Дом сломанных душ (СИ) - Ричардс Лола

Когда я говорю это вслух, сомнений в своем решении у меня не остается. А Алекс делает то, чего я никак не ожидала.

— Не дождешься, — он встает, застегивает пальто, разворачивается и уходит от меня прочь. — Не дождешься, Дженн.

ГЛАВА 12

О чем люди думают с самого утра, только открыв глаза? О том, как прекрасно они выспались и что пора идти с собакой на прогулку? Или предвкушают вкусный завтрак и отличный день? Кто-то планирует, чем сегодня займется, кто-то — валяется в кровати, не собираясь никуда идти. У кого-то маленькие дети, и приходится вставать рано утром, ненавидя весь мир. Обычная жизнь.

Открывая глаза, я ощущаю пустоту. Внутри, в мыслях. Благодаря таблеткам мне перестали сниться кошмары, но и обычные сны тоже. Я не помню ничего, кроме темноты, и очень скучаю по хорошим, красивым снам, которые видела раньше. Каждый раз пытаюсь вспомнить и не могу. Доктор Лоу говорит, что я разговариваю, иногда кричу во сне. Я злюсь, что ничего не помню, и не понимаю, почему пациенты по утрам шарахаются от меня, будто по ночам я хожу по отделению с ножом.

Сижу в зале, в котором проходит групповая терапия. Здесь очень уютно — светло-голубые стены, белые занавески на окнах, висят даже картины с изображенными на них фруктами. Никаких ярких, кричащих цветов — все сделано так, чтобы не будоражить нашу нестабильную психику.

В ожидании начала сижу на стуле. Стулья поставлен в круг, как в дурацких фильмах, со мной еще пять человек. Некоторых я знаю, некоторых — нет. Пациенты вообще редко общаются между собой. Нет, есть несколько людей, которые охотно рассказывают, что они здесь делают и от чего лечатся, но в большинстве своем все одиночки. Это, конечно, добавляет уныния.

Входят доктор Лоу и санитары, которые занимают свои привычные места у входа. Доктор садится с нами на последний свободный стул, кладет перед собой на колени свой блокнот и надевает очки. Впервые вижу его в очках, интересно, почему он так редко с ними? Но ему идет.

— Итак, начнем. Я рад видеть всех вас здесь и надеюсь, что сегодняшний сеанс пойдем всем нам на пользу, — начинает доктор Лоу. Он рассказывает о наших прошлых успехах в лечении и у каждого интересуется сегодняшним самочувствием, спрашивает, чем мы занимались в последние дни. Это стандартное начало терапии. Сегодня оно не затягивается надолго, потому что со мной в компании не очень разговорчивые пациенты. Доктор внимательно слушает каждого, иногда делая пометки в блокноте, а когда мы замолкаем, переходит к теме сегодняшнего сеанса:

— Сегодня я собрал здесь не просто случайных людей, а именно тех, у кого наблюдаются проблемы с социализацией, памятью, поведением в обществе и страхами, связанными с ним. Вы все, — он обводит нас взглядом, я отвожу глаза, — находитесь с нами достаточно долго, и поэтому я решил, что сегодня подходящее время, чтобы, так сказать, «вытащить вас в люди». Наша задача будет простой — и одновременно очень сложной для вас. Как вы уже знаете, многие люди с проблемами, подобными вашим, не любят признавать себя нездоровыми. В самом простом случае они просто живут, не зная даже о том, что им требуется профессиональная помощь, и не видят повода за ней обратиться. В тяжелых — они полностью отрицают проблему, не видя ничего страшного даже тогда, когда своими действиями причиняют вред себе и окружающим. Мы с вами, к счастью, не дошли до этой стадии. Так вот, чего я жду от сегодняшнего сеанса и от вас? Задача ваша проста: расскажите о себе. Расскажите о том, что с вами происходит, людям, которые смогут вас понять просто потому, что у них похожие неприятности. Постарайтесь не приукрашивать и не упускать ничего в вашей истории. Расскажите так, как вы это видите. Забудьте обо всем, что я говорил вам на сеансах, и о том, что говорили вам окружающие люди. Что с вами случилось, почему вы здесь? Честно и искренне.

