Возлюбленная Козаностра (СИ) - Грэй ЕлеNа

Мне не нравится его голос, и я спешно забираюсь на кровать. Брендон подтягивает ближе к себе, утыкается носом в макушку.

— Ты скучала? — шёпотом интересуется Титан, крепче обнимает за талию.

Да. Я скучала по нему и ждала его возвращения, как жена декабриста. От прямого вопроса, кажущегося интимным, возникает волнение и практически нет сил выразить многогранность эмоций, что раздирают сейчас изнутри. Я накрыла ладонью руку Брендона и сильнее прижалась к нему.

Нечто мокрое, явно липкое ощущается под рукой. Я резко поворачиваюсь к нему лицом и краем глаза замечаю тёмный потёк на плече. Это кровь, и футболка Брендона насквозь ею пропитана.

— Ты ранен? Брендон?

— Не шуми, а то мать живо прибежит.

— Покажи мне, что там? — поднимаю вверх футболку, быстро снимаю её, а Брендон не сопротивляется. Ночник приходится включить, чтобы видеть.

— Кто тебя подрезал, Брендон? — взволнованно спрашиваю и осматриваю порез на руке.

— Не важно. Ты волнуешься? — от его низкого голоса меня в жар бросает.

— Да. Рану надо промыть, у тебя шов сочится. Кто зашивал?

— Сам, но готов тебе довериться. Возьмёшься за нового пациента? — он сжимает зубы от боли.

— Не мешало бы обезболить, а лидокаин в комнате у Бэна. Брендон, мне придётся наложить новые швы.

— Потерплю. Никуда не ходи.

Я выполняю его просьбу. Брендон стискивает в зубах полотенце и терпит малоприятную процедуру промывания загноившейся раны и зашивание на живую. Я обрабатываю шов антисептиком, заклеиваю пластырем. Он терпеливо ждёт пока я перестилаю постельное бельё, а потом помогаю ему снять брюки. Ворох разных вопросов до последнего держала при себе, пока из заднего кармана не выпал полицейский жетон. На нём узнаю несколько цифр и догадываюсь, что этот жетон одного из странных мужчин, приходивших в клинику.

— Откуда у тебя жетон? Ты ввязался в драку с одним из тех людей?

— Т-сс, Элис. Спрячь железку и ложись спать.

Выражение моего лица говорит само за себя, а Брендону весело! Мне впервые страшно за мужчину, а ему весело! Забросив жетон подальше в шкаф, подхожу к Хайду в надежде услышать малейшее объяснение, но он утягивает за собой на кровать.

— Брендон?! — требовательные губы затыкают мой рот страстным поцелуем, а затем прокладывают дорожку вдоль шеи.

— Я тоже скучал, строгая доктор, — хрипло шепчет он на мгновение отрываясь. — Тебе нравятся мои поцелуи?

Я лишь моргаю, потому что голова кружится от его ласк. Брендон смотрит в глаза, чего-то ожидает, и готова поклясться, что мерцание наших радужек ослепляет пространство вокруг. Его рука медленно соскальзывает вниз, пальцы уверенно проникают под ткань трусиков и касаются сокровенного, порядком влажного нежного местечка.

— Я немного не в форме сегодня, но могу помочь тебе так, — его губы вновь приникают к моим, более взыскательно, а ловкие пальцы одаривают небывалым кайфом.

Глава 13

Элис.

Утреннее пробуждение оказывается не менее приятное, чем прошедшая ночь. Брендон всё еще спит рядом в кровати, а я любуюсь им и до сих пор не верю в происходящее. Тянусь к нему, целую в лоб и иду в ванную комнату. После душа собираюсь встретить новый день. Я выхожу из спальни тихо, чтобы не разбудить Брендона. В ранний час, мало кто из обитателей дома на ногах, кроме Реджины. Я замечаю миссис Хайд, спускающуюся по лестнице, а сама прохожу к пациенту.

— Привет, прекрасная Серена! — с загадочной улыбочкой выпаливает конгрессмен.

Хорошо, что Мардж предупредила о наклонностях брата заранее. Действительно, с того дня Бэн прохода мне не даёт. Урывает любой момент, чтобы сделать комплимент или завязать беседу не по существу. Он далеко не легкомысленный, наоборот, умный и хитрый. Природная привлекательность играет ему на руку, и обладатель внешности Богов пользуется этим даром, целенаправленно. Чаще всего я отшучиваюсь от Бэна или вовсе игнорирую его порывы. Надеюсь, что он не начнёт более радикально действовать, когда окончательно поправится.

