Желания для Серебряной рыбки (СИ) - Литт Ксюша

Мысли роились в голове и метались от заверения, что ничего страшного не случилось, к позорному посрамлению самой себя. Чтобы избавиться от одолевших и морально измотавших ее дум, усиленно суетилась вокруг подружки.

— Чай горячий попей, легче будет, — услужливо притащила ей кипяток.

Таня уныло цедила содержимое чашки и продолжала стонать. Аня налила и себе тоже, подсела ближе. Что же она вчера пропустила, было все-таки очень любопытно:

— Слушай, ты что, с Ильёй… — замялась, стесняясь выразиться прямым текстом.

Таня, несмотря на свое болезненное состояние, возмущенно вскинулась:

— Ты что?!!! — покрутила пальцем у виска. — Нет, конечно! — опять приуныла, помешивая в чашке ложкой, после продолжительной паузы, нехотя продолжила.

— Ну, приставал, конечно… Уламывал… Но, блин, не с ним же первый раз!

Замолкла в задумчивости, то ли размышляла, как вообще угораздило с ним связаться, то ли пыталась разобраться — понравилось, ли ей то, что случилось или нет. Во всяком случае, на обозрение выставляла негодование и презрение. Ну и ладно, Анька ее понимала, она ведь и сама не больно-то хотела делиться своими похождениями. Так, лишь вскользь рассказала, что вышли на улицу, поговорили, покурили, после чего ее развезло и Никита — гад, ее блевать заставил. В общем, ничего интересного…

Тем не менее, Таня через силу все же ухохатывалась — только ее взбалмошная подружка могла попасть в такую нелепую ситуацию.

— Все кому не лень, за ребёнка считают и опекают. Бесят, — недовольно проворчала Аня.

— Ну почему же, Олег совсем не как на ребенка смотрит, — заметила угрюмо подружка.

— Ну, Олег… — отмахнулась, это не тот парень, чьего бы внимания хотелось. И не тот человек, о ком интересно поговорить. Гораздо любопытнее почему-то вдруг стало узнать про Никиту, даже не про Вадима. Ну что можно нового о Вадиме узнать? Он наверняка со своей Ликой был, а вот чернявому наглецу еще в глаза предстояло смотреть. Потому и пыталась узнать о нем. Только поэтому.

— А, эммм, Никита сейчас где? Не знаешь? — спросила безразлично так, как бы между прочим.

Танька внимательно посмотрела на нее и хмыкнула:

— А он не у себя разве?

— Нет, там только Олег.

— Мммм… Так вы вдвоем с Олегом что ли мммм…, - Таня игриво подвигала бровями.

Анька в ответ возмущенно покрутила у виска:

— Совсем дура?

"Совсем дура" пожала плечами. Ну, ни разу не поверила она, что и про Никиту подруга просто так спросила, и что Олег там наедине с ней остался нечаянно. Очевидно — мутная история, но раскалывающаяся голова, дотошность проявить не позволила.

— С Никитой твоим, Лешка долго разбирался.

— Он не мой, — поспешила возмутиться Аня, но уши уже навострила, вслушиваясь, что продолжала говорить подруга, не обратившая внимание на протест.

— Отношения все выясняли. Точнее Лешка все бухтел, а этот молча пил и ухмылялся. И где он сейчас хэ знает. С Риткой наверное, раз этот здесь, — она кивнула на дверь, подразумевая Илью.

Аня зачем-то внимательно посмотрела на дверь и согласно кивнула:

— Да, наверное с ней.

В этом не было ничего сверхъестественного и удивительного, Ритка же изначально являлась девушкой Никиты. Вот он с ней ночь и проводит. И пусть с ней спит. Ане, совершенно, на это все равно. Но почему-то все равно так неприятно скребли на душе кошки, и настроения куда-то подевалось.

А вскоре потихоньку все начали просыпаться и сбредаться на их террасу, выбранную еще в первый день местом сбора. Все пили, кто чай, кто кофе, кто шлифовал здоровье пивом. Уже все собрались. Даже Рита пришла, а Никита все не появлялся.

— У себя в машине спит, — заметил кто-то на чей-то вопрос:

"Где же он?".

Аня, услышав, сразу заулыбалась, даже шутки Олега, который снова подсел рядом, вдруг стали казаться смешными.

