Стелла Вайнштейн - Недостаточно хороша

Тут мнения разделились. Кирилл был готов разделить невзгоды с девушкой своей мечты, Маргарита, неожиданно, тоже. Гена засомневался, в конце признался, что на подобное геройство не способен:

– Во-первых: несколько лет жизни уйдет на уход за ней, потом еще пару лет отходить от тоски. Жить когда?

– Зато это годы счастья с любимой, – возразил Игорь. – Многим и такого не достается. Для меня болезнь – не помеха.

Борис посмотрел на Свету и согласно кивнул, та, зардевшись, тоже.

Следующей загадывала Маргарита, и она предложила кавалера с ребенком.

– Скажу честно, – ответила я. – Мне двадцать лет, для меня все будет в первый раз: и свадьба, и беременность и дети. Я хотела бы, чтобы муж проходил все это вместе со мной, место второй меня не устраивает.

Гена со мной согласился, Кирилл, поколебавшись, добавил, что его родители были бы против такого брака.

– А я взял бы с ребеночком, – пожал плечами Борис.

Маргарите и Свете тоже ребенок от прошлого брака помехой не являлся. Игорь сказал, что прошлые отношения остались в прошлом, а ребенок часть его любимой, следовательно, тоже любим.

Мы засиделись до поздней ночи, предлагая то серьезные варианты, то полный абсурд, вроде шестого пальца на ноге, который стал неприемлемым уродством для Бориса. Игорь же непреложно принимал девушку со всеми недостатками. Наконец Гена не выдержал:

– Игорь, не могу поверить, что ты так терпим к чужим слабостям!

– Отчего же? Есть немало вещей, которые я не приму ни за что, просто вы их не называли. Никогда не полюблю девушку, которая помешана на своей внешности, зациклена на одежде от дизайнеров или меряет людей по их доходам. Хотелось бы, чтобы она любила животных, была добра, приветлива с людьми. У меня немало требований, ребята, поэтому я пока один.

Игорь устало откинулся на диван, скрестив руки на груди.

Я прикрыла глаза, стараясь не выдать чувств. Его слова отозвались в моей душе серебряными колокольчиками. Захотелось сесть к нему на колени, запустить руку в волосы до плеч и поцеловать чуть припухшие губы с крошкой печенья в углу рта. Пора бежать, пока я еще способна на это.

Я распрощалась с Борисом, скомканно пожелала спокойной ночи остальным.

«Пропала, совсем пропала, – думала я, спускаясь по ступенькам. – Хоть себе должна признаться, что слежу за каждым его шагом, впитываю губкой его слова».

Я распахнула двери подъезда, шагнула в морозную, звездную ночь. Достала сотовый и заколебалась, стоит ли вызывать такси, или прогуляться пешком: успокоить мысли, благо идти не очень далеко и все по главным, хорошо освещенным, людным в вечер пятницы улицам.

Он – опасен, скорей всего ко мне равнодушен, со всей открытостью остается для меня загадкой. Он – мой сокурсник, не подходит мне, он – красивый парень, на которого гроздьями вешаются девушки.

Столько веских причин, разумных причин, чтобы держаться от него подальше.

Слишком поздно…

Я влюбилась в Игоря.

Маньяки и лимоны

Я шла домой, понурив голову, не отрывая взгляда от асфальтированного тротуара в трещинах и буграх, до зуда в костях хотелось поговорить с Аней, спросить ее совета. Я никогда раньше не влюблялась, считала себя слишком приземленной для этого, сейчас это новое чувство мучило неутоленным желанием. Как я буду сидеть рядом с Игорем, вести светский разговор, когда хочется прижаться к его груди, потереться макушкой о подбородок и почувствовать, будто его объятия – лучшее место на земле?

Нельзя дать ему понять о моих чувствах, и в то же время не представляю, как не выдать себя. Больше всего я боялась полной неизвестности его чувств – иногда мне казалось, что он относится ко мне, как к забавному зверьку. Порой я ощущала на себе его внимательный, тяжелый взгляд, и тогда я была уверена, что нравлюсь ему, только не могла понять, как девушка или как человек?

И конечно, даже если мы нравимся друг другу, было бы просто сумасшествием встречаться на глазах у целого потока наших однокурсников. Хотя сейчас я была готова рискнуть, только бы ощутить сладость его поцелуя, только бы Игорь был ко мне неравнодушен.

В общежитие я поднималась совсем обессиленная от внутренней борьбы. Около двери сиротливо лежала плетеная красная авоська, с такими любят ходить бабушки на рынок. Внутри нее лежали ярко-желтые лимоны и коробочка эрл-грэя. Я взяла ее в руки и открыла дверь ключом.

– Аня… – жалобно заныла я вполголоса, так как уже было за полночь. Остальные соседки разъехались по домам, а Аня осталась, так как мы планировали вместе поехать домой в субботу.

Послышались неторопливые шаги. Аня появилась, закутанная в одеяло, с красным носом и глазами, полными слез.

– Что случилось, солнышко? – спросила я ее.

– Да вот, простудилась, температура тридцать восемь и два.

Аня очень любила точные показатели термометра, это я уже поняла за многие годы знакомства.

– Иди ложись, я приготовлю тебе чашку горячего чая. Вот, как раз нашла под дверью свежие лимоны и упаковку твоего любимого эрл грея.

– Что?! – встрепенулась Аня, от удивления уронив одеяло на пол. – Покажи-ка скорее!

Я протянула вперед авоську, как существенное доказательство. Аня брезгливо отмахнулась.

– Не трогай это, Маша. Помнишь экзальтированного поклонника?

– Того, кто назвал тебя богиней?

– Он назначил на сегодня второе свидание, а я отменила из-за болезни. Ну, вечером я еще хорошо себя чувствовала, просто так искала отговорку, а как ты ушла, видно, меня совесть заела, и я заболела по-настоящему.

– Тут еще записка какая-то. – Между лимонами виднелся белый конверт, запечатанный наклейкой в виде малинового сердечка.

Аня села на табуретку в кухне и протянула руку, она вся была похожа на плюшевого мишку в пушистой голубой пижаме. Очень болезненного и непричесанного мишку.

– Желает скорейшего выздоровления и не может дождаться следующей встречи, – вздохнула она. – Все не могу для себя решить, это трогательная забота или уже чуть-чуть попахивает преследованием?

– Погоди, как он узнал, где ты живешь?

– Он еще вчера позвонил в общежитие, представился моим родственником, и там выдали адрес. В нашем университете никак нельзя почувствовать себя в безопасности, скажу я тебе.

– Так и знала, что ты обязательно найдешь себе маньяка! Тебе пока смешно, а вот явится ночью с ножом – будет поздно.

– Я думала, он поймет намек, что я не горю желанием с ним встречаться, хотела деликатно отделаться.

– Маньяков намеки только раззадоривают, – поучительно подняла я палец вверх, точь-в-точь повторяя папин любимый жест.

– Хорошо, в понедельник, как только вернемся, я ему позвоню.