Трофей бандита (СИ) - Яблонская Альбина

Моя приемная мать много раз мне повторяла, что нельзя садиться в чужие машины, особенно если за рулем незнакомые парни с радушным лицом. И этот случай абсолютно ничем не отличался от того, что надо обходить десятой дорогой. За исключением одной детали — Макс мне очень нравился, я сходила по нему с ума и буквально бредила им сутки напролет.

Само собой, я боялась принять его приглашение… Но еще сильнее я боялась оттолкнуть его, утратив этот идеальный шанс. И я согласилась. Несмело улыбнулась и села на белое сиденье, обитое мягкой кожей.

Дверь захлопнулась, мы полетели вперед по усыпанным листвою улицам. Игнорируя красный свет на перекрестках и громко сигналя моим одноклассницам, чтобы вызвать у них паралич лица и приступ смертельной зависти. Я влюбилась в него в тот же день… Вернее, я тогда убедилась, что уже честно его люблю и хочу видеть рядом с собой каждый прожитый день.

Мы начали встречаться после школы. Он забирал меня с уроков и вез куда-то за город, где мы купались в реке и с хохотом стреляли по пустым бутылкам. Мы целовались каждую минуту и не могли расцепить свои руки, прощаясь перед сном. Немудрено, что очень скоро я съехала на тройки, а в один прекрасный день проснулась не у себя дома и просто решила не идти в эту долбаную школу.

Я и Макс начали промышлять хулиганством и торговлей всего того, о чем мечтает неокрепший старшеклассник. Он использовал свои связи и снабжал меня товаром, я же пользовалась талантом убеждения и находила все новых и новых клиентов. А немногим позже мы стали метить еще выше и рискнули обокрасть магазинчик… Это было нетрудно, сторожа не было, на двери висел замок, а древняя сигнализация сдалась в борьбе с обычной жвачкой. Мы обчистили кассу и стали чувствовать себя новыми Бонни и Клайдом.

Нагло грабили мелких торговцев наркотой, обчищали газетные киоски и автозаправки на отшибе. Мне безумно нравилась та жизнь, тогда мне казалось, что это самое лучшее, что может случиться с человеком. Жить не по средствам, ехать туда, куда глядят глаза, не думать о проблемах и жить одним днем, отнимая деньги у богатых и отдавая их бедным — то есть самому себе…

Казалось, мы будем плавать в эйфории вечно.

Но потом случилось то, что и следовало ждать. Мы настолько обнаглели и привыкли к безнаказанности, что замахнулись на орех, который был нам не по зубам. Я заехала с Максом на какой-то концерт — выступала рок-группа, и всем было очень весело. А рядом проходила выставка ретро-машин, целое поле баснословно дорогих и безумно редких автомобилей, которым по тридцать, а то и по восемьдесят-девяносто лет. Мы ходили по рядам и делали фотки на память, будто это все наши тачки или мы их угнали.

А потом я зависла у одной из табличек и сказала: «Макс, мне так понравилась эта машина…»

Передо мной была «Лиса» — уникальная рыжая машина без крыши. Сделанная на заказ в Италии, одноштучная Ламбо Миура. Шестьдесят восьмого года. По моим скромным девичьим меркам она была прекрасна. Изумительно красива, с изогнутыми формами, красным салоном и ядовито-оранжевым цветом кузова.

— Она похожа на тебя, — сказал мне Макс. — Она почти так же красива и сексуальна, но порвет любого, кто перейдет ей дорогу. Эта «Лиса» — горячая штучка. Ей, как и тебе, палец в рот не клади. Не правда ли?

Слова Макса меня нешуточно завели, мне неистребимо захотелось сесть с ним в эту тачку и угнать куда-то в закат. Словно она наша и всегда тут стояла в ожидании хозяев.

И мы… Мы так и поступили… Просто сели в эту Ламбу, завели ее простой отверткой и укатили вдаль, пока охранник бежал по полю и дул в свой свисток до посинения. Мы летели по шоссе и наслаждались свободой. Она была в наших волосах, свистела между пальцами рук, поднятых в небо, она ревела грозным мотором и ласкала уши визгом шин на горном серпантине, но…

Вскоре наш кабриолет сломался. Мы застряли в горах, в узком ущелье, где была одна дорога и две отвесных скалы по бокам. Без пути для отхода. И мы сдались полиции без сопротивления — подняли руки вверх, заложили их за голову и послушно стали на колени, чтобы на запястьях щелкнули браслеты.