Весь день так и протянулся — вяло и лениво. Объявившийся наконец Никита ни единым словом или жестом не намекнул ей на вчерашнюю с ним интрижку. Видимо для него случившееся — это обычная ничем не запоминающаяся обыденность, не стоящая внимания. К вечеру, успокоившись, что насмешек не предвидится, Аня осмелев, сама предложила ему сбежать от назойливого Олега и прогуляться вдоль берега. Уж больно надоел тот, крутясь рядом. Еще и Танька начала вести какие-то непонятные игры с Ильёй. Они вместе вели себя очень странно, постоянно задирались и рычали друг на друга. Но стоило парню пропасть из поля зрения, как подружка тут же начинала бегать и высматривать его. Смешно, честное слово. Детский сад какой-то. Она прям, так и сказала об этом Никите, когда спустились с ним к морю, на что тот лишь хмыкнул:

— Кто бы говорил, сама из детства никак не вылезешь. Вроде девятнадцать лет, а ведешь себя не соответственно.

Аня нахмурилась:

— Почему это?

— Откуда я знаю, почему ты зависла в пятнадцатилетнем возрасте. Видимо есть причины.

Они брели вдоль кромки воды, камни громко хрустели под ногами, разбушевавшееся вдруг к вечеру море с грозным шумом волнами набегало к берегу и со злобным шипением откатывалось.

Никита также как и все целый день маялся с похмелья, поэтому разговор выходил сейчас вялый. Ему просто нравилось бесцельно слоняться, прижимать к себе чуть-чуть озябшую девчонку, слушать глупые разговоры. Сегодня совершенно не до разборов тонкой человеческой психики и однозначно все равно, почему этот ребенок отказывался взрослеть. Во всяком случае, ему ее наивность нравилась, и вызывала шквал бурной нежности. Анька, она, как котята, которые всем нравятся, потому-что нравятся и нельзя объяснить почему.

— У тебя отец есть? — наконец, неохотно он все же продолжил разговор.

— Он у всех есть, — буркнула в ответ, похоже, Никита все же тронул больные уголочки ее души.

— Нет, в смысле вы живете вместе?

— Нет.

Никита крепче прижал к себе нахохлившуюся девушку, равнодушно выдал вердикт.

— Ну вот, как вариант в этом может быть причина.

Аньке диагноз не понравился, она тут же с рвением возразила:

— Можно подумать, все у кого нет отца, зависают в пятнадцатилетнем возрасте и становятся инфантильными.

— Не все, — Никита даже спорить не стал, — все сугубо индивидуально. Я ж сказал — как вариант. Вариаций на самом деле может быть миллионы. Никогда не знаешь, где перемкнет. Человеческая психика вообще сложная организация. А инфантильность, она от повышенной опеки. И тут без вариантов — брат твой постарался.

Анька завозилась в его объятьях, косо взглянула:

— Ты что, психолог?

Никита засмеялся — весело, открыто:

— Ты мне какую только профессию уже не придумала. Я водитель, — напомнил ей.

— Можно выучиться на психолога, а работать водителем, — резонно заметила Аня. Он и на это ничего не возразил. Лень. Однако она не унималась. — Получается, я теперь по твоей теории навсегда останусь маленькой девочкой.

— Не останешься, — успокоил, улыбаясь. — Придет время, появится тот человек, за которым как в омут с головой ринешься во взрослую жизнь. Влюбиться тебе надо, Милаха.

— Я и так люблю Вадима, — уверенно напомнила. Какая-то нелогичная у него теория получалась.

Никита хмыкнул. Они уже далеко так за тихими разговорами доплелись. Оглянулся — пора возвращаться. Присел передохнуть, прежде, чем двинуться в обратный путь.

— Ты его не любишь, — заявил вдруг, — Вадим — это у тебя блажь.

Анька опешила. Уж что-что, а Вадима она определенно любила, и даже не сомневалась в этом.

— Я его люблю! — голос сорвался, видно, что готова была отстаивать своё до последнего.

Никите же было все так же лень, и тема совсем неинтересная. Развалился, прямо на жестких булыжниках и смотрел на звезды на почерневшем небе, хоть и жестко, но хорошо, спокойно, умиротворенно.

— Знаешь что, Милаха, я на двести, нет на триста пятьдесят процентов уверен, что если бы у твоего Вадима вдруг неожиданно сейчас кукушка слетела, и он бы начал за тобой бегать, ты бы заднюю сразу врубила. Для тебя такой недосягаемый объект, как прикрытие. Придумала, как будто его любишь. Просто придумала. Это точно не любовь.