Однажды и навсегда (СИ) - Головьева Светлана

Джек

— Я вот чего не понимаю, так какого хрена ты решил перебраться из своего пустого дома в квартиру? Может, продашь нам свой дом? Зачем он будет простаивать без дела. Мы с Джилл как раз приглядываем себе новый дом. Хотим всё успеть к рождению ребёнка.

— Просто надоело бродить по пустым коридорам в одиночку, ты же от меня свалил. Семьянин хренов.

— Ты просто завидуешь, признайся.

— Ты же знаешь, что я никогда не мечтал о семье с кучей вопящих детишек.

— Всему придёт конец, дружище. Так что когда-нибудь ты станешь старым и девушки больше не будут вешаться на тебя, как сейчас.

— А теперь мне кажется, что ты мне завидуешь, — отвечаю я, усмехаясь.

Сейчас обеденное время и воспользовавшись перерывом, я решил позвонить Кэму. В последние недели мы редко видимся. Он готовит свою команду к чемпионату, а всё свободное время проводит с Джилл. Так сказать нагоняют упущенное время. Я за них рад, ведь не понаслышке знаю, какого им пришлось. Сколько пришлось пережить из-за бредового стечения обстоятельств. Но если честно, эти двое давно могли всё вернуть, если бы не глупость и гордость. Но кто я такой чтобы указывать, как им жить. В серьёзных отношениях я ноль без палочки.

— Думай что хочешь, но только не наделай глупостей. Я знаю, что ты что-то задумал, надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Не испорти всё.

— Я постараюсь.

— Ладно, мне пора, увидимся на днях?

— Конечно, в любое время.

Я отключаюсь первым и убираю телефон в задний карман джинсов. Выхожу в зал, где Джен, хозяйка тату-салона разговаривает по телефону с клиентом. С Джен я познакомился, когда ещё учился в школе. Я часто прогуливал некоторые уроки и бродил по улицам города. Однажды я случайно забрёл в этот салон и был очарован тем, как эскизы с бумаги переносят на кожу. Попадая сюда, казалось, что это другой мир, сумасшедший и сказочный. Я стал ходить туда каждый день, пока не увидел объявление о поиске помощника. Это стало знаком свыше, и я тут же решил попробовать себя. Конечно, никто мне не доверил делать татуировки. Больше года я просто мыл полы, обрабатывал инструменты, приносил обед и делал всё что мог. Однажды Джен решила дать мне шанс и уже много лет я каждое утро возвращаюсь сюда, делая то, что мне нравится. Сейчас Джен уже около пятидесяти, но она до сих пор выглядит так же, как и в первый день моего появления здесь. У неё чёрные волосы, сбритые с левого виска, где видна татуировка орхидеи. В носу блестит маленькая серёжка, и неисчислимое количество сверкает в левом ухе. Не знаю, сколько их там, но точно больше десяти. Она слегка полновата, но это лишь добавляет ей своего очарования. Джен всегда ярко одевается, какие-то нелепые разноцветные штаны, кожанки, кеды, которых у неё целая коллекция. Она просто человек-праздник, но, несмотря на такой милый и задорный облик иногда она бывает очень строгой.

— И что это ты так улыбаешься, словно кот объевшийся сметаны? — спрашивает Джен, возвращая телефон на подставку. Она смотрит на меня своими янтарными глазами, ожидая ответа.

— Сегодня отличный день, ты так не считаешь? — отвечаю я вопросом на вопрос, опираясь на стойку, разделяющую нас.

— Я всегда знаю, когда ты что-то замышляешь, Джейкоб, — произносит она, прищуриваясь. Только она зовёт меня Джейкоб. Иногда мне кажется, что никто не знает моего настоящего полного имени. Все знают меня, как Джека.

— Просто хотел отпроситься пораньше.

— И куда же ты спешишь?

— У меня свидание.

— Не думала, что молодёжь ещё продолжает ходить на свидания. Мне казалось, сейчас сразу же идут в постель, не спрашивая имени. Особенно ты, — она тычет в меня пальцем и надевает очки, принимаясь записывать что-то в тетради посещений.

— Я вовсе не так безнадёжен, как ты думаешь, — отвечаю я.

— Не забывай, что я вижу тебя насквозь, — она пронзительно смотрит на меня. — Пусть твои родители и оставили тебя без присмотра, но я всегда за тобой присматриваю. И мне известно о твоих любовных похождениях. Но ещё мне известно, что за всей этой бравадой прячется большое сердце. Тебе пора прекратить вести себя как свинья с девушками. Будь настоящим мужчиной.

