Кевин Милн - Девять уроков

Долорес, судя по всему, тоже не была рождена для гольфа. Каждый удар давался ей с большим трудом. Но после очередного замаха я старался хоть немного подбодрить ее, помогая продвигаться все дальше и дальше. К величайшему моему удивлению, уже на пятой или шестой лунке дела у нее пошли немного лучше. Теперь она не только несла, а не волочила сумку, но и била по мячу с большим пониманием дела.

После первых девяти лунок мы отправились в клуб, где нас уже поджидал Лондон. Долорес, извинившись, отправилась в дамскую комнату, и мы с отцом смогли переговорить наедине.

– Ну, как игра?

– Лучше, чем я ожидал, – заметил я со смешком, присаживаясь за стол. – Забавно было поработать с тем, кто играет в гольф хуже меня.

– А что Долорес? Она справилась? – спросил он.

– Знаешь, она настоящий боец. Поначалу все шло из рук вон плохо, но Долорес не сдавалась. Похоже, она была искренне рада тому, что ей помогают, хотя в моем случае все ограничивалось советами. Если хочешь, спроси у нее сам, но мне показалось, что она получала искреннее удовольствие от игры. К последней лунке у нее и правда стало что-то получаться.

Лондон понимающе усмехнулся.

– Прекрасно. Значит, наш с тобой урок завершен, – сказал он, поворачиваясь к большому телевизору, висевшему на стене.

– Но тебя же там не было. Ты так и не смог ничему меня научить.

Взяв с подноса несколько орешков, он кинул их в рот, не отрываясь в то же время от экрана.

– Сегодня твоим наставником была Долорес, – произнес отец.

– Что ты хочешь этим сказать? Она разбирается в гольфе хуже меня.

Лондон вновь перевел на меня взгляд.

– Ладно, пусть так. Она была не наставником, а партнером. Причем именно тем партнером, в котором ты нуждался больше всего. Помнишь, что я сказал перед тем, как оставить вас наедине?

– Что Долорес переживает нелегкие времена.

– Верно.

– И? Какое это имеет отношение к гольфу? – не унимался я.

Лондон взглянул на меня с легкой грустью, как будто я вновь разочаровал его своей непонятливостью. Он со вздохом повторил слова, которые мне не раз приходилось от него слышать:

– Гольф – это жизнь, сынок. Кто еще, по-твоему, переживает сейчас нелегкие времена?

– Ты об Эрин? О ее беременности? – наконец, понял я.

Склонив голову набок, он лукаво подмигнул мне.

– Хоть Эрин и не в состоянии помахать клюшкой, она, тем не менее, остается твоим партнером. Брак – тоже партнерство, в прямом смысле этого слова. Сегодня Долорес удалось пройти через первые девять лунок только потому, что ты, ее партнер, помогал ей во время игры, поддерживая и ободряя всякий раз, когда она теряла уверенность в себе. Я не сомневаюсь, что ты отнесся к ней с терпением и пониманием, поскольку именно так ведут себя хорошие партнеры. То же самое касается и супругов. Если вы будете поддерживать друг друга и неизменно ставить свою половинку на первое место, то у вашего брака есть все шансы уцелеть, невзирая ни на какие трудности. В том числе сейчас, когда Эрин сама не своя. Просто работайте каждый день над тем, чтобы стать друг для друга настоящими партнерами, и все у вас будет замечательно. Понял? – На губах у него играла легкая улыбка.

Несколько мгновений я пристально смотрел на отца. Не скрою, меня слегка раздражало то, что уже второй раз у него получилось научить меня чему-то стоящему, даже не взмахнув для этого клюшкой для гольфа. С другой стороны, я понимал, что злиться глупо, ведь он прав. Не мне приходилось справляться с теми неудобствами, которые влекла за собой беременность, а Эрин. И если я хочу помочь ей, мне следует быть более терпимым.

– А тебе и правда надо было съездить в ресторан? – спросил я наконец.

Лондон покачал головой и кивнул в сторону телевизора.

– Я просто подождал вас тут, наблюдая за соревнованиями ЛПГА. Договорившись с Долорес насчет игры, я отправил ее вперед, а сам позвонил в ресторан – попросил перезвонить мне минут через пятнадцать, чтобы у меня был предлог уйти. – Он самодовольно улыбнулся, радуясь тому, что план его сработал как нельзя лучше.

В этот момент к нам за столиком присоединилась Делорес.

– Ну что, возвращаемся на поле? – спросила она. – Я намерена хотя бы одну из лунок пройти меньше чем за двенадцать ударов.

– Увы, без меня, – не дал я отцу ответить. – Меня уже поджидает другой партнер, так что я, пожалуй, поспешу домой.

Лондон недовольно выпрямился. Похоже, ему совсем не хотелось оставаться наедине с Долорес.

– Вдобавок, – продолжил я, хватаясь за возможность насолить ему, – отец только что сказал, что вы вполне можете поиграть на поле вдвоем.

Я многозначительно подмигнул Долорес, и та просияла в ответ довольной улыбкой. Зато Лондон побелел как мел. Наклонившись к нему поближе, я тихонько шепнул:

– Стало быть, гольф – это жизнь? Вот и живи им.

Глава 8

Если ты наблюдаешь за игрой, это удовольствие. Если играешь в нее, это развлечение. Если трудишься над ней, это гольф.

19 мая 1973 года. Как меня только не называли до сих пор, но паразит – такое я услышал впервые. Стоит ли говорить, что мой тесть, Освальд Колл, не в восторге от отца своего будущего внука. Не знаю даже, что раздражает его больше: то ли сам факт, что я хочу стать профессиональным гольфистом (по его мнению, это не профессия, и мне, чтобы преуспеть в жизни, нужно найти себе «нормальную» работу), или то, что наш брак лишил его дочь надежд на блестящее будущее. Словом, в доме Коллов кипят нешуточные страсти. Мы с Джессалин занимаем ее старую комнату с одноместной кроватью, и на ночь я укладываюсь на полу, чтобы дать жене выспаться. Ей, в ее положении, это просто необходимо. Такое чувство, что утренняя тошнота длится весь день и большую часть ночи, и это не может не сказаться на настроении Джессалин (и прочих обитателей дома). Похоже, она не до конца еще поверила в свою готовность быть матерью, но мне думается, что это совершенно нормально. Возможно, она немножко приободрится, когда почувствует себя лучше. Пока же достаточно и того, что она старается улыбаться между приступами тошноты.

Я пытался найти подходящую работу, но сезон гольфа здесь, в Вермонте, еще только начинается. Я бы с радостью устроился в какой-нибудь местный клуб, но им пока не нужны лишние руки. Жду не дождусь, когда смогу вновь потренировать свой свинг… Слишком мало мне приходилось играть в гольф после отъезда из солнечной Калифорнии! Но я ни о чем не жалею, ведь сердце мое безоговорочно принадлежит красавице жене.

13 июня 1973 года – принят на работу! Этим утром руководство клуба в Берлингтоне решило, что мои навыки, таланты и «чарующий иностранный акцент» именно то, что требуется им на данный момент. Я буду давать частные уроки (это забава для тех, у кого куча денег, но мало способностей). Работать буду один на один, чтобы помочь богатым недотепам освоить основы гольфа. Зарплата не слишком большая, но чаевые, как мне сказали, могут быть очень приличными. По крайней мере, я смогу заработать немного денег на еду и на визиты доктора, который посещает Джессалин все чаще и чаще. Но главное, что в свободные часы я смогу сколько угодно играть в гольф!