Обещанная ему (СИ) - Вебер Софи

— Виктория! — Марина Владимировна повышает голос, и я, наконец, перевожу на нее пустой взгляд.

Ее ярко накрашенные губы двигаются, взгляд возмущенно горит, а щеки покраснели, а еще она активно жестикулирует руками.

— Простите, вы разучились сдерживать свои эмоции?

Мой голос звучит безжизненно. Я знаю, что сейчас, как никогда прежде, могу сдерживать свои истинные чувства. Их попросту нет. Я не чувствую ничего, что могло бы вывести меня из себя. Я, кажется умерла. Родилась вчера ночью и умерла этим утром.

— Простите, что?

Марина Владимировна явно теряет хватку. Ее лицо буквально перекашивает от злости. Видимо, это тот самый момент, когда ученик превзошел своего учителя.

— Ничего, — мотаю головой. — Что вы говорили?

— Это возмутительно! — произносит женщина. — Как вы смеете так вести себя со мной?

— Как? Вы просили меня научиться скрывать эмоции. Вот же… вы разве не видите? Я отлично научилась.

Я знаю, что вывожу ее из себя. Что заставляю понервничать и разозлиться, но сейчас мне это нужно. Почувствовать кого-то живого рядом, увидеть его злость, ненависть, раздражение, что угодно. Ахмед ведет себя так, будто умер. И я рядом с ним такая же.

Марина Владимировна успокаивается только после моих слов. С ее лица сходит румянец, она больше не выглядит злой, наоборот, она, кажется, довольна своей ученицей. Знала бы она, что вовсе не ей нужно присуждать грант за мое обучение, за то, что я больше не чувствую ничего, кроме опустошенности и нежелания бороться за что-то. Что я не просто не скрываю эмоции, у меня их нет.

Вокруг больше ничего не изменилось: солнце светит по-прежнему, мебель стала какой-то серой, обстановка мрачной, а женщина напротив безразличной, хотя раньше она меня раздражала. Даже вкус еды и тот, я уверена, больше не будет таким ярким и насыщенным. Я просто знаю это… чувствую.

Наши занятия подходят к концу, и я, даже не попрощавшись, встаю с дивана и иду на выход. Раньше это было непозволительно и некрасиво, но тогда мне еще было не все равно.

На ужин я спускаюсь, как прежде. Ахмед, как и в обед, сидит за столом. Его взгляд устремлен в телефон, пальцы активно двигаются по сенсорной поверхности, а губы то и дело поджимаются.

— Добрый вечер, — здороваюсь и сажусь рядом.

Я думала, что не смогу с ним встретиться, что внутри что-то перевернется, сожмется и вытолкнет наружу: боль, злость, обиду, ненависть. Хоть что-нибудь, но ничего. Я сижу рядом с идеально одетым мужчиной, на столе стоит наверняка вкусный ужин, но в моей голове пусто.

— Как прошел твой день? Марина звонила, сообщила, что ты делаешь успехи.

— Да, она сказала.

Это весь наш разговор. Я, как и предполагала, даже не чувствую вкуса того, что ем. Мне кажется, что сейчас — идеальное время для того, чтобы проходить все процедуры. Вот бы так было всегда, приходит мысль, и я озвучиваю свое желание Ахмеду.

— Мне не нужно полгода. Я бы хотела, чтобы ты отвел меня к доктору как можно скорее. Чем раньше мы приступим к подготовительным процедурам, тем быстрее я смогу быть свободна, верно?

Ахмед удивленно вскидывает бровь и смотрит на меня так, будто ищет подвох. Его нет. Я действительно готова пройти через все и отдать ему ребенка. Сейчас, пока еще могу это сделать, потому что потом у меня попросту не будет на это сил. Я не смогу, чувствуя любовь и счастье, родить, забыть и начать новую жизнь.

— Ты еще не готова, — комментирует он, заставляя меня поджать губы и аккуратно отставить приборы.

— Я готова. Мне не нужно обучение, не нужно время, чтобы привыкнуть. Я больше не шарахаюсь от тебя, как от огня. Я научилась скрывать свои эмоции, видишь, — произношу тираду совершенно обесцвеченным голосом. — Сейчас идеальное время.

— Ты не готова физически. Все слишком быстро.

— Хорошо, — киваю. — Подождем пару дней или неделю.

— Ты ставишь мне условия?