Упоминание о родителях немного выбивает меня из колеи. Конечно, они не бросали меня на произвол судьбы. Но когда они уехали, мне было семнадцать лет. Переломный момент для подростка. И возможно в глубине души я чувствую обиду на них. Как любят говорить психологи, все проблемы идут из детства. Я никогда не был примерным ребёнком, встревал в драки, прогуливал школу. Но разве родители не должны любить своего ребёнка таким, какой он есть? До лет четырнадцати мне казалось, что моя семья идеальна. Мы проводили много времени вместе. Но потом всё изменилось. Не знаю, что послужило причиной, просто однажды я понял, что пропасть разделяющая нас стала слишком большой.

— Верь в меня, Джен я ещё тебя удивлю, — беру её ладонь и сжимаю.

— Надеюсь, что так и будет. Ты умный мальчик, так что не наделай глупостей, — она улыбается, но в этой улыбке сквозит лёгкая грусть. — Ну ладно, ты можешь уйти раньше, если успеешь закончить со своим клиентом.

Она кивает и смотрит мне за спину. Я слышу звон колокольчика и поворачиваюсь на звук. В салон входит парень лет двадцати, который судя по всему, и является моим клиентом. Ну, хорошо, приступим сейчас, если я хочу успеть исполнить свой план.

Маккензи

Я еду на встречу с Кимберли Ашер, моей первой клиенткой. Она живёт за городом в большом особняке. Если бы не моя машина, то неизвестно сколько бы мне пришлось до сюда добираться. Проезжаю через большие чёрные ворота и останавливаюсь перед большим домом из белого песчаника. Особняк окружает большая лужайка и зелёные фигурные кусты. Выхожу из машины и иду по каменистой дорожке в дом. Дверь практически сразу открывается, и передо мной появляется хозяйка дома.

— Доброе утро, Маккензи, я так рада, что вы смогли приехать. У меня столько дел, что вырваться никак невозможно. Проходите.

— Здравствуйте, ничего страшного, мне было не трудно приехать, — вхожу в дом и следую за Кимберли в большую гостиную. Не знаю чем занимается эта семья, но денег судя по интерьеру, они не жалеют. Всё так и кричит о их достатке. Дом такой просторный, что внутри больше похож на дворец. Золото повсюду, стены украшают картины известных художников, а над большим камином в гостиной висит семейный портрет. Чёрт подери! Кто в наше время вообще рисует портреты? Только члены королевской семьи, да и те наверно уже давно этим не занимаются.

— Присаживайтесь, — Кимберли садится на белоснежный диван, а я устраиваюсь в кресле напротив неё. Она выглядит потрясающе, настоящая королевская особа. Жёсткая осанка, идеальная причёска волосок к волоску. Отутюженный бледно-розовый брючный костюм и жемчужные серёжки. На вид ей чуть больше тридцати, но кто знает, что скрывается за этим идеальным макияжем.

— Итак, как мне известно, вы хотели заказать платье для благотворительного бала в мае?

— Да, я являюсь организатором этого бала уже более трёх лет и мы многое смогли сделать. И мне хочется выглядеть на этом мероприятии достойно. А то, что я увидела на вашем показе, очаровало меня. Не хотите чаю?

— Конечно, не откажусь.

— Мелисса! Подойди сюда, пожалуйста! — кричит Кимберли и в гостиную входит женщина лет пятидесяти в чёрной униформе. Ну конечно, в таком доме просто не обойтись без горничной. Наверняка у них тут целый отряд для ведения хозяйства. Ведь судя по идеальному маникюру и белоснежным рукам Кимберли, она вряд ли сама что-то делает по дому.

— Мелисса, принеси нам чай с моим любимым джемом.

— Хорошо, сейчас всё будет готово, — говорит женщина мягким голосом, после чего удаляется, оставляя нас наедине.

— Так, на чём мы остановились? — Кимберли складывает руки на коленях и улыбаясь смотрит на меня. Сейчас она больше всего похожа на куклу барби. Такая же идеальная с белоснежными волосами и любительница розового цвета. Даже улыбается так же как она. Такие женщины, как Кимберли, всегда и всем улыбаются, пытаясь строить из себя добродушных тётушек, заботящихся о бедных зверюшках и больных детишках. Но мне кажется, что на самом деле, многие из них только играют эту роль. На самом деле они просто не знают, куда себя деть. У них есть деньги, и куча свободного времени. В наше время, занятие благотворительностью, стало каким-то модным трендом. И меня это жутко бесит.