Здравствуй, папа! - Амелия Борн
Сергей Никитич лишь брови приподнял. Точь-в-точь, как это делал его сын.
– Нет, я хотел просто пообщаться. Знаете, что я нашел сегодня утром в своем кабинете?
– И что же?
– Семейный фотоальбом. Сто лет его не открывал, тот аж пылью покрылся! И подумалось – может, вы захотите взглянуть? Ведь скоро вы тоже станете частью нашей семьи.
Отказаться я, естественно, не могла. Хотя никакой частью семьи мне стать не грозило. Другое дело – Алиса….
– С удовольствием, – улыбнулась я и Крамольский, поднявшись со своего места, взял с комода увесистый альбом и присел со мной рядом.
Первые фотографии были типичными. Памятные снимки родственников – от самых ближайших до десятого колена, фото со свадьбы Сергея Никитича и Инны Владимировны. Совместное фото с еще совсем маленьким Владом.
А потом Крамольский перевернул страницу и я обмерла от ужаса. С фотоснимка на меня смотрела… Алиса.
Конечно, на самом деле это была не моя дочь. На первый взгляд это было обычное фото с утренника в детском саду, где Влад был обряжен зайчиком. Но его взгляд, выражение лица, мимика… все это было словно зеркальное отражение Лисы.
Господи, а я ведь была уверена, что дочь совершенно не похожа на своего отца! Но глядя на детское фото Влада со стороны, отрицать сходство было трудно. И мне вдруг стало ясно – Сергей Никитич тоже это понимал. И пригласил меня в гости вовсе не просто так.
– Очаровательный костюм, – хмыкнула я, глядя на хмурого Влада на фото, где одно заячье ухо уныло свесилось, полностью передавая настроение обладателя этого костюма.
– Как видите, Влад так вовсе не считал, – негромко рассмеялся Сергей Никитич.
Он продолжил листать альбом, что-то рассказывая и показывая, а во мне нарастало чувство тревоги. Он все понял – это было очевидно. И мне, определенно, стоило поторопиться с тем, чтобы выложить Владу правду, пока это не сделали его бдительные родственники.
Но у судьбы на этот счет были, увы, свои собственные планы.
Разговор с сестрой не шел из головы. Но наряду со злостью, я испытывал понимание, что Лена могла быть права. А вдруг Алиса и впрямь моя дочь? Что мне делать в этом случае? Потребовать у Эммы правдивого ответа на этот вопрос? Заставить ее позволить мне видеться с той, на кого я имел полное право?
Поморщившись, я растер плечо и посмотрел за окно. Да я даже не помнил, как именно была зачата Алиса, если конечно все же предположить, что являюсь ее отцом!
Нет, это все бред. За то время, что прошло с момента, когда кто-то оплодотворил Эмму (думать об этом в подобном контексте почему-то было противно), прошло очень много времени. И за те годы, что миновали, Эмма бы уж точно не преминула поведать мне о наличии Алисы.
Жили они небогато, даже очень. Эмма нуждалась в деньгах настолько сильно, что довела до коллекторов, следовательно, первым, что бы она сделала, были бы поиски отца ее ребенка.
Нахмурившись, я налил себе выпить. А что если все это хитроумный план? Ну а что? На него повелась, в том числе, моя сестра, посчитавшая, что Лиса на меня похожа. На деле же, Эмма действовала продуманно и взвешенно.
Стоп, Крамольский. Никакой это не план. Разбить любой довод матери, готовой навязать мне ребенка, сможет простой анализ днк.
Отхлебнув горьковатого напитка, я покачал бокалом из стороны в сторону. Надо гнать эти мысли к чертям. Алиса не моя дочь. Точка. Но разве это важно? Ведь Эмма нравилась мне и без необходимости верить в то, что я обихаживаю мать моего ребенка. Она вызывала у меня желание. Нет, не так.
Желания.
Защитить. Позвонить и спросить, как она. Ну и многие другие потребности, о которых я старался не думать, иначе в штанах моих начинало происходить то, что весьма мешало жить.
Однако выводы из моих раздумий были весьма конкретны – пусть Алиса и не моя дочь, это никак не помешает мне сделать все, чтобы обратить на себя внимание ее матери.
А дальше хоть трава не расти.
– Влад, я хотел бы с тобой встретиться.
Звонок от отца раздался в конце рабочего дня, когда я как раз планировал отправиться к Эмме и Алисе. Зачем? Я и сам не знал. Как не придумал и того, что поведаю им, когда приеду и скажу: «Вот он – я!».
Знал только, что Лисенок обрадуется и наша встреча подарит ей восторг, а вот Эмма… Я сомневался, что она покажет радость от того, что я вновь нарисовался на пороге ее квартиры. Впрочем, я верил, что Эмма не скривится и не закатит глаза с мыслью: «Опять он!»
– Пап, может, не сейчас? – попытался я отмазаться от необходимости ехать к родителям.
– Именно сейчас. Я жду тебя через полчаса.
Прекрасно. То есть, выбора у меня вроде как не было.
– Я занят.
Новая попытка не ломать свои планы и не переться к родным, которым в последнее время я был нужен чаще, чем сантехник трубе, превратившейся в лейку, не возымела должного эффекта.
– Это важнее всех твоих занятий и дел. Я жду, – отрезал отец и положил трубку.
Побарабанив пальцами по столу, я пораздумал, не стоит ли послать все к чертям. Но, кажется, по голосу отца можно было понять лишь одно – он чем-то обеспокоен. А значит, на сегодня с запланированным визитом к Эмме и Алисе можно распрощаться.
– Признаться, ты меня удивил, – сказал я, садясь напротив отца.
Он выглядел озадаченным, а взгляд, которым папа меня окинул, и вовсе заставил думать, что случился какой-нибудь местный конец света.
– Я и сам себя удивил, – хмыкнул он. – Будешь пить?
– А есть повод?
Вскинув бровь и улыбаясь с долей насмешки, я следил за тем, как станет вести себя папа.
Он тоже ухмыльнулся и