— Нет, — мотаю головой. — Я готова сделать то, что ты просишь. Твое желание заполучить наследника еще в силе?

— Да.

— Отлично. Я намерена родить его как можно скорее. Или же тебе придется вернуть меня отцу. Или просто отпустить.

Я согласна даже на это, хотя несмотря на полное отсутствие каких-либо чувств, я все еще боюсь Стаса. Страх, видимо, из самой глубины, пробирается наружу. Я действительно боюсь вдруг вернуться в прежнюю жизнь, поэтому внутренне подбираюсь и молюсь, чтобы Ахмед не счел мои слова дерзостью и не отправил меня восвояси.

— Ты слишком быстро изменилась, — мне кажется, что его голос звучит растерянно. — Я запишу тебя к специалисту, проведете несколько сеансов с психологом и…

— Со мной все в порядке.

В подтверждение своих слов улыбаюсь, медленно беру вилку и с аппетитом, которого, впрочем, не чувствую, отправляю в рот кусок мяса.

— Я хочу новый дом и все то, что ты мне пообещал.

— Хорошо, — наконец, соглашается он. — Через неделю отправимся в клинику. 

Глава 16

Виктория

Всю неделю я упорно жду, что ко мне вернутся чувства. Что я начну воспринимать все окружающее хоть как-то, но нет. Даже разговор с Марко, пока Ахмеда нет дома, не вызывает во мне прежних чувств. Я просто отключилась от реальности, перестала воспринимать ее серьезно и реагировать на недовольный взгляд будущего отца моего ребенка, хотя я его видела.

Я ждала приема у врача больше, чем когда-либо. Хотелось, наконец, знать, что потребуется для оплодотворения и сколько времени это все займет. Я бесцельно бродила по дому и пыталась представить себя беременной. Не получалось. Я не хотела ребенка, тем более так. А ведь уже завтра мне скажут, что нужно делать, какие процедуры проходить и когда будет результат.

Вечер наступил как-то неожиданно. Я выхожу из комнаты, чтобы спустится к ужину, как вдруг снизу раздаются встревоженные незнакомые мужские голоса. Они что-то кричат и приближаются, видимо, поднимаясь по лестнице. Всего на пару минут застываю у двери, после чего быстро скрываюсь в своей комнате, решая переждать.

— Он ранен, — кричит кто-то.

— Вижу, твою мать! — произносит другой голос. — Врача вызвали уже?

— Да, едет! Он потерял много крови.

В их голосах слышится растерянность. Такое явно или впервые за их практику, или…

Мое сердце впервые за прошедшее время пропускает удар. Ахмед! Вот, кто ранен и потерял много крови. Я лихорадочно думаю, что делать. Кое-какие навыки из медицины у меня есть. Еще до болезни мамы я брала курсы медсестры. Сейчас эти навыки могут пригодиться. Я даже берусь за ручку, чтобы выйти, но в последний момент меня что-то удерживает.

Если Ахмеда не спасут, то обо мне никто и не вспомнит. Я смогу тихонько улизнуть из его дома, уехать и скрыться так, чтобы меня не нашел Стас. Кажется, я всерьез думаю об этом. Даже мечусь по комнате, чтобы собрать вещи, но что-то мне не дает. Я не могу так. Не могу просто бросить человека, ничего не сделав. Даже если брать во внимание то, что этот человек не особо ко мне расположен.

Я оставляю собранные вещи в комнате на кровати и выхожу наружу. Мимо меня проходит какой-то мужчина, даже не замечая. Я же направляюсь в комнату к Ахмеду. С той ночи воспоминания все еще теплятся внутри меня, поэтому я без труда нахожу его спальню.

Он лежит на кровати без сознания. Несколько мужчин пытаются срезать одежду с раны, делая это совсем не так, как нужно.

— Я могу помочь, — говорю громко и дрожащим голосом.

На меня тут же устремляются недоверчивые взгляды. Конечно, никто не верит в то, что какая-то девушка, появившаяся тут ниоткуда, может что-то сделать.

— Ты кто? — спрашивает один из мужчин.

Я уже хочу ответить, но в этот момент в комнату входит Марко. Он объясняет мужчинам, что я девушка Ахмеда и мне можно доверять. По его умоляющему взгляду понимаю, что он и сам не особо верит мне, но выхода нет. Как я поняла по разговорам, доктор будет самое меньшее через полчаса, а помощь Ахмеду нужна уже сейчас.