Одна на миллион - Елена Алексеевна Шолохова
Я сделала вид, что больше его не замечаю, но сама же при этом понимала, что какого-то чёрта стала вести себя неестественно. Так всегда бывает, когда слишком стараешься.
А я ещё и взгляд его ощущала на себе даже тогда, когда не смотрела в ту сторону. Он как будто физически касался, обжигал, просачивался под кожу.
Старец продолжал мне нашептывать, что потерял голову, а я едва его слушала. А потом вдруг это чувство исчезло. Раз и всё. Но что странно – сначала оно волновало, вызывало внутренний дискомфорт, а когда исчезло, возникло ощущение пустоты.
Я повернулась к столику черноглазого.
Он и правда больше не смотрел на меня. Он беседовал с какой-то блондинкой в голубом. Упс… не просто беседовал, а держал её за руку.
Блондинка при этом не смущалась и не кокетничала. Что-то ему говорила и вполне буднично. Значит, телесные контакты у этой парочки – дело привычное.
Некрасивая, злорадно подумала я, отыскав в её внешности за секунду дюжину изъянов.
Затем выдохнула, отвернулась и расслабилась, стараясь не замечать необъяснимой лёгкой досады.
Нет, ну какая досада? Бред же!
Меня бы ещё отцовские водители, ну или кто он там, не волновали! Всё, с шампанским надо завязывать.
– Линочка, – сипел мне в ухо старец, – только дайте знак. Я готов.
– К чему? – раздражённо поинтересовалась я, окончательно утратив нить разговора. – К труду и обороне?
– Хоть к труду, хоть к обороне, – закивал он. И глаза стали ещё маслянистее. Фу.
Не шутки ради, а просто потому что надоел, я ему прошептала в ответ:
– Хорошо. Ждите меня возле административного корпуса.
– Да, да, буду ждать.
– Ну всё, идите. Я подойду чуть позже, чтобы это не выглядело подозрительно.
Ну он тоже гений конспирации – резко перестал со мной общаться, включился в разговор отца, пару раз ему поддакнул, а потом, извинившись, поднялся из-за стола.
– Отойду ненадолго. Важный звонок, – для убедительности даже вынул из кармана пиджака айфон и потрусил в сторону административного корпуса.
Под навесом началось оживление. Это официанты сновали между столиками, подавали горячее. А к нашему столику подскочила Седая:
– Сергей Иванович, вам слово. Алаверды, так сказать.
Отец крякнул, встал и медленно направился за ней. Тяжело поднялся по ступенькам, прошёл на середину сцены, покряхтел в микрофон, покашлял и зарядил ответную речь. Безусловно, подготовленную.
Его слушали внимательно, даже гул поутих, хотя говорил отец неважно: громко, медленно, скрипуче, с паузами не к месту и левыми междометьями. И вообще ничего интересного или нового не сказал – одни лишь общие, банальные фразы, которые, к тому же, местами переврал, ну либо его спич-райтера надо гнать взашей учить великий и могучий.
– Все мы – единая команда. Вклад каждого работника неоценим. Добросовестно выполняя свою работу, и неважно в офисе или в цехах, завод укрепляет свою мощь…
Я, честно, далеко не граммар наци, но такого уж просто не выдержала. Сообщила Вере, что пойду прогуляться.
– Линочка, может, пойти с тобой? – забеспокоилась моя мачеха.
Ну да, только компании Веры мне для полного счастья не хватало. Однако вслух я сказала вежливо и с чувством:
– Нет, ты нужна папе. Я просто отдохну от шума и приду.
Дамы смотрели на меня одновременно с неприязнью и облегчением.
– Возвращайтесь скорее, Линочка! – пожелал один из женатых мне в спину.
13
Я направилась в противоположную от административного корпуса сторону.
Вскоре набрела на симпатичную круглую беседку, главное, пустующую. Там и решила передохнуть после своего недолгого, но утомительного променада, потому что гулять на высоких шпильках по лесу, пусть даже облагороженному парковыми дорожками, оказалось не так-то легко.
Беседка мне понравилась. На самом деле она была не круглая, а многогранная. Крыша защищала от солнца, внутри имелись лавочки и по центру – стол. Всё новое, деревянное, покрытое тёмным лаком. Решётчатые стены увиты лианами.
Я швырнула клатч на столик, сама уселась на скамейку и скинула босоножки. Давно их не надевала, и тонкие ремешки натёрли кожу.
Шум праздника доносился сюда едва-едва, только если напрячь слух. Зато совсем рядом выстукивал короткие очереди дятел и перекликались ещё какие-то неведомые мне птицы.
Тишина и умиротворение. И вдруг пиликнул сотовый. Сообщение! От Руслана!
«Энжи, тут просто отпад!», – дразнил меня Киселёв.
«Тут тоже», – решила я держать марку.
«Предательница…» – обозвался он и присовокупил грустный смайл.
Пока я формулировала мысль, как ответить на предательницу, Киселёв прислал новое сообщение:
«Но без тебя всё равно не то… Неужто никак нельзя оттуда смотаться? Или батя за тобой неотступно следит?»
«Вообще не следит, но где я и где вы».
«А если я за тобой приеду, сможешь вырваться?».
Вот это другой разговор! У меня сразу и скуки как не бывало.
«Смогу! Приезжай!».
Десять минут Киселёв, гад, молчал, изводя меня неизвестностью, затем выдал:
«Если получится – приеду».
Нет, ну нормально так? Если получится! А зачем было обнадёживать?
Но зато Киселёв подкинул идею, до которой я, чёрт знает почему, не додумалась. Что мне мешает самой вызвать такси и сбежать отсюда? Наличности у меня, правда, нет, но в городе можно будет притормозить у банкомата и снять.
– Привет, – неожиданно услышала я совсем рядом мужской голос и вздрогнула.
Хорошо хоть не вскочила со скамейки, как испуганная птица.
Быстро оглянулась – в дверях беседки стоял черноглазый. Как он тут оказался? Я даже не слышала его шагов.
Быстро оглядела его. Да, сложен он очень неплохо. И белая рубашка на нём смотрелась притягательно, хотя такой стиль мне в принципе не нравится. Впрочем, это ничего не меняет.
– Ждёшь кого-то? – спросил он, медленно скользя взглядом по моему лицу, шее, телу.
Вообще-то, обычно меня жутко бесит, когда мужчины позволяют себе вот так откровенно меня разглядывать и даже не пытаются скрыть, что у них на уме. Но сейчас от его взгляда на коже оставались следы, словно от нескромных прикосновений, а внутри звенело и вибрировало. Видать, выпитое ещё не выветрилось.
Я разозлилась на себя – какого чёрта я так реагирую? Ну и на него, конечно, тоже разозлилась. Слишком уж он нахальный для отцовской шестёрки. И где он, кстати, свою lady in blue потерял? Вот это вообще ненавижу – когда приходят на вечеринку
