Я слышу - Наталия Никульшина
Таня, ослепленная счастьем от предстоящего укола и последующего долгожданного сна, умчалась, Коршун пригласил на стул меня.
- Ну, рассказывай.
- Что? – не поняла я.
- Болит что-нибудь?
- Нет.
- Заметь, живая. Зря боялась?
- Зря, - признала я.
- Слышишь как?
Я улыбнулась. Оказывается, это прекрасно – слышать без всяких аппаратов, да и когда такой красивый голос рядом…
- Слышу намного лучше, чем было.
Коршун улыбнулся мне в ответ.
- Я этому очень рад! А будешь слышать еще лучше!
- И смогу носить наушники?
- Это – главная мечта?
- Да. Я только об этом и мечтаю!
- Я учту, - опять улыбнулся он. – Сможешь. Не сразу, конечно. Через месяц примерно. Давай теперь перевязочку сделаем, и пойдешь отдыхать, - доктор принялся колдовать над моими ушами, а я – наслаждаться его таким близким присутствием и запахом сигарет. Никогда бы не подумала, что он мне будет так сильно нравиться! Ну, это я о запахе…
Нашу идиллию прервала вломившаяся в смотровую медсестра.
- Дмитрий Васильевич, там аварийников привезли. Мухин уже ушел, остальные тоже. Все экстренные и все – ваши…. Не факт, что оперировать всех, но там как всегда…
- Да с… б… твою… блин! – наконец, Коршун подобрал слово, чтобы не заматериться. – Я поем сегодня, или нет?!
- Видимо – нет, - сочувственно произнесла она. – Там анестезиолог тоже счастлив.
- Готовьте операционную, - обреченно вздохнул доктор.
Медсестра кивнула и убежала, он доколдовал над моими ушами и снова вздохнул.
- Все, Алиса Сергеевна. Если обезболька не нужна – можешь немного покушать, только так, чтобы плохо не стало, и отдыхай. Завтра утром я позову на осмотр.
- А кто такие «аварийники»? – робко поинтересовалась я, глядя на замученного Коршуна с жалостью. Бедный, он тут вообще без отдыха пашет! Даже поесть не успевает…. Да нахрена б такая работа нужна!
- На скорой везут сюда тех, кто пострадал в автомобильных авариях. Там вечно носы переломаны.
- А почему вам их оперировать?
Он пожал плечами.
- А кому? Я же дежурю сегодня.
- А если там много народу?
- Если много – вызовут еще врачей. Пойдем, я помогу тебе до палаты дойти, - Коршун поднялся и протянул мне руку.
Я схватилась за него, мы поплелись к моему временному месту жительства.
- Мне так жалко вас, - не сдержалась я уже у дверей палаты.
Он усмехнулся и покачал головой.
- Еще чего, Кузнецова?! Отдыхай, ты умница.
- Вы лучше, - смущенно улыбнулась я. – Спасибо вам. Огроменное. И простите, что сомневалась. Вы – лучший доктор! И вовсе не козел. Я теперь ваша фанатка!
Коршун рассмеялся, а мне стало невероятно приятно от его смеха. Пусть хоть немного развеселится.
- Фанатка?! Поэтому у тебя коршун на шее? Тату свежее. Признавайся, кто тут у нас бизнес открыл и татуировки делает?!
Я, наверное, покраснела.
- Откуда вы знаете?
- На операции заметил, волосы ведь убирали. Красивая птичка!
- Еще какая красивая, - хитро улыбнулась я. – Это я сделала перед больницей. А можно еще вопрос?
- Давай, только бегом.
- Что у меня с губой?
- А варианты? – усмехнулся доктор.
- Ну… не знаю. У девчонок было предположение…
- Боюсь спросить, какое?
Ладно, пусть еще посмеется.
- Может, вы меня страстно целовали, пока я под наркозом была?
Коршун залился звонким смехом.
- Все может быть!
- А на самом деле? – с улыбкой спросила я, про себя печалясь, что вариант Оли точно не верен. К сожалению.
- А на самом деле это медсестра, пока трубку дыхательную вставляла – поцарапала. Такое бывает. И какой вариант лучше?
- Дмитрий Васильевич! – все, я начинаю ненавидеть эту медсестру. И, кажется, не я одна. Коршун поджал губы.
- Иду. Отдыхай, Кузнецова, - он открыл мне дверь в палату и ушел.
А там Оля уже нарезала колбасу, а Таня смотрела на стол глазами печальной и очень голодной собаки. Да еще кусочки у Оли получились такие хозяйские!
- О, как пахнет! – восхитилась я.
- Вот именно! – заныла Таня, уткнувшись носом в подушку.
Мы с Олей затрепали колбаску в мгновение ока. Мне после такого перекуса заметно полегчало, теперь можно и спать. День был тяжелый, нужно отдохнуть и дать организму восстановить силы.
Но, оказавшись в кровати, в голову начали лезть мысли о бедном докторе. Интересно, сколько у него там еще операций на сегодня? Мне даже стыдно стало. Лежу тут сытая, отдыхаю, а он там трудится, голодный…
Проснулась я от того, что, положив руку на подушку, обнаружила ее мокрой. Глаза тут же распахнулись, я поднялась. За окном темно, на часах телефона – три ночи. Посветив на подушку экраном, я ужаснулась: кровь! Господи, мое левое ухо!!! Я бросилась к зеркалу, стала светить на пластырь. На правом было более-менее сухо, а левый уже совсем пропитался кровью, даже по шее стекало. Обтеревшись влажными салфетками, я вышла в коридор. Темно, тихо. Так, нужно найти медсестру. Мне необходима срочная перевязка!
Доковыляв до пустого поста, я чуть не расплакалась. Что делать? Я же до утра кровью истеку! Умру от потери! Сестринская была закрыта, на мои робкие стуки никто не отвечал. Вспомнив, что мой спаситель сегодня тут, я подкралась к ординаторской. Дверь была приоткрыта, мое сердце сжалось от сочувствия.
На небольшом кожаном диванчике, полусидя и точно очень неудобно, дремал мой бедный, уставший и большой для этого дивана Коршун. А как мне стало стыдно! Чего я приперлась?! Ну что, я до утра не потерплю?! Уж не помру, выживу!
Какой красивый… пожалеть бы его, приласкать…
Я с умилением уставилась на спящего доктора, мечтательно при этом вздыхая. Вот я набираюсь смелости и подхожу к дивану, наклоняюсь и провожу ладошкой по его щеке…. А он открывает глаза и, узнав меня, набрасывается, словно коршун на добычу… а я не буду сопротивляться! Я…
Вдруг из открытого окна ординаторской подул ветер. Дверь от сквозняка пошатнулась, заскрипела. Коршун вздохнул, а я бросилась бежать, в панике обнаружив себя уже около его дивана. Вот это замечталась!
Ну, как «бежать»? Испуганно поковыляла в другую от своей палаты сторону, со страху потерявшись в пространстве. Главное
