Женюсь на дочери магната - Юлия Крынская
– Ой, у меня же свечи есть! Купила днём на рынке, – Соня переходит на шёпот, насыпая заварку в чайник со сколотым носиком. – Будем чаёвничать, как в средние века.
– Сама варенье делала? – густо намазываю булку. Откусываю. – Абрикосовое! Обожаю.
– Сама, – Соня, достав из сумки свечи, растерянно озирается. – Куда бы их воткнуть?
– Стаканы есть?
– Есть.
– Тащи! – беру у Сони свечи. Их запах напоминает мне мой дом в Луге. Мама любит сумерничать и раскладывать пасьянсы при свете пламени, трепещущего на кончике фитиля. – Спички есть у тебя?
– Ой, точно… Ещё же спички нужны. Были вроде. А у тебя разве нет? – Соня выдвигает скрипучий ящик.
– Не курю.
– Нашла! Зажги, пожалуйста, – протягивает мне коробок.
Наши пальцы соприкасаются. Поднимаю взгляд. Мне хочется, чтобы вот так каждый вечер Соня поила меня чаем. Чиркаю спичкой и обдаю пламенем основание свечи. Ставлю в стакан и зажигаю фитиль. Странные дела творятся со мной сегодня. Мне осталось учиться год, а потом служба, где Родина-мать прикажет. Для офицера женитьба после окончания учёбы обычное дело. Снова смотрю на Соню. Совсем уже другими глазами.
– Как красиво, – шепчет она, завороженно глядя на пляшущие на стене тени.
Не могу удержаться и усаживаю Соню к себе на колено. Она кладёт одну руку мне на плечо, а другой наливает в кружку чай.
– Ты покрепче любишь? – она большим пальцем водит по моей шее, мягко нажимая на позвонки.
– Да, – закрываю глаза от удовольствия, – можно ещё посильнее.
– Я вообще-то про чай, – смеётся Соня. – Но, если хочешь, сделаю тебе массаж.
– Сорян[5], – утыкаюсь в неё носом. – Просто у тебя волшебные ручки. Я прямо поплыл.
– Так хочешь или нет? – Соня проводит по позвоночнику костяшками двух пальцев.
– Фея, – выгибаюсь я.
– Раздевайся и ложись! – встаёт она с моего колена. – Я парням, правда, не делала массаж, но пловчихи покрепче некоторых мужиков будут.
Меня дважды просить не нужно. Отхлёбываю обжигающе горячий чай и стягиваю с себя футболку. Вскакиваю со стула и хватаюсь за пряжку ремня.
– Брюки можешь оставить, – склоняет Соня голову набок и цокает языком. – Фигура обалдеть.
От похвалы кровь приливает к щекам. Встаю в атлетическую стойку, поигрываю грудными мышцами и бицухами.
– Ложись, Аполлон, – Соня смущённо тыкает меня кулаком в живот и потирает руку. – У тебя камни там, что ли?
– Так точно, – скинув кроссовки, вытягиваюсь поверх мягкого пледа. Металлическая сетка кровати предательски скрипит под матрасом. С такой сигнализацией не пошалишь. Живо тётя Шура нарисуется. Гоню похотливые мыслишки. Хорошо, что лежу на животе.
Соня садится сверху и выдавливает мне на спину холодную жижу. Вздрагиваю от неожиданности, но тут же ловкие ладони разносят маслянистую субстанцию от поясницы до плеч. Я словно эластичное тесто в руках опытного кулинара. Мурашки рассыпаются по телу, с трудом сдерживаюсь, чтобы не застонать от удовольствия.
– Сонечка, ты богиня, – бормочу я и крепну в желании произнести роковые для любого мужчины слова.
– Да ладно тебе, – мурлычет на мне Соня. – Расслабься и получай удовольствие.
Подавляю смешок. Слышал как-то в автобусе, одна девчонка так советовала вести себя подружке, если её кто-то решит взять силой. Но моя малышка и так натерпелась сегодня. Промолчу.
