Простая история (СИ) - Пожидаева Ольга

— Эээ… Понимаешь…

— Что?

— Я забыла про белье. Как-то из головы вылетело. Набегом у тебя была.

— О боже…

— Да, Ванька должен был купить. Это сам он вспомнил. А что? Плохие выбрал? Не по размеру. Ты вроде, как я. Должен был угадать.

— Аля, они же развратные. Некоторые. Боже…

— Погоди, я ему вломлю. Ванька, чтоб тебя! Я все понимаю, но какого хрена ты купил Аньке развратные трусы?

Приглушенный ответ я не расслышала, но вот молчание Али пугало меня куда сильнее.

— Ааааль, — позвала я ее, наверно, через минуту томительной неизвестности.

— Ээээ. Ань, такое дело… Ванька тоже забыл. Вернее, не успел. Его вызвали срочно, и он это поручил…

— Нику, — выдохнула я, застонав. — Блин, так и знала.

— Да, неудобненько получилось.

— Мягко говоря.

Но Аля была не из тех, кто долго стесняется.

— Да ладно, чего ты! Подумаешь — трусы. Он тебя и без них уже видел.

— Да, спасибо, что напомнила. А только начала забывать этот позор.

— Ой, Фролова, я тебя умоляю. Он же врач.

— Да, врач, который купил мне трусы. Они же все так делают, правда? Джонни, наверно, пачками дарит их пациенткам.

Алька хихикнула.

— Не парься. Поблагодари и всего делов. Кстати, Артем приходил? Он дозвониться до тебя не может.

— Артем?

У меня свело живот и совсем не так, как с Ником. Скорее даже желудок, и затошнило. А ведь наркоз давно прошел.

— Да, я на него наткнулась у подъезда. Ты что ему не позвонила? Как всегда не хотела парить? Брось свою независимость и эмансипацию, Ань. Мужчины они…

— Только не говори, что рассказала ему… — застонала я.

— Конечно, рассказала. Ты и умереть могла.

— И начинаю жалеть, что выжила.

— Прекрати. Этим не шутят.

— Что ты ему сказала?

— Да ничего такого. Что ты загремела по скорой, и была операция, больницу назвала и палату.

Я застонала снова.

— А вы разругались что ли? Или ты реально думала замолчать это? — яростно наезжала Аля, пока я снова и снова стонала и всхлипывала.

— Пожалуйста, больше никогда и ничего ему не говорили, Аль. Я потом расскажу, ладно? Не хочу сейчас.

Перед глазами снова встала та сцена в его прихожей. Паникующий Тема, его Света, боль и стыд, желание провалиться сквозь землю.

Я прикрыла глаза и заставила себя забыть этот кошмар. Просто представляла, как беру за шкирку Тему и выкидываю из головы на помойку, туда же Свету, боль, стыд, снова боль и слезы, кричащую тетку в приемной, одуванчики и смех анестезиолога, зонд и воронку для промывки желудка. Следующим на очереди был Ник со своим бархатным голосом и смеющимися глазами.

Итак, Анна, вы верите в судьбу? Теперь.

Сладкий озноб пробежал по всему телу. Его я оставила. Пусть будет. Никому еще не мешал красивый доктор. Пускай все это было невероятно смущающе, но я не хотела забывать. Как и его теплые красивые пальцы, которые касались меня.

Бандаж, очевидно, тоже купил Ник, а у меня даже не было его номера, чтобы поблагодарить.

Я легла спать, и в эту ночь мне снился мой доктор. Он осматривал меня, а потом это все перетекло в нечто большее. И пальцы уже были именно там, где я хотела больше всего.

Я проснулась от собственных стонов и волшебно жуткого понимания, что кончила во сне. Во сне про доктора Ника. Это было так же страшно, как и странно. Но я решила ни у кого не спрашивать, чем может мне грозить оргазм через два дня после операции.

Глава 7

Тревожная выписка

Я изо всех сил ждала, когда же меня снова придет осматривать Ник, но на следующий день был другой врач, а еще через один снова та тетка с холодными беспощадными пальцами. Правда, у меня уже все заживало и было не так больно от ее бесцеремонного пальпирования.

— Выписываем, — резюмировала она в конце осмотра. — Собирайся.

Я и рта раскрыть не успела, а она уже вышла из палаты. За окном темнело, и я смутно представляла, как буду добираться домой в таком состоянии. Нет, я вроде бы нормально себя чувствовала, но оказалась в такой ситуации впервые. Все-таки дыры в животе. На метро точно не стоит добираться домой. Такси тоже не внушало радости. Скрипя зубами, я набрала Алю. Вроде бы у Джонни была машина, и она иногда ею пользовалась. Но Алька не ответила. Телефон был выключен. Я застонала. Значит, такси.

