, признавайся, бяку задумала, да? Хотела меня к стулу приковать и смыться? Ай-яй-яй, плохая девочка!

— Немедленно отстегни меня! — прошипела я.

— Не могу, — захлопал длинными ресницами оперуполномоченный, — ключей нет!

— Почему ты носишь наручники без ключей? — рявкнула я.

— Потому что не планировал ими пользоваться, — покорно объяснил наглец, — кто же знал, что ты у меня такая коварная окажешься.

— Пошли в отделение!

— Нельзя, — Громов посмотрел в потолок и свободной рукой почесал затылок.

— Почему?

У меня оба глаза начали дергаться в такт.

— Выходной у меня, — пояснило наглое оперуполномоченное лицо, по которому очень хотелось съездить чем-нибудь тяжелым.

— Отмени!

— Это будет считаться вторым подвигом, да, пельмешка?

— Не зови меня так! — взвилась я.

— Еще один подвиг в мою копилку, — подмигнул опер, — слушай, я так до вечера все двенадцать выполню, и пойдем на свидание, да, Цветочек?

Я вдруг поняла, что хитрожопость у опера прокачана до тысячного уровня. Он же невозмутимо смотрел в потолок, ожидая моей реакции и, кажется, получал от ситуации удовольствие.

— Опер, расстегни наручники, и я засчитаю это твоим вторым подвигом, — зло прошипела я.

— Третьим, или так и останешься моей пельмешкой.

— Расстегивай! — не выдержала я.

— Да правда не могу! Ключей нет!

— И что нам делать?

— Оставим все как есть? — предположил Евгений, он же Гений…

— Я тебя убью! — пообещала я.

— Насмерть? — ахнул Жека. — Пельмешка, два тебе по уголовному праву. Это убийства лица при исполнении с отягчающими… А чем? Стрелками, которые ты на глазах нарисовала? Нет, правильно, что такие длинные сделала, стрелки должны колоть глаза противника!

— Ты идиот? — почти сочувственно поинтересовалась я.

— Нормальные люди с высшим юридическим в опера не идут. Конечно, я идиот! Пошли на свидание, а?

— По губам читай! Ни-за-что!

— Тогда не расстегну! — Громов сделал вид, что обиделся.

— Значит, все-таки есть ключи! — ткнула я в него указательным пальцем. — Доставай.

— Нету! Хочешь, сама посмотри.

— Еще я по чужим карманам не лазила. Ладно, будь по-твоему, останемся в наручниках.

— Убедила. Поцелуй меня, и я скажу, как их снять!

— А ты точно в принца превратишься? — заинтересовалась я.

— Язва! Я все равно тебя добьюсь, так и знай.

— Молодые люди, вы платить будете? — лениво протянула официантка, отвлекая нас.

— Будем, — согласился Жека.

Свободной рукой достал из кармана портмоне, отсчитал несколько купюр и протянул официантке.

Та скривила губы, двумя пальцами взяла деньги и медленно уплыла к стойке.

— Недовольная, прям как ты! — попенял мне Громов.

— Может, она хотела, чтобы ты натурой рассчитался, опер секс-шопный?

— Во-первых, у меня подвиги, а во-вторых, я, Цветочек, в тебя влюбился.

— Ага! — фыркнула я.

— Не «ага», а «так точно, любимый»! На практике не была, что ли?

— Была! И там нормальные опера были, а не гулящие мартовские коты!

— Пельмешка, хреново тебя нормальные опера учили, если ты ментовские наручники от секс-шопных отличить не можешь!

— От каких? — взвыла я, приглядываясь.

Действительно, наручники были один в один как настоящие, только металл тоньше и легче.

— Чебурашка, тебя когда Малинка с Артом из секс-шопа забирали, ты под шумок наручники свистнул?

— Не, Багров забыл забрать.

— А, ты стырил идею у Багрова, да? Это он креативил с наручниками! Ничего своего… Расстегивай!

— Пельмешка, я тебе уже три раза сказал — ключей нет! И сегодня не будет!

— Ваша сдача! — снова отвлекла нас официантка.

Сыпанула в огромную ладонь опера мелочь и снова уплыла.

— Ты доедать будешь? — покосился на нетронутую тарелку Жека.

— Нет! И ты не будешь!

— Это четвертый подвиг, да? Лечебное голодание?

— Господи, он правда идиот! — возвела я очи горе.

— Не слушай ее, Господи, это она вредина!

Я достала мобильный, разблокировала и набрала номер Артура, чтобы попросить привезти нам ключи. Телефон оказался выключен.

— Пошли в общагу, — решила я.

— Не пойду, — уперся Громов.

— Что ты хочешь? — вздохнула я.

— Вот, это уже конструктивный диалог! — обрадовался Громов, — сейчас идем в кино, потом долгая прогулка под луной, а потом…

— А потом я буду закапывать твое бездыханное