Доктор заканчивает свое вступительное слово. Реакция пациентов разная — у кого-то на лице я вижу полное безразличие, а у кого-то — настоящую панику. Психотерапевт дает нам немного времени на раздумья и говорит:

— Начинаем по часовой стрелке.

Я четвертая, поэтому сижу и внимательно слушаю истории других людей. Ловлю себя на том, что мне действительно интересно, почему их привела сюда судьба.

История первой девушки чем-то напоминает мою. Она сирота, родители отказались от нее, и она оказалась в детском доме. А в пятнадцать Сюзанна, так ее звали, познакомилась с парнем. Он дал ей то, чего ей так не хватало — любовь и заботу, она влюбилась по уши. Поначалу их отношения были чудесными, но со временем все изменилось. Парень оказался настоящим чудовищем: спустя два года после знакомства он изнасиловал бедную Сюзанну, когда был пьян. И одним разом дело не закончилось. Жить ей было негде, рассказать некому, а в полицию идти она боялась: понимала, что останется на улице совершенно одна. Насилие и побои Сюзанна терпела два года, после чего не выдержала и сбежала. Но счастливой ее жизнь так и не стала. Панические атаки, депрессия, попытка суицида...

Мне действительно жаль ее. Я сочувственно слушаю эту историю и видно, как страшно Сюзанне до сих пор.

Затем начинает говорить молодой парень. Оказывается, ему уже двадцать семь и он был известным в узких кругах писателем. Его книги издавались большими тиражами и имели успех. Но до последнего времени мало кто знал, что у популярного автора шизофрения. Его фантастические миры, которые он описывал в книгах, были частью его самого.

Он долго рассказывает об этом, и мне даже становится любопытно прочесть его книги. Удивительно знать, насколько верит человек, который болен, в то, что он пишет. По его тону и убежденности, с которой он говорит, я понимаю, что он действительно считает эту фантастику реальной, более того, совершенно не видит в этом проблемы....

Мне становится все страшнее, когда очередь близится к моей, и вот я практически паникую. Мне всегда тяжело было рассказывать что-то для аудитории, состоящей более, чем из одного человека. Но в этой ситуации страх еще сильнее. Чувствую, что мои руки дрожат, и пытаюсь успокоиться, но получается плохо.

Рядом со мной сидит пожилая женщина. Видя мою панику, она осторожно трогает меня за плечо:

— Не бойся, милая. Нам всем страшно, но это нужно нам, если мы хотим когда нибудь выйти отсюда. И никто не осудит тебя — все мы здесь немножко «того»... — она тепло мне улыбается, и у нее очень добрый голос. Она совершенно не похожа на сумасшедшую, интересно, почему она здесь? Я благодарно киваю ей.

— Дженнифер, вы готовы рассказать нам свою историю?

Делаю глубокий вдох и киваю. Начинаю рассказ, и с каждым словом мне все легче и легче. Я снова переживаю те ужасные моменты, но сейчас мне кажется, будто все это было не со мной, я словно смотрю на происходящее со стороны, а не чувствую себя непосредственным участником событий. Рассказываю об отце, о вечеринке, об изнасиловании. О моем первом лечении, об Алексе и нашем счастливом браке...

Самое трудное, конечно, остается на «десерт».

— Это было ужасно. Я два месяца провела в больнице, Алекс — немного меньше. Мы с огромным трудом пережили эту аварию... И я думаю, мы больше не стали прежними. Мой муж стал отдаляться от меня, в отношениях повеяло холодом. Я не могла понять, что происходит, пока однажды не пошла встречать его с работы и не увидела, как он выходит из здания со своей коллегой. Она была очень красивая... И они мило беседовали. Я была в бешенстве. Алекс стал часто задерживаться на работе, уехал в командировку, и она тоже там была, я уверена в этом. Это длилось очень долго. Я знаю, что он спал с ней, пока я ждала его дома и пыталась справиться с депрессией. Мы ругались часто... Я винила его в той аварии.

Я рассказывала это все со слезами на глазах. По лицам людей было видно, что они действительно сочувствуют мне. Женщина, сидящая рядом, держала меня за руку в знак поддержки.

— Он — моя вторая половинка и моя настоящая любовь. И я не понимала, что происходит, но жить без него мне не хотелось абсолютно. В тот день, когда все случилось, мы снова сильно поругались... Он ушел, а я решила, что хватит с меня. И выпила те таблетки. Вот и все, что я помню.