Зависимый-2. Я тебя верну - Элена Макнамара
К чёрт всё! Я здесь не для этого!
— Где моя дочь? — выплёвываю ей в лицо.
— Спартак… — вновь тихо повторяет моё имя. — Что ты намерен делать?
Хищно улыбаюсь и рычу напротив её губ:
— Я заберу её у тебя!
Её губы начинают дрожать, взгляд полон неверия.
— Что?.. Заберёшь?.. — произносит она, судорожно вздохнув. — Ты… этого не сделаешь.
Глотая ртом воздух, начинает пятиться. Хочет сбежать от меня.
Интуитивно прижимаю её к себе и тут же дёргаюсь к закрытой двери слева. Дверная ручка сразу поддаётся, и я заталкиваю Тасю в пустой тренировочный зал. Вхожу следом и, захлопнув дверь, начинаю наступать на неё.
Нет, сейчас я достаточно вменяем. Но ей может казаться и по-другому. И я не стану её переубеждать.
Пускай боится, чёрт возьми!
— Спартак… не надо, — вжимается в стену спиной, когда я нависаю над ней, поставив руки по обе стороны от её головы.
— Давай без истерик, — бросаю как можно безразличнее.
Это сложно… Ведь в ноздри ударяет запах её тела. Дурманит мой рассудок… Заставляет мир, стоявший на месте, снова вращаться очень быстро.
— Алиса — моя дочь! — с надрывом выплёвывает Тася. Её глаза вмиг наполняются слезами, а губы, кажется, дрожат ещё сильнее. — Алиса — моя, — повторяет уже шёпотом.
Алиса…
Так вот как зовут мою дочь… Нашу дочь. Алиса.
Протолкнув ком в горле, чеканю непреклонно:
— И моя! Она и моя тоже! А её шесть сраных лет воспитывал чужой мужик! Кто он? — вопрос вылетает из меня инстинктивно, и я тут же морщусь: — Нет!.. Я не хочу знать его имя! Мне плевать на то, кто он! Плевать на то, с кем ты связалась! И чьей подстилкой в итоге стала!!
— Ты сидел в тюрьме, — продолжает шептать Тася. Потом её голос крепнет: — За что ты сейчас меня осуждаешь? Тебя никогда не было в её жизни!
— Да я даже не знал о её существовании! — выкрикиваю ей в лицо, вдавливая сжатый кулак в стену.
Покосившись на мой кулак, Тася порывисто смахивает слёзы со щёк и спрашивает с фальшивым спокойствием:
— А новость о том, что у тебя есть дочь, что-то изменила бы?
Меня начинает трясти от всколыхнувшейся ярости. В голове мелькают воображаемые картинки, как Тася нежится в объятьях чужих мужских рук. И эти же руки держат мою новорождённую дочь. Потом эти руки придерживают её за маленькие ладошки, помогая сделать первые шаги. Эти руки обнимают её, когда она произносит первые слова.
Мама…
И папа…
У этих рук нет лица. К счастью. Иначе это лицо было бы тут же навсегда изувечено. А чёртовы руки — сломаны!
— ВСЁ! ЭТО ИЗМЕНИЛО БЫ ВСЁ! — реву словно загнанный в клетку зверь.
Я бы вышел… Чёрт! Не сразу, конечно. Но смог бы в разы уменьшить свой срок, использовав для этого все ресурсы.
— Это изменило бы всё… — повторяю тише, рвано втягивая воздух в попытке успокоиться.
Тася замолкает. Кусает губы, оставляя на них новые глубокие метки. Моя рука сама тянется к её лицу, и я провожу большим пальцем по нижней губе. Она перестаёт истязать их зубами. Немного приоткрывает, словно позволяя мне невесомо провести подушечкой пальца от одного уголка к другому.
Такие мягкие, нежные…
Ярость сменяется голодом. Голодом по Тасе. Он был в спячке всё это время, а теперь заполняет мой разум. Каждая клетка в теле стремится обладать ею. Насытиться уже забытой страстью и теплом…
Льну к её лицу, позабыв о ненависти. Вжимаюсь в хрупкое девичье тело — и меня начинает трясти ещё сильнее. Почти касаюсь желанных губ своими…
— Ты меня бросил, — шепчут эти губы.
Зажмуриваюсь. И тут же отпрянув, отрываю себя от неё. На это требуется куда больше выдержки, чем мне казалось, когда я был далеко от неё.
Да. Я её бросил. И у меня были на то причины…
Но Тася поступила куда хуже.
Ненавижу!..
— Спартак! — она вдруг сама подаётся ко мне. — Прошу тебя… Давай решим всё как цивилизованные люди. Умоляю тебя! — складывает ладони вместе. — Умоляю… Ты можешь навредить Алисе! Напугаешь её! Она тебя совсем не знает.
— Это ты виновата! — выплёвываю и тут же отворачиваюсь.
Не могу видеть её подавленное лицо. Слышать мольбу в её голосе. Так же, как раньше не мог видеть её слёз. Они ломали меня и создавали заново.
— Спартак… — в отчаянии цепляется за мою руку. — Пожалуйста, давай всё сделаем правильно. Я познакомлю тебя с дочкой.
Стряхиваю её нежные ладони со своего запястья. Вновь смотрю в голубые глаза, наполненные слезами.
Твою мать, как она это делает?
Почти открываю рот, чтобы дать своё согласие на все её чёртовы условия, но в этот момент в коридоре начинает происходить какой-то кипиш.
Слышен надрывный плач ребёнка… И крики взрослого: «Алиса!!»
Тася срывается с места и тут же вылетает из зала. Я настигаю её, когда она уже врывается в соседний зал, туда, где тренируется наша дочь. Для оценки ситуации мне требуется всего пара секунд.
Здесь проходят занятия по боксу!
Вашу мать! Боксу!!
Тренер — женщина… И в этой группе тренируются, по всей видимости, только девочки.
Похоже, сейчас было что-то типа спарринга. И это именно Алиса нанесла прямой джеб в лицо той, которая так надрывно плачет и вжимается в юбку матери, размазывая кровь из носа по всему подолу. Тренер отчитывает Алису, а та вроде бы невозмутимо разглядывает пол у своих ног.
Охренеть можно!..
— Лисёнок, что случилось? — Тася падает на колени перед дочерью и, взяв её лицо в ладони, испуганно его осматривает.
— Ваша дочь проявила жестокость! — взрывается мать пострадавшей. — Ей не место среди нормальных детей!
Тася смотрит на
