Рэвин (ЛП) - Фишер Т. Л.

― Черта с два. Он палец о палец не ударил ни для меня, ни для моей мамы!

Мистер Кершоу продолжает излагать свою версию.

― Дом, в котором вы жили на Ройал-стрит, был куплен твоим отцом. Новые автомобили, на которых твоя мама ездила и меняла каждые несколько лет, тоже покупал твой отец. Он посылал ей деньги каждый месяц, вплоть до конца ее дней. Как ты думаешь, откуда у твоей матери были средства, которые она завещала тебе? Она всегда откладывала часть тех денег для тебя. И вообще, это было пожеланием твоей матери, чтобы он не раскрывал тебе свою личность.

― Чушь! ― протестую я. ― Зачем ей это?

― По нескольким причинам.

Он откидывается на спинку кресла, и стул сдвигается от его веса.

― У мистера Гловера не было возможности осесть и жить счастливо с твоей матерью. Она осознавала это с самого начала. И не хотела, чтобы ты стала центром внимания средств массовой информации. Хотела для тебя нормальной жизни. Более того, она не могла допустить, чтобы твой отец не был рядом с тобой в эмоциональном плане. Считала, что это только собьет тебя с толку и заставит чувствовать себя нелюбимой.

Чувствую, как мои глаза закатываются, и я ничего не могу сделать, чтобы остановить их.

― «Нелюбимой»? Будто отсутствие отца должно было как-то улучшить мое самовосприятие. Нет, это заставило меня чувствовать себя брошенной.

― Мне жаль, Мэдоу. В конечном счете, решение принимала твоя мать, и она посчитала, что будет лучше, если ты никогда не узнаешь о его существовании. Твой отец подчинялся ее желанию, пока не узнал, что умирает. Поверь мне, он колебался, включать ли тебя в завещание. Он не хотел предавать память твоей мамы, но при этом понимал, что ты заслуживаешь знать правду и получить часть его наследства. Он хотел помочь тебе, Мэдоу. Это решение было бескорыстным.

Я сощуриваю глаза.

― Неужели? Знаете, что я думаю? Я думаю, он боялся встретиться со мной лицом к лицу, поэтому дождался своей смерти, чтобы вывалить на меня эти новости. Он легко мог бы объявиться, когда ее не стало. Наверное, звучит корыстно. Вот только моя мама, может, и принимала его подачки, но мне не нужны деньги моего ныне покойного папочки.

Звук ладони мистера Кершоу, хлопнувшей по его столу, посылает импульс боли по моему телу.

― Мэдоу, посмотри на свою ситуацию со стороны. Судя по тому, что я вижу перед собой, для такого подарка лучшего времени и быть не могло. Кроме того, это не первый подарок тебе от него. Учеба в твоей художественной школе — это тоже дар мистера Гловера.

― Погодите. Что?! Я получила стипендию для обучения в школе искусств. Вы сами помогали мне подать заявку.

Я качаю головой, все это время правда была прямо у меня под носом.

― И откуда, по-твоему, взялась эта стипендия? Твой отец позаботился о том, чтобы ты была в числе получателей стипендии на обучение изобразительному искусству, выдаваемой из его фонда.

― Что ж, я туда так и не попала. Нэйт украл все мои деньги и запретил мне ехать.

― Я знаю, ― хмурится он. ― Твой отец тоже об этом знал.

Я хватаюсь пальцами за лоб, все это слишком тяжело для восприятия. Моя жизнь была сплошной ложью.

― Ладно, допустим, этот человек, которого я никогда не видела, утверждающий, что он приходился мне отцом, прятался в тени и бросал крохи милосердия в нашу с мамой сторону. Но это все равно не объясняет того, зачем я здесь, вместо того чтобы искать безопасное место, чтобы спрятаться от своего невменяемого мужа.

― Мэдоу, неужели ты не понимаешь? Мне действительно нужно разжевать тебе все? Для твоего отца карьера и искусство были его жизнью. Он никогда не был женат и не воспитывал детей. По правде говоря, он и не мог. Вся его жизнь прошла в разъездах из города в город. У него было двое детей, о которых мы знаем, оба незаконнорожденные. Мы также помогали заботиться о твоем брате на протяжении многих лет.

Я качаю головой в недоумении.

― У меня есть брат?

