Двойня (СИ) - Троянская Виктория

- Что ты себе позволяешь?! Кажется, мы обо всем договорились… Нет, нет и нет! Забудь их!

Когда я открыла дверь, разговор уже был окончен.

- Что произошло сегодня? - поинтересовался Петя.

- Девочки тебе всё рассказали, - устало ответила я и легла в кровать.

- Что он хотел?

- Поговорить.

- А ты?

- Я сказала, что нам не о чем разговаривать. Ты можешь не волноваться, - примиряюще похлопала по пушистому пледу, предлагая мужу лечь рядом.

- Мне не нравится его настрой, - пробормотал Петя почти в нос.

Я ничего не ответила.

На следующее утро у Маши поднялась температура. Этого следовало ожидать. Все разговоры и перипетии забылись. Петя даже взял отгул, помогая мне вылечить малышку.

Здоровье Саши тоже хромало. Она быстро подхватила простуду, и лечение продлилось ещё на десять дней.

Потом слегли и мы с Петей. Давно мне не было так плохо во время болезни. Пришлось даже вызвать на помощь маму. Я лежала в полубреде с высокой температурой. Просыпалась только для того, чтобы попить воды. В перерывах между явью и сном мне мерещились странные вещи, будто нет у меня больше девочек, моих малышек, моих конфеток. Будто были они, и раз - не стало. Нет, они не испарились, не умерли, я ощущала их ментально, но не чувствовала физически.

Мы провалялись в постели ещё две недели.

- Их нееееет… - крик, переходящий в визг, я услышала сквозь сон.

Вскочила с кровати. Голос принадлежал маме.

- Что случилось? - спросила я, слетев вниз по лестнице в одном пеньюаре.

Но увидев, что мама одна без детей, сразу все поняла. Самые худшие сновидения, кажется, сбылись.

Я схватила ее за ворот куртки и закричала в лицо:

- Где они?

- Их нет… - обессиленно рухнула на коричневый диван, стоявший в коридоре, мама.

- Как это нет? - я присела на корточки рядом, взяла ее холодные руки в свои.

Сверкающие капли застыли в глазах. Медленно сползли на щеки спустя секунду. А затем раздались громкие всхлипывания, сквозь которые я с трудом разбирала:

- Мы гуляли… хлип-хлип… все было, как обычно… хлип-хлип… я заглянула в телефон… а потом всё… их нет…. Хлип-хлип… Их неееет.... Хлип-хлип....

- Как это нет?! - вскочила я. - Такого не бывает. Их же не унесли инопланетяне. Мы же не в магическом мире живем, чтобы раз - и нет… Каак? - я болтала всё подряд, строя разные несусветные версии и в смятении ходя из угла в угол по дому.

На шум спустился Петя.

- Это не магия… хлип-хлип… я слышала визг шин.

- Визг шин?! Но разве ты не слышала, как они кричали, сопротивлялись? Как?!

- Ничего, детка, ничего, - она горестно закрыла лицо руками. - Прости меня…

Она подняла голову.

- Да какое прости?! Щас не до этого. Петя, ты слышал?

Муж, ещё тоже толком не оклемавшийся от болезни, с трудом понимал, что происходит.

- Я слышал про визг шин и всё.

- Их украли! - сорвалась я, понимая, что больше не могу себя контролировать.

Начала стукать Петю по груди. Со всей силы. Так, словно он виноват в их исчезновении. Так, словно он - груша для битья, которая примет на себя всю мою боль. Слез не было. Только боль, которая сдавливала внутри пружиной и не давала дышать.

- Успокойся, - Петя крепко прижал меня к себе. - Успокойся, слышишь? Мы найдём их, - погладил нежно по голове.

- Обещаешь? - попыталась взять себя в руки и проглотить застрявшую в горле истерику.

- Да. Кажется, я знаю, чьих рук это дело, - зло проговорил муж.

Но истерика не хотела прекращаться. Ни моя, ни мамина. Петя напоил нас успокоительными, и мы проспали почти сутки.

- Ты вчера что-то говорил про то, что знаешь виновника, - дрожащим голосом начала я на следующий день, готовя на ходу завтрак и мечась в сомнениях и догадках.

Пока еще остатки успокоительного сдерживали меня от необдуманных поступков.

- Да, - нехотя ответил он.

- Это связано с твоим бизнесом?

- Нет.

- А кто тогда?

- Отец детей.