— Как самочувствие, Бэн? Что-нибудь беспокоит?

— Беспокоит.

— Что именно?

Пока он думает, прослушиваю статоскопом пациента, измеряю давление. Стандартный ежедневный осмотр. Аритмии нет, сердцебиение хорошее, дыхание ровное, давление в норме. Спартанский организм Хайда младшего хорошо восстановился, и я испытываю некоторое облегчение. Показатели лучше прежних. В сердцах не было надежды на положительный результат, потому что после реанимации случается всякое, но жизнь доказывает обратное. Чудо не иначе. Как ещё можно данный феномен назвать?

— Так на что жалобы, Бэн? — интересуюсь, потому что не вижу причин для них.

— На несговорчивого врача. Давай поужинаем сегодня вместе, Элиссон.

— Зачем? — удивляюсь я. — Неужели тебя не смущает факт присутствия в доме почти всей родни?

— Нисколько! Значит, ты согласна? — невозмутимо продолжает проявлять внимание Бэн, что сильно напрягает.

Дальше происходит то, чего я совершенно не ожидаю. Стремительно возникают неприятности и сыплются на голову одна за другой, как из рога изобилия. Мне бы сейчас уйти, но внимание привлекает громкая итальянская речь, доносящаяся с улицы. Кто ещё приехал в особняк Хайда спозаранку?

Интерес заставляет подойти к открытому окну. Я привыкла к тишине этого дома и к малому кругу обитателей, но услышать живой разговор на иностранном языке, правда, огромная неожиданность. Выглянув за створку, вижу идущего по дорожке статного седовласого мужчину. Это он быстро говорит что-то миссис Хайд, жестикулируя руками.

— Кто этот человек? — спрашиваю у Бэна.

— Наш отец. Карло Скапретта собственной персоной.

— Не знала, что он итальянец. Тогда чья фамилия Хайд?

— О, Элиссон! История семейной фамилии длинная. Хайд наш дед по линии матери. Отец взял его фамилию, после женитьбы.

— Но для чего? — А тайны богемной семьи оказываются довольно интригующие. Я воочию наблюдаю за верхушкой мудрёного клана и интерес распирает, как никогда. Хотелось бы послушать историю родителей Брендона с начала до конца, но время не позволяет.

Похоже, меня заметили. Быстро отхожу от окна, пытаюсь закрыть створку и рука неосторожно соскальзывает. Створка прибивает пальцы на левой руке! Больно настолько, что разом темнеет в глазах! Я сгибаюсь от боли пополам, сжимаю пальцы правой рукой, издаю сдавленный стон. Бэнджамин подскакивает сзади, обнимает за плечи, видимо, желает помочь, но роняет слишком приглушённым и приторно интимным тоном фразу:

— Элиссон, детка, ты как?

В этот пакостный момент за нашими спинами раздаётся озадаченный, но вместе с тем раздражённый голос Брендона.

— Детка? Что, мать вашу здесь происходит?

Не иначе — закон подлости! Бэн вздрагивает, убирает руки и ретируется в сторону. Я всё ещё согнутая, медленно поворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и сиплю, сдерживая подкатывающие слёзы.

— А на что похоже Брендон? На то, что мы развлекаемся?

Встречаюсь с его гневным, практически тёмным взором. Он сверлит брата, затем меня, и желваки на лице старшенького ходят туда-сюда. Титана злым вижу впервые. Невольно вспоминаю: «Меня стоит бояться, но не тебе». Брендон поторопился, утверждая обратное. Полагаю, теперь и я, в том числе.

Неужели Хайд ревнует к политикану? Да. Действительно, ревнует, но Бэн не пасует. Ему нечего скрывать. Он скалится в вызывающей улыбке. Картина маслом. Кажется, два брата вот-вот перегрызут друг другу глотки. Нужно немедленно отвлечь их.

— Брендон!

— Иди к себе, Элис! — приказывает хозяин, не спуская с меня глаз.

Разогнуться удаётся. Я стою напротив Титана и не узнаю выражение мужского лица. Смесь неописуемых эмоций заставляет почувствовать себя неверной женой, пойманной за блудом. Он огорчён, а мне становится невыносимо плохо. Ухожу стремительно, чтобы не видеть сцену, которая неминуемо разбушуется между ними.

— Я так понимаю, тебе конкретно полегчало? — наехал старший на младшего. Ушам не верю! Брендон всё же начал выяснять отношения. Жаль, что дверь не успела закрыть и услышала остальное! — Бэн, ты совсем охренел?! Тебе, баб в Нью-Йорке мало? Зачем к Элис…