P.S. я добьюсь тебя - Тара Бархат
От стыда она была готова расплакаться, но встретив равнодушный взгляд, быстро слезла с его колен и, не попрощавшись, выбежала в прихожую и через несколько секунд громко хлопнула дверью.
«Я буду гореть в аду», расхохотался Алекс и, допив вино, спокойно пошел спать, наслаждаясь своим превосходством.
Глава 6
— Юль! — я повернулась и увидела яростно махавшую Миру, стоящую возле расписания занятий.
— Привет, — подошла к ней и тут же оказалась под водопадом яростных обвинений.
— Ты чего трубку не берешь? Я просыпаюсь, а ее нет! Хоть бы записку оставила! А сообщения ты что, совсем не читаешь? Тут такие новости, ужас!
— Прости, пожалуйста, — я состроила жалостливое лицо, — Как-то в полусне с утра собиралась на автомате, потом заглянула в родительскую квартиру, пока их нет. И, не злись, но я правда была в своих мыслях, забыла про тебя и сразу поехала сюда.
Я обняла подругу, искренне раскаиваясь в том, что забыла про нее.
— Ладно-ладно, — с легкостью простила она меня, что означало только одно: новости и правда из ряда вон.
— Так что случилось-то? — с любопытством спросила я.
— Ты не поверишь, — Мира вздохнула и выпалила, — Наш новый препод хотел изнасиловать Вику!
Она в ожидании моей реакции стала даже немного приплясывать.
— Ва-а-ау, — только и смогла выдавить я.
Такого даже я от него не ожидала.
Нет, конечно, он всем своим видом показывал, что готов затащить любую мало-мальски симпатичную согласную барышню к себе в постель. Но изнасиловать? Зачем? Какой смысл? Вся женская половина университета готова провести с ним не одну ночь. Слух о горячем, сексуальном красавчике французе разлетелся мгновенно.
Возникали сомнения.
— Слушай, а может Вика что-то не поняла? Как это произошло? И где? А когда?
Мира отмахнулась от моих вопросов и молча указала глазами куда-то за моей спиной.
Я осторожно повернулась и увидела Алекса Монро, который уверенной походкой шел прямо к нам.
— Доброе утро, Алекс, — сухо поздоровалась Мира, с укором смотря на него.
— Доброе утро, — так же сухо ответил он, смотря только на меня, — У меня к вам одна просьба: соберите всю группу в компьютерном классе.
— Знаете, у нас сейчас пара по философии. Нам некогда… — ответила Мира, хотя говорил он именно мне.
А я просто молча стояла рядом и смотрела в пол. Мне было одновременно и страшно и непонятно. И грустно. Не знаю почему. Может я в душе очень сильно хотела ошибиться в нем.
А тут такое… Такая больная для меня тема.
— Это согласовано с учебной частью. Кабинет вам откроют.
Мы с Мирой переглянулись и молча пошли исполнять его просьбу.
Когда все собрались и расселись по местам, к нам зашел ректор, чем немало удивил присутствующих.
— Сидите, сидите, — махнул он рукой на начавших приветственно вставать студентов, — Мне сейчас не до этих церемоний.
Видно было, что он очень зол и растерян. Конечно, все стали прекрасно понимать, по какой причине мы все собрались.
Следом за ним зашла заплаканная Вика, всем своим видом демонстрируя, как плохо ей сейчас находиться рядом с Монро. Она демонстративно обошла его за несколько метров и села у противоположной стены. Бросив перед этим на француза ненавидящий взгляд с победными нотками.
Вернее с нотками превосходства и радости от предстоящего публичного порицания.
Но Алекс стоял с невозмутимым видом и смерил ее презрительным взглядом. Не ожидавшая такой реакции от того, кому, казалось, должно быть сейчас невероятно страшно за свое будущее, Вика потупилась и вжалась в стул.
«Так. Что-то тут странное происходит. Почему Алекс не переживает? Такое заявление грозит реальным тюремным сроком. А ему хоть бы хны. Стоит и в ус не дует. Да еще и Вику заставил почувствовать себя неуютно», я размышляла об этой ситуации и все более нелепой мне она казалась.
Мира сидела с широко распахнутыми глазами, стараясь запомнить все в мельчайших подробностях. Наверняка решила написать разгромную статью. Дело в том, что она периодически, примерно раз в месяц, пишет для одного интернет-издания. В основном про студентов, их проблемы и прочее. Так сказать, проба пера. Но тут самое настоящее преступление. Грех не воспользоваться ситуацией.
«Чувствую, что наша Вика придумала все это. Но с какой целью?».
Только я хотела поделиться своими умозаключениями с Мирой, как ректор начал свою речь.
— Всем доброе утро. Хотя добрым его назвать сложно, в связи с последним происшествием, произошедшем в нашем альма-матер…
— Происшествии???.. — взвизгнула Вика, перебив его, — Вы называете изнасилование происшествием??
Она закрыла лицо руками и начала громко рыдать.
— Так, — растерялся ректор, — Я прошу всех успокоиться и не принимать близко к сердцу мои формулировки. Для меня это все в первый, и надеюсь, в последний раз. Я благодарен вам, Виктория, что вы пришли сначала ко мне, а не в полицию. И хочу разобраться во всем, прежде чем в дело вступят органы власти.
Все понимали, что стоит за этими словами: ректор не хотел шумихи и надеялся решить все мирным путем. Хотя надежда была странной. Новость об изнасиловании студентки одним из преподавателей мгновенно разнесется по интернету и по городу.
Я кинула осторожный взгляд на Алекса и удивилась злости, которая сквозила в его взгляде, когда он смотрел на ректора.
«Тут точно не на ректора надо злиться», кто-кто, а я-то точно знаю, что наш ректор золотой человек. Они с папой дружат уже много лет. Да, можно подумать, что и поступила я благодаря их дружбе. Но нет. Все сама. Папа никогда бы себе не простил, если бы воспользовался как-то своим служебным положением или связями. Он очень честный. И я горжусь им.
А дядя Паша за все эти годы привез мне очень много игрушек, книжек и других подарков. Всегда с теплотой ко мне относился и очень жалел, что у него нет собственных детей. Здоровье не позволило. А жениться на женщине с детьми он не хотел.
Так что видеть эту злобу во взгляде мне было крайне неприятно.
— Извините, — наконец успокоилась Вика, — Можно я скажу?
— Конечно, проходите, — ректор уступил место и встал рядом, вытирая платком пот со лба.
— Я думаю, все уже в курсе бесчеловечного поступка этого человека, — наша одногруппница ткнула пальцем в Алекса, который даже бровью не повел, и даже, вроде как, еле сдержал зевок, — Мне очень больно это вспоминать, а тем более говорить об этом. Но я скажу! Скажу для того, чтобы другие девочки