Дыхание сперло. Кто ему позволил трогать моих детей?! Я убью его лично, когда найду. Негодование кипело внутри, огнем разливаясь по телу. Ей-Богу, убью. И я не шучу. Как только найду их. Живыми и здоровыми.

- Я иду писать заявление в полицию, - твёрдо произнесла я, покончив с яичницей.

- Не стоит, - остановил меня Петя.

- Как это - не стоит?! Он выкрал моих детей среди белого дня и я буду сидеть и молчать?!

- Давай сначала мы попробуем решить вопрос мирно.

- Это возможно?!

- Я вчера говорил с ним. Он не похож на обезумевшего. У меня есть люди, связи… Ты же знаешь… Я найду их. Дай мне немного времени.

Я молчала, сжимая руки в кулаки.

- Люда, родная, послушай меня. Успокойся, пожалуйста. Огласка громкого дела никому не нужна - ни ему, ни мне… Давай мы все сделаем своими силами?

- А если он причинит девочкам зло?

Этот вопрос я с трудом произнесла. Мне не хотелось об этом думать, не хотелось этого знать.

- Нет. Все будет хорошо. Я тебе обещаю.

Он снова обнял меня. Нежно, даря всю любовь и тепло. А я ему в ответ в очередной раз была просто благодарна. Благодарна за то, что он всегда поддерживал меня, за то, что всегда был рядом, за то, что заменил мне всех - отца, любовника, друга.

Петя что-то решал, а я не могла сидеть на месте. Ходила из угла в угол и постоянно его теребила.

- Ты знаешь, где они? Что с ними?

- Нет ещё, милая, нет, ещё выясняю.

- Ты проверил его дом?

- Да, там только его жена.

- Ты проверил камеры, которые всюду натыканы по периметру нашего квартала?

- Да, видеозаписи похищения нет.

- Кто-то стер ее! Стер специально!

Злоба бурлила во мне. Я не могла бездействовать.

- Да, родная, успокойся, я прошу. Они не дураки. Они подготовились.

- То есть он был не один?

- Конечно, нет. Команда. Одному такое не провернуть.

- Ну не может же человек с детьми просто так взять и исчезнуть.

- Конечно, не может, - кивнул Петя, вновь даря мне свои заботливые объятья. - Мы работаем, мы ищем. Не переживай. Я созваниваюсь с ним, он не обидит девочек. Мы пытаемся поймать сигнал во время связи, но он слишком слабый, чтобы по нему можно было определить место нахождения.

- Ты с ним созваниваешься? - побледнела я.

Петя прикусил губу и кивнул.

- Я хочу сама поговорить, - решительно произнесла я.

- Нет, - отрезал муж.

- Почему?!

- Потому что ты можешь сказать не то. Сейчас ты эмоционально неуравновешенна. Он может потом начать чудить. Зачем нам это? Пусть сидит на одном месте и думает, что все хорошо, что мы его не ищем, а пытаемся договориться.

Доля истины в словах Пети была, но мне так хотелось услышать голоса дочек.

- Хорошо, пусть он пришлет любую запись с их разговором, лучше видео.

- Я попробую уговорить его. Но мне надо, чтобы ты держалась молодцом, дорогая. Слышишь меня? - он взял меня за щеки и слегка потряс.

- Я постараюсь, - выдавила я.

Боже. Как же мне их не хватало! Словно оторвали мои руки, ноги, глаза и уши - всё, что было попарно. Как же мне было плохо сейчас. Я едва оклемалась от болезни, а меня лишили смысла жизни. Ведь без них мне ничего не надо… Ничего! Ни золото, ни дом, ни Петя… Ничего не нужно! Без дочек всё это теряет смысл.

Каждое утро я просыпалась от того, что слышала их детский смех. Смех, которого наяву не было. Я смотрела в зеркало, а видела глаза дочек, которые умоляли меня не бросать их. Я расчесывала свои волосы, а представляла, что глажу их тоненькие белые и тёмные волосиночки. Я перебирала в шкафу их платьишки, погружала свое лицо в них и вспоминала их запах. Чем они пахли, мои конфетки? Нежностью, любовью и лаской.

Отлучить мать от дитя - худшее наказание для обеих сторон. Как они там без меня? Наверное, плачут целыми днями.

Сердце сжималось от всепоглощающей тоски. Мне было одиноко и невыносимо. Меня съедала боль. Я потеряла счет дням и ночам.

Мама переживала вместе со мной. Ничто так не сплочивает семью, как всеобщее горе.