Писательница в бегах - Юлия Крынская
– Чин-чин, искусительница!
– Хочешь, чтобы я опять вырубилась, не дойдя до спальни.
– А ты уже решила для себя, что войдешь туда не одна этой ночью?
– У меня есть варианты? – отпиваю глоток и ставлю бокал.
– Брать силой не буду. Но если ты скажешь «да», я буду любить тебя до изнеможения.
Я вздрагиваю от его последних слов. Он тоже отставляет бокал. Придвигается ко мне и укладывает на палубу. Сопротивляюсь скорее по инерции, когда Павел протискивает мне руку между бедер.
– Я прошу тебя, – хрипло шепчет он, скользнув пальцами внутрь меня. – Позволь дать тебе познать саму себя. Пойдём в постель, женщина!
Глава 8
Лилиан
Павел касается языком мочки моего уха, и я вздрагиваю.
– Твои непослушные локоны, аромат тела, шёлковая кожа – сводят меня с ума, – он разворачивает меня к себе лицом и, закрыв глаза, прерывисто выдыхает. – Идём же скорее.
– Нет. Сначала договоримся. Мне многие вещи претят, и принципы…
– Я буду сам устанавливать принципы, – он проводит щетинистой щекой по моей шее, – Хотя бы потому, что я мужчина, который хочет тебя, как никого и никогда. Ты моя Галатея, Лаура… ты моё всё.
Я содрогаюсь от его прикосновений. Хочу и не хочу их. Этот человек избалован женщинами, и все мои беды могут повториться. Красивых слов я уже наслушалась перед своим первым замужествам. Сейчас Павел говорит то, что я хочу слышать, а в мыслях он уже поставил меня на колени и осваивает, как ему позволяет фантазия. Голос с хрипотцой тем временем разгоняет мурашки по моему телу:
– Твой разум очистился от предрассудков, используй это. Согласна ли ты слушаться меня сегодня во всём?
– Нет! – глупо, конечно, сопротивляться перевозбуждённому парню посреди океана.
– Но признайся, те чувства, которые испытываешь сейчас, для тебя в диковинку? – Павел спускается всё ниже, не переставая ласково тереться о моё тело щетиной.
– Я часто описывала нечто подобное в своих романах… Да что же ты делаешь со мной? – низ живота призывно ноет, и стон непроизвольно вырывается из моей груди.
– Видимо, настала пора попробовать то, что ты сочинила, – выпрямляется Павел и обжигает меня своим дыханием.
– Так бывает только в сказках.
– А мы и есть в сказке, оглянись, не хватает эльфов, которые играли бы нам на флейтах, и светлячков.
– Холодно, – ляпаю я, и тут же Павел подхватывает меня на руки и уносит в каюту.
* * *
Павел
Я усаживаю Лилиан на кровать. В глазах её страх, а мне хочется видеть желание.
– Почему дрожишь? Боишься меня или правда замёрзла?
– Не знаю, – она украдкой бросает взгляд на шрам под браслетом.
Я приношу из холодильника лёд и наливаю в два стакана виски. Никогда не думал, что когда-нибудь придётся не только уговаривать женщину, но ещё и становиться личным психологом. Её испуг заводит меня не на шутку, и внутренние демоны искушают побыстрее закончить с реверансами и экивоками. Но я боюсь растоптать ростки доверия, что вот-вот проклюнулись в израненной душе Лилиан. Лишь бы самому не перебрать со спиртным. Желание нажраться и предаться безудержному сексу терзает безмерно второй день. Но не все девочки любят пожёстче.
– Сделай несколько глотков, это отличное средство, чтобы и согреться, и расслабиться. С моей стороны было безумством так долго позволить тебе находиться вечером на палубе. Ветер здесь очень коварный.
Лилиан молча берёт виски.
– Чин-Чин, – я делаю несколько глотков, не сводя с неё взгляда. Отдал бы многое, чтобы узнать мысли Лилиан. Она рассеянно подносит стакан к губам. Закашлялась. Я не в силах сдержать улыбки, но заставляю допить до дна.
Она хватает воздух ртом, но упорно молчит. Что же, пусть приходит в себя. Я прохожусь по комнате, зажигаю свечи, включаю музыку, припасенную для мотыльков, залетевших на огонёк, и достаю из тумбочки чёрный шейный платок. Оборачиваюсь. Лилиан сидит на краю постели, натянутая как гитарная струна.
– Сними рубашку… Пожалуйста, – я хочу вывести её из ступора, но рискую сейчас вогнать в еще больший.
Она облизывает губы и, торопливо спустив мою рубашку с плеч снова замирает.
– Ты очень красивая, Лил. Теперь я хочу, чтобы ты сняла с себя бельё.
Грудь Лилиан вздымается от волнения, когда она снимает лифчик и трусы. Совершенно не кривляясь, а краснея и путаясь в лямках. Это возбуждает до дури.
– Погладь себя.
– Павел, нет!
– Я сказал, погладь себя.
Лилиан касается уже и без ласки затвердевших сосков, и губы её приоткрываются.
– Ты выполнила вчера моё первое задание?
Её щёки принимают пунцовый оттенок.
– Выполнила задание? – я подхожу к ней, пропуская чёрный шёлк между своих дрожащих пальцев. – Совсем забыл, ты ведь не умеешь говорить «да». Но и «нет» я тоже не услышал.
– Выполнила, – читаю буквально по губам.
– И в тот момент ты думала обо мне?
– Не совсем.
– Ого! Я был не один в твоем воображении?
– Ты был капитаном пиратского судна, – улыбка чуть трогает губы Лилиан.
– Вот, дьявол, нужно переходить на ром, – я убираю пряди волос с её лба и показываю платок. – Я сейчас завяжу тебе глаза. Представь, что это такая игра.
Лилиан недоумённо смотрит на меня.
– Неужели, решил дождаться моего согласия в кои-то веки?
– Нет, – я провожу рукой по её щеке, и беру за подбородок. – Ты ведь и так уже на всё согласна?
Она хватает мои пальцы и на мгновение ощеривается как кошка, но тут же берёт себя в руки.
– Ты заводишься с пол-оборота, но умеешь и сдерживаться. Это хорошо. Итак, Лил, в спальне от тебя я хочу слышать только «да».
– Да, – тихо произносит Лилиан.
– Скажи громче, – требую я.
– Да.
– Раздвинь ноги.
Она слушается и одним движением головы откидывает непослушные волосы, вновь упавшие на лоб. Её рот чуть приоткрывается. Мне кажется, она делает так, когда волнуется.
Я повязываю Лилиан на глаза платок и невольно замираю, любуясь ею. Настолько она соблазнительна в своей решимости.
– Хочу тебя, – я беру стакан с остатками льда и слегка встряхиваю его. Лилиан вздрагивает от звука столкнувшихся друг с другом льдинок. – Ляг на спину и ничего не бойся.
Лилиан подаётся назад и вытягивается на постели, как кукла в подарочной коробке.
Я ложусь рядом и, достав льдинку из бокала, очерчиваю холодным кончиком контур чуть припухших губ. Капля с ароматом виски стекает Лилиан в рот, и она жадно проглатывает её. Я, не спеша, провожу льдинкой по загорелой шее Лилиан, кружу вокруг сосков и спускаюсь на живот. Её шелковистая кожа покрывается мурашками, когда очередная капля соскальзывает