― Да, сводный брат, но, боюсь, я не могу сказать тебе, кто он. Это к лучшему ― надеюсь, ты понимаешь.

― Ой, да неважно.

Боль в животе не дает мне полностью принять на себя все выпущенные в мою сторону снаряды шокирующей информации.

Мистер Кершоу продолжает.

― Когда твой отец узнал, что умирает, он начал распределять свои активы и доли авторских прав по трем отдельным трастам. Один ― в пользу своего благотворительного фонда, другой ― в пользу твоего сводного брата, и третий ― в пользу тебя.

Мне требуется минута, чтобы переварить информацию и перегруппироваться, вот только мистер Кершоу продолжает вываливать на свой стол все новые слова, напоминающие прибиваемые к берегу галечные камешки.

— Это трастовый фонд, что означает — твоя личная информация будет держаться в тайне. Твой отец не хотел, чтобы пресса или твой муж узнали об этом фонде. Никто не должен знать о существовании этих денег, Мэдоу. Никто. Ты понимаешь, что я тебе говорю, не так ли? Пока ты сама не решишь рассказать кому-либо, никто не узнает.

Внезапно в моем мозгу ярко загорается лампочка, и я окончательно все понимаю.

«Это же выход для меня. Я могу исчезнуть. У Нэйта больше не будет власти надо мной».

Мое внимание переключается на мистера Кершоу.

― О какой сумме идет речь?

― Наследство твоего отца находится в процессе аудита и оценочной экспертизы. Затем оно будет распродано и разделено между тремя трастами. Это займет некоторое время, возможно, шесть месяцев, а может, и больше.

Моя надежда рассыпается в прах.

«Я могу быть уже мертва через шесть месяцев».

Он продолжает.

― В то же время, доходы от авторских прав уже перенаправлены в трасты. Это происходит на протяжении нескольких месяцев, так что на сегодняшний день в твоем распоряжении почти восемьдесят тысяч. Достаточно денег, чтобы исчезнуть, Мэдоу.

Он прожигает меня суровым взглядом.

― Тебе нужно воспользоваться этой возможностью и уехать из города.

Я отворачиваюсь, чувствуя вину за то, что испытываю признательность к человеку, которого всегда презирала. Слова мистера Кершоу почти доводят меня до слез, но я отказываюсь поддаваться эмоциям.

Он дарит мне нежную улыбку, которая едва не выбивает меня из колеи.

― К тому времени, когда все будет завершено, я бы оценил твою долю наследства примерно в шесть миллионов, плюс, конечно, дополнительный доход от гонораров. «Найт Фаэ» существует уже давно. Авторские отчисления могут сократиться из-за отсутствия релизов, но я с уверенностью прогнозирую, что ты будешь получать доход от успешной карьеры своего отца еще много лет. Вполне вероятно, всю оставшуюся жизнь.

― Шесть миллионов долларов?! О Господи!

Кресло вдруг кажется сделанным из папиросной бумаги, и я в любой момент могу рухнуть на пол. Мое оцепенение вызвано не столько деньгами, сколько осознанием того, что я свободна. Свободна от Нэйта и его жестокого обращения. Моя рука тянется к губам, и я выдыхаю слова сквозь кулак.

― И Нэйт никогда не узнает о существовании этих денег?

― Он не узнает, если только ты сама ему не скажешь об этом. Мэдоу, совершенно очевидно, как он обращается с тобой. Твой отец опасался этого. Не знаю, откуда он это знал, вероятно, родительская интуиция. Суть в том, что теперь у тебя есть средства, чтобы избавиться от его издевательств. Тебе нужно уйти от него, Мэдоу. Нужно уехать, пока он не убил тебя. Судя по твоему сегодняшнему виду, это может произойти в ближайшее время.

Слезы застилают глаза, которые сосредоточены на моих дрожащих руках.

― Да, я хочу уйти от него. Я хочу покинуть его сегодня же.

Я перевожу взгляд на его обеспокоенные голубые глаза.

― Скажите, что мне делать, мистер Кершоу? Пожалуйста, помогите мне.

― Мэдоу, дай мне два часа. Я организую транспорт и наличные, чтобы ты убралась отсюда. Установи некоторую дистанцию между собой и Новым Орлеаном. Когда ты доберешься туда, куда собираешься, позвони мне. Я пришлю тебе еще денег и возьму на себя все твои расходы.