Та машина стоила просто огромных денег. Мы ее не разбили и даже не испортили — просто сломали. А перед этим дерзко увели из-под носа состоятельного владельца. Им оказался какой-то крупный сенатор, человек известный и… со связями. Так что нас должны были судить по полной программе.

К угону дорогой тачки прибавилась дюжина краж и ограблений, торговля наркотиками и хулиганство. Словом, нам грозила тюрьма. Вопрос стоял только в сроках: прокурор просил шесть лет для Макса и четыре — для меня.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍18

Мой новый день в норе начался, как обычно. Конечно, я не знала, утро это или уже середина дня, а может, он будил меня глубокой ночью. Я знала только одно — если лампочка зажглась и слышатся шаги, то пора вставать с кровати и ждать холодного душа.

И главное — ни малейшего звука. Рот на замке!

Дверь скрипнула петлями и открылась. Макс принес с собой привычный набор: в одной руке было ведро, а во второй — бумажный пакет с собачьими консервами, моим бессменным блюдом на любое время суток.

Он подошел поближе и уставился на меня с нейтральным выражением лица. Как это обычно бывает перед обливанием. Вероятно, ждал от меня жалоб и нового повода ударить. Но я мужественно стояла с плотно сжатыми губами и таким же напряженным телом — ожидала шок от ледяного душа.

Но Макс почему-то медлил. Со вздохом осмотрел меня от стоп до лица и… поставил ведро на пол, будто в этом нет ничего странного. Затем происходящее стало и вовсе мне непонятным: Макс достал из ведра новогодние гирлянды и стал их развешивать по комнате. Цеплял их на старые крючки, на изголовье кровати, обмотал ими лампочку и просто разбросал эти метры светящихся проводов по полу.

Я смотрела на него с изумлением.

Макс включил гирлянду, и она засияла. Ее крохотные лампочки стали мерцать то красным, то желтым, то зеленым… Погружая еще пять минут назад угрюмый подвал в краски радуги.

— Хм… — хмурила я брови в поисках подвоха.

Что это с ним? Почему он это делает? Почему не обливает меня, не издевается, как обычно? Тут что-то не так, должна быть причина… И эта причина — точно не Новый год, ведь сейчас сентябрь.

Конечно, я уже потеряла счет времени, пока сидела в этом мраке. Но чисто математически это было невозможно. Даже до Хэллоуина было далеко.

— Что, удивлена? — ухмыльнулся Макс и достал из пакета с дюжину свечей, связанных скотчем, как связка динамита.

Он аккуратно распечатал упаковку и стал расставлять эти свечи по полу, сперва плавя низ зажигалкой, а затем приклеивая воск к бетону. Вскоре дело было сделано, и свечи одна за другой подставляли свои фитильки под пламя зажигалки — все вокруг стало пугающе нарядным и светлым. Пахло днем рождения и рождеством одновременно, не хватало разве что елки и подарков, перевязанных лентой.

Но вскоре я узнала, что подарки тоже есть.

— Проголодалась? — смотрел на меня Макс с умилением. — Хочешь есть?

— М… — пожала я плечами, зная две вещи.

Во-первых, отвечать нельзя, а то снова получишь по лицу. Это главное правило в лисьей норе. А во-вторых — большого аппетита фарш из консервной банки у меня не вызывал. Я его ела от безысходности, выбора не оставалось.

Но мой желудок предательски заурчал, надеясь проглотить хотя бы что-то — пускай даже порцию корма для животных.

— Что — «М…»? — не понял Макс. А затем будто вспомнил о собственном правиле, хлопнув себя по лбу, и разрешил мне говорить: — А, понятно, совсем забыл… Голос, Лиса, голос! Можешь говорить. И не бойся — бить не буду… Честно. Я сегодня добрый.

Я разомкнула губы, чтобы что-то сказать, но затем еще раз подумала, стоит ли это делать. Ведь это Макс. Он просто псих и наверняка тут же ударит меня снова… Может, лучше продолжать молчать и не провоцировать его?