Медсестра пришла с документами и прочими организационными моментами. Пока я оплачивала палату, получала вещи и заполняла бумаги, наступил вечер. Накинув шубку, я вышла из больницы и потерянная потопала на выход за территорию.

Я шла медленно и в принципе не испытывала боли, но все равно было как-то тревожно. Ник говорил, что пролежу в стационаре дней пять, а меня выгнали через четыре, еще и вечером. Разве не утром должен был быть обход. В общем, мне не нравилась скорее сама ситуация и перспектива быть дома одной эти дни. Эмансипация как-то совсем не радовала при таком раскладе.

Потихоньку ковыляя к ограде, я включала интернет, на телефоне, одновременно поправляя сумку от ноута, чтобы не свалила с плеча. Яндекс-такси нещадно глючил, как будто в районе не было машин. Заявленное время ожидания — двадцать минут. Что за бред? Загорать на морозе под фонарем мне совсем не хотелось. Еще и сумка в сочетании с пакетом вещей стали тяготить.

Я встала у пропускного пункта и уже подумала вызвать что-то другое, но тут же услышала голос, от которого чуть не упала.

— Аня! Успел. Я позвонил, и мне сказали, что тебя выписали. Что у тебя с телефоном?

Обернувшись, я увидела Артема. Как ни в чем ни бывало, он протягивал ко мне руки, видимо, собирался забрать ноут. Такой родной, в очках и шапочке, с огромным шарфом на шее и улыбкой, словно ничего не случилось.

Я так опешила от его непринужденной наглости, что стояла с открытым ртом, проветривая свои многострадальные внутренности.

— Давай сюда вещи. — Не растерялся Артем, тут же снял с моего плеча ремень от ноута и забрал пакет. — Я такси вызываю. Отвезу тебя домой, приготовлю что-нибудь, поухаживаю.

— Пошел ты в задницу со своим такси и ухаживаниями, — заорала я истерично на всю улицу. — Отдай мои вещи.

Я было дернулась, но тут же сморщилась от боли из-за резких движений. Тема просто сделал шаг назад, уклоняясь от моего неуклюжего броска.

— Ань, тише, перестань, — проговорил он. — Я знаю, как все это выглядело. Я объясню, правда. Давай сейчас о тебе подумаем. Я как узнал, что у тебя была операция…

— Ты вообще не должен был ничего знать, — продолжала кричать я в беспомощном гневе. — Ты вообще не должен больше никогда ко мне приближаться. Я знать тебя не желаю!

— Ну ладно, ладно, я понял. Это ожидаемо.

— Ожидаемо? — заверещала я, совсем теряя тормоза, достоинство и здравый смысл. Слезы брызнули из глаз от беспомощности и обиды. — Отдай мои вещи, Артем, и катись к черту! Не-мед-лен-но!!!

Я отчеканила это из последних сил, притопнув ногой для полной картины. Но проклятый не мой бойфренд даже ухом не повел и, разумеется, ничего мне не отдал. Он лишь пожал плечами и нагло заявил:

— Вызываю такси, отвезу тебя домой, там поговорим. Тебе нельзя одной.

Какой же упертый гад! Я кипела, едва сдерживая слезы. Вся моя бравада гордости улетучилась, оставив только отчаянное желание избавиться от Артёма любой ценой. Я просто не смогу терпеть его присутствие, его помощь, тем более, какие-то объяснения. Это просто невыносимо.

— Пожалуйста, отдай мои вещи, Артем, — проговорила я, уже не в силах не плакать. Горячие слезы побежали по лицу. Я снова проскулила совсем жалко: — Пожалуйста, оставь меня.

Тема с наглым видом вынул мобильный и стал набирать номер, только покачав отрицательно головой. Он пользовался моей беспомощностью в полной мере. Я стояла и плакала, понимая, что не могу ничего поделать: ни выдрать ноут и сумку, ни убежать, ни перестать плакать, даже накричать на него у меня больше не было сил.

Я ведь и на паром вошла вот такая. Беспомощная, одинокая, отчаянно делающая вид, что это независимость и самодостаточность, а не полное фиаско в личной жизни. Там в баре, в нейтральных водах Артем точно так же прочитал ситуацию и воспользовался моими комплексами, чтобы затащить в постель. Наверно, я нравилась ему. Может быть он как-то странно любил меня. Тогда я позволила ему и себе эту простую историю. Романтичное знакомство, редкие, но теплые встречи. Нам было удобно. Мне — точно. Но больше я не хотела этих компромиссов, за которыми так легко было прятать вранье и какую-то Свету.