Джейми Макгвайр - Прекрасные похороны (ЛП)

— Это покер, — отрезала Оливия.

Папа улыбнулся.

Я повернулся, чтобы взглянуть на наш последний семейный портрет, снятый незадолго до того, как мама узнала о своей болезни. Трэвису едва исполнилось три года.

— Ты все еще скучаешь по ней? В смысле... как раньше?

— Каждый день, — без раздумий ответил он.

— Помнишь, как она изображала щекочущего монстра? — Спросил я.

Уголок папиного рта поднялся, а затем он начал трястись от неконтролируемого хихиканья.

— Это было смешно. Она не понимала, на кого было больше похожа: на пришельца или на гориллу.

— На них обоих, — сказал я.

— Гонялась за вами пятью по всему дому, горбясь как примат и руками имитируя присоски инопланетного существа.

— И потом она ловила нас и ела наши подмышки.

— Вот она, любовь. От вас несло, как от гниющих трупов в солнечный день.

Я громко рассмеялся.

— Только тогда мы могли прыгать по мебели и не получить по задницам.

Папа усмехнулся.

— Ей не надо было вас шлепать. Одного взгляда было достаточно.

— О, — сказал я, вспоминая. — Тот взгляд, — я вздрогнул.

— Да. Она с легкостью делала этот взгляд, но ведь ей было необходимо вызывать страх, и у тебя в первую очередь. Она знала, что однажды ты ее перерастешь.

— И что? — Спросил я. — Я перерос?

— Она была крошкой. Как Эбби. Может, даже не такой высокой.

— Откуда тогда взялся гигантизм Трэвиса? Вы с дядей Джеком раздутые бурундуки.

Папа застонал, и его живот затрясся от хохота. Мои костяшки упали, и я тоже не смог сдержаться от смеха. Оливия прикрыла рот рукой и беззвучно смеялась, от чего тряслись ее плечи. Когда я начал ставить костяшки обратно, к дому подъехал автомобиль. Гравий заскрипел под колесами машины, после чего выключился двигатель. Через минуту кто-то постучал в дверь.

— Я открою, — сказал Оливия, отодвигая свой стул и выходя из комнаты.

— Ой, — сказал я, вставая. — Это же Кэми вернулась. Лучше мне помочь ей с покупками.

— Какой джентльмен, — ответил папа с легким кивком головы, после чего подмигнул мне.

Я прошел в коридор и замер. Оливия стояла у открытой двери, глядя на меня с озабоченным выражением на побледневшем лице. Позади нее на крыльце стояли два мужчины в костюмах и промокших пальто.

— Папа? — Крикнул я в сторону столовой.

— На самом деле, — заговорил один из мужчин. — Вы Трентон Мэддокс?

— Да? — Я сглотнул. До того, как один из них заговорил, вся кровь ушла из моего лица. Я обернулся назад.

— Пап? — В этот раз неистово закричал я.

Папа положил мне руку на плечо.

— В чем дело?

— Мистер Мэддокс, — сказал один из мужчин, кивая. — Меня зовут агент Блевинс.

— Агент? — Спросил я.

Он продолжил.

— У нас для вас плохие новости.

Я пошатнулся, и, чтобы не упасть, прижался к панельной стене. Я медленно сполз к полу. Оливия cпустилась со мной, сжав мои руки и перенося нас в альтернативную, приносящую боль реальность. Она держала крепко, будто была якорем, брошенным в настоящее, в момент до того, как все развалится на части. Под ложечкой засосало, я знал, что нельзя было позволять Камилле водить под дождем. Уже который день у меня было дурное предчувствие, понимание, что скоро случится что-то ужасное.

— Черт, только не говорите это, — застонал я.

Папа опустился рядом со мной на колени и положил руку мне на колени.

— Подожди, успокойся. Давай послушаем, что они хотели сказать. — Он поднял голову. — Она в порядке?

Агенты не ответили, и я тоже посмотрел наверх. У них было то же выражение лица, что и у Оливии. Моя голова упала вперед, а внутри все перевернулось.

Послышался звук падающего пакета и разбивающегося стекла.

— О, Боже!

— Кэми! — Закричала Оливия, выпустив мои руки.

Я посмотрел на нее, не веря своим глазам, и поднялся на колени, чтобы обхватить ее за талию. Папа с облегчением выдохнул.

— Он в порядке? — Спросила Камилла и слегка отодвинулась, чтобы взглянуть на меня. — Что случилось?

Оливия встала и стала держаться за папу.

— Я думал, что ты... Они... — Я замолчал, все еще не в силах сформировать предложение.

— Ты думал, что я что? — Спросила Камилла, поглаживая мое лицо. Она посмотрела на папу и Оливию.

— Он думал, что они здесь, чтобы сообщить нам, что с тобой... — Папа посмотрел на агентов.   — Тогда какого черта вы здесь делаете? Что за плохие новости?

Агенты переглянулись, наконец поняв мою реакцию.

— Нам очень жаль, сэр. Мы пришли, чтобы сообщить вам о вашем брате. Агент Линди приказала сообщить новости именно вам.

— Агент Линди? — Спросил я. — Вы имеете в виду Лииз? И что насчет моего брата?

Папа нахмурил брови.

— Трентон... Позвони близнецам и скажи ехать домой. Немедленно.

ГЛАВА 5

Трэвис

Эбби стояла напротив окна у парадной двери нашего дома в стиле «прованс», выглядывая из-за серых занавесок, которые выбрала пять лет назад взамен тех, что купила за три года до того. Многое изменилось за последние одиннадцать лет, не только занавески. Свадьбы, рождение детей, похороны, переломные моменты и откровения.

Мы ликовали, когда у нас родились близнецы, и скорбили, когда умер Тотошка. Он был личным телохранителем близнецов, всюду следовал за ними и спал на коврике между их колыбельными, а потом между детскими кроватками. Шерсть вокруг его глаз начала седеть, потом ему стало все сложнее держаться бодрячком. Его похороны были вторыми в моей жизни. Мы похоронили его на заднем дворе, под грушей Брэдфорд.

Всего несколько месяцев назад, в день нашей одиннадцатой годовщины, Эбби призналась, что знает о моей работе в ФБР. Беременная нашим третьим ребенком, она вручила мне бумажный конверт, где были даты, время и другая информация, имеющая отношение к ее отцу, Мику, и Бенни, боссу мафии, которого я недавно пристрелил за то, что он угрожал моей семье.

Внедорожник Эбби обычно был припаркован напротив моего серебристого грузовичка Доджа, но сейчас было заметно его отсутствие, и моей жене это не нравилось. Несколько лет назад мы обменяли нашу Камри на черную Тойоту Фораннер, на которой Эбби ездила на работу в школу. Она всегда дружила с числами, и почти сразу после выпуска пошла преподавать математику шестиклассникам.

Казалось бы, только что мы учились в колледже. А теперь вместо общежития и квартиры у нас была ипотека за двухэтажный дом с четырьмя спальнями и двумя парковочными местами. Харлей мы продали в хорошие руки перед рождением близнецов. Жизнь двигалась вперед, и неожиданно мы стали взрослыми людьми, которые самостоятельно принимают важные решения и больше не делят с кем-то квартиру.