Через час я превратился в Сониного плюшевого медвежонка. Готов поселиться в её постели навсегда.
– Приспусти брюки, – Соня слезает с меня и встаёт с кровати.
Поворачиваюсь на спину и с моих губ срывается:
– Выходи за меня замуж.
– Хорошо, – Соня отвечает сразу, будто я пригласил её в кино.
– В субботу загсы работают? – сажусь на постели, любуясь точёной фигурой Сони. Сердце сокрушительно бьёт по рёбрам.
– Не была там, не знаю… – Соня прижимает руки к груди. – Егор, ты серьёзно?
– Более чем, – встаю на колени и утыкаюсь лицом в Сонины красные шорты. – Всё. Приплыл. Сдаюсь.
– Поцелуй меня.
– Что? – поднимаю взгляд на Соню.
– Обычно после согласия девушки, жених целует её, – лепечет она и прижимает руки к щекам. – Небеса, что я несу.
Встаю и прижимаю мою малышку к груди.
– Я люблю тебя, Соня. С первого взгляда люблю. Ты моя. Навсегда.
Наклоняюсь к приоткрытым губам Сони. Она замерла и даже не дышит. Дрожит вся. Целую мою девочку. Жарко, горячо. Сам дрожу. Подхватываю её на руки и укладываю на кровать. Ложусь сверху, удерживая вес на локтях.
– Егор, не надо, пожалуйста. Не сегодня.
– Не трону тебя, кроха. Мы просто поцелуемся с тобой. Как жених и невеста.
* * *
На следующий день, после загса мы пошли знакомиться с мамой невесты. Соня не очень этого хотела, но я настоял. Ухоженные розовые кусты, сияющая новая иномарка под навесом, увитым виноградной лозой, тропинки из плиток известняка вокруг одноэтажного белоснежного домика за невысоким зелёным частоколом. Если бы не чёрный джип с двумя бородатыми архаровцами возле него, вполне миролюбивый пейзаж для письма с натуры. В начале двухтысячных так жил далеко не каждый. Моя мать, овдовев, едва сводила концы с концами, на плаву её держали куры, козы и вера в пророчество карт – однажды всё будет хорошо.
Одной рукой я обнимал Соню за талию, во второй сжимал букет из девяти длинных роз для будущей тёщи. Исколол всю ладонь. Но счастье переполняло меня, и эта боль казалась ничтожной. На крыльцо вышла полная женщина в белом декольтированном платье в красный горох и тапках с меховыми помпонами. Её каштановые волосы рассыпались по плечам, а на голове алела повязка. Следом за ней появился тучный темноволосый мужчина лет пятидесяти. Белая рубашка и ладные брюки скрашивали недостатки его фигуры. В расстёгнутом вороте виднелись густая чёрная поросль и толстая золотая цепь. На запястье поблёскивал браслет часов. Пара недовольно уставилась на нас.
Соня схватила меня под руку, и замедлила шаг.
– Ничего не бойся, – подбодрил я невесту, разглядывая мужчину.
Соня мне сказала, что отца у неё нет, и они живут с мамой вдвоём. Если это любовник матери, то почему он смотрит на меня с такой неприязнью. Мы подошли к ступеням крыльца, и я всеми фибрами души ощутил, что мне в этом доме не рады.
– Мама, познакомься, – еле слышно залепетала Соня, – это Егор. Мы подали заявление в загс.
Мужчина, разглядывая меня как бракованного щенка, взялся двумя пальцами за ремень, оттопырив мизинцы и повернулся к Сониной маме:
– Похоже, Роза Сергеевна, вы не всё знаете о Сонечке, – мужчина посмотрел на мою невесту и насмешливо добавил: – Надеюсь, все пункты уговора в силе?
– Аслан Багратович, это какое-то недоразумение, – засюсюкала Роза Сергеевна. Взгляд её чёрных глаз прожаривал то дочь, то меня. – Соня, иди в
