Кризис-менеджер для Золушки - Вик Лазарева
— Хорошо.
Закрывает папку и, посмотрев на меня, продолжает:
— Сколько вам нужно времени, чтобы подготовить презентацию, которую можно показать заказчику? Презентацию такую, чтобы они не смогли отказаться, — улыбается он.
— Три недели, — отвечаю я.
— Это долго, — строго говорит Даниил Сергеевич. — Неделя.
Я молчу, переминаясь с ноги на ногу, и думаю. Он встаёт и подходит близко ко мне. Засовывает руку в карман, а второй протягивает мне папку. В уверенной позе смотрит мне в глаза.
— Не готовы работать в усиленном режиме, Полина Сергеевна?
— Готова, но не в таком же каторжном, — слегка улыбаюсь я.
— Что боитесь, на свидания времени не хватит? — ухмыляется он, чуть наклонив голову вперёд и ещё пристальнее заглядывая мне в глаза.
Гордо вскидываю подбородок и строго смотрю на него. «Вот же засранец, опять издевается! Как быть? Принять вызов или побороться за свою свободу?» — мысленно усмехаюсь я.
— Две, — жёстко отчеканиваю, глядя прямо в его пронзительные глаза.
— Хорошо, — легкая улыбка трогает его губы, — но с условием.
«Твою ж…! Какое ещё условие?!» — возмущаюсь я.
— Одна встреча со мной в неформальной обстановке, — спокойным голосом говорит он, пока я пытаюсь справится с удивлением. — И выбор места и времени за мной.
Даниил молчит, не отрывая взгляд от меня. Я закрываю на секунду глаза и тихо отвечаю:
— Согласна. Но у меня есть встречная просьба.
Он удовлетворённо улыбается и отходит к своему столу.
— Какая же?
— Освободите меня от закупок импорта. У нас давно не хватает специалиста по ВЭД * со знанием английского. Я больше не могу заниматься и проектами, и импортом.
— Вы занимаетесь импортом? — удивляется Даниил. — Мне сказали, что отдел снабжения….
— Странно, что вы не знаете об этом. Переговоры с поставщиками и переписку веду я, потому что у нас больше нет человека со знанием английского, а это для меня дополнительная нагрузка.
— Согласен. Я решу этот вопрос. Можете возвращаться к работе, Полина Сергеевна, — садится в кресло и поправляет галстук.
— Спасибо, Даниил Сергеевич.
— Полина Сергеевна, Горская — это фамилия вашего отца? — неожиданно спрашивает он, когда я уже нажимаю на ручку двери.
Я останавливаюсь и пытаюсь успокоить бешеный стук сердца.
— Какое это отношение имеет к работе?
— Просто стало интересно у вас с сестрой один отец? — ошарашивает он меня вопросом.
Я бросаю дверную ручку и подхожу к его столу.
— Моя личная жизнь вас не касается, Даниил Сергеевич, — холодно говорю я.
— К сожалению, она меня коснулась независимо от моего желания, — говорит так же холодно, вставая с кресла и подходя ко мне ближе. — Отец попросил разыскать свою дочь Ольгу, а обнаружилось что у неё есть младшая сестра.
Даниил пристально смотрит мне в глаза, играя желваками. Я не знаю, что ответить. Молчу.
— Какие совпадения? Это просто уму не постижимо! Никогда бы не поверил в такое! Случайная встреча, на следующий день вторая случайная встреча, потом здесь, а вчера я узнаю, что твоя фамилия Горская и что Ольга твоя сестра, — он с изумлением смотрит на меня.
— Согласна с вами, — тихо говорю я.
— Ну так что? — продолжает сверлить меня взглядом.
— А ваш отец не сказал, что Горская — это фамилия нашей матери, его бывшей жены? — ехидно отвечаю ему.
— Я в курсе! — в нетерпении чуть повышает он голос. — Мне просто нужно было как-то вывести тебя на разговор.
— Передайте ему, чтобы не беспокоил меня. Я к нему не имею никакого отношения, — сжав зубы говорю я. — Он искал Ольгу, пусть с ней и общается. Хотя, зачем нужно было искать, если мы никогда не переезжали. В чём вообще проблема была, чтобы написать или увидеться за столько лет? Смешно даже.
Он молчит, опустив взгляд, и я торжествую.
— А меня оставьте в покое!
— Я не смогу передать, — резко говорит Даниил.
Я останавливаюсь и замираю в ожидании продолжения.
— Он в коме уже больше четырёх месяцев, — тихо говорит он. — А выйти на связь с Ольгой было моё решение. Вернее, я узнал перед аварией, что он давно собирался это сделать, но… — он отворачивается и подходит к окну, став спиной ко мне. — Моя мать не давала ему это сделать много лет.
У меня ком к горлу подступает и сдавливает дыхание. Я смотрю в его спину, а потом подкашивающимися ногами подхожу к стулу и сажусь. Он стоит, а я сижу, спинами друг к другу.
— У него не было нигде в записях ни адреса, ни телефона. Только фото с вашей матерью и маленькой Олей, где написан был год. Фамилию вашу я уже выбил от своей матери, — он отошёл от окна и сел в кресло, чтобы видеть моё лицо.
— Что с ним случилось? — опустив голову, тихо спрашиваю я.
— Авария. Врачи говорят, что он может долго в таком состоянии пробыть, а может уже и не выйдет, — сдавленным голосом говорит Даниил. — Прости, но про то, что у него есть дочь я узнал только недавно. Родители никогда не говорили со мной об этом.
Я поднимаю на него взгляд, а он смотрит куда-то вперёд в пустоту. Потом, очнувшись, спрашивает:
— Так ты его дочь? — упирает руки в стол, слегка наклонившись ко мне, — Я думаю да. Потому что сегодня я понял, что ты очень похожа на него, — улыбается Даниил.
На глаза мне наворачиваются слёзы. Сама не знаю почему, так как я не чувствовала к отцу любви. Я его никогда не видела и не знала. С чего бы мне плакать? И тут я осознаю от чего плачу. От обиды, от боли, что у меня его отняли. Отняли годы, которые мы могли бы провести вместе, за которые он подарил бы мне свою отцовскую любовь и заботу. Никогда не думала об этом. Всегда считала, что я живу полной жизнью, но из детства нахлынули воспоминания, когда я чувствовала, что чего-то не хватает, и теперь понимаю, чего.
Я вытираю пальцами слезинки с лица и прикрыв рот ладонью, шумно выдыхаю, пытаясь успокоиться. «Нет, я не должна плакать. Я сильная», — успокаиваю себя.
— А что это изменит? Я его никогда не видела и не знала. Никаких чувств к нему не испытываю. Да и он уже
