Настя как ненастье (СИ) - Горышина Ольга

Но позвонил он Монике, даже не попытавшись вызвать номер Насти, если она вообще писала ему со своего телефона. Эта рыжая мышь ещё тот конспиратор!

— Я вечером приеду. Приготовь мне рыбу, если можешь.

— Что-нибудь случилось или ты просто голодный?

— Я просто соскучился. Пока.

Он снова с силой сжал в ладони айфон и уставился на дверь. Его никто не беспокоил. Вообще никто. Он соединил себя с секретаршей:

— Дядя Серёжа пришёл? Нет? Жаль… Может поедим тогда вместе. Да, нет, все нормально. Просто так.

Но все было далеко не просто так. Ему жизненно необходимо было подзарядиться от Валерии позитивом.

— Тебя так сестра мучит? — спросила секретарша, когда он минут пять ковырял вилкой салат с копченым лососем, который они взяли в кафе на первом этаже. — Или то, что в этом салате три грамма рыбы?

— Сестра, — Иннокентий смело встретился с внимательным взглядом женщины. — Я хочу, чтобы она избавилась от ребёнка. Есть проверенная клиника?

— А что ты так на меня смотришь? Точно на знатока. Я родила дочь в девятнадцать и сразу научилась предохраняться. Но я узнаю.

— Узнай, пожалуйста. Я буду очень признателен. И чтобы ни душа…

— Когда-нибудь кто-нибудь от меня что-нибудь узнавал?

Нет, Валерия Ильинична — могила. Если она чего-то не хотела слышать, она затыкала собеседника на первом же слове.

— А теперь ешь. Иначе твой вирус тебя сожрёт. С потрохами.

Точно. Если он ещё хотя бы раз вспомнит про эту рыжую девку в рваных джинсах, ему действительно хана!

Но вспомнить пришлось. В шестом часу, когда он уже намеревался выехать к Монике, сработал интерком, но Валерия Ильинична ничего не сказала, и Иннокентий, забыв про пиджак, вылетел в приемную.

У стола стояла незнакомая девушка. Зализанная, с красными гормональными прыщами на лице. Он удивлённо воззрился сначала на неё, а потом — на секретаршу.

— Вам тут конверт принесли, Иннокентий Николаевич. Хотела быть уверенной, что вы знаете, что это?

Он догадался и почувствовал подмышками холод. Сучка! Других слов нет.

Он протянул руку и взял конверт. Можно не пересчитывать — здесь больше двадцати тысяч. Настя вернула даже чаевые. Дрянь!

— Давай выйдем? — он махнул рукой в сторону двери в коридор, и девушка покорно пошла за ним. — Спустимся на один пролёт, чтобы нас не услышали.

Девушка снова кивнула.

— Тебя как зовут? — спросил он уже у окна.

— Ксения.

— Слушай, Ксения, — он тряс перед её носом конвертом. — Не знаю, что тебе там подружка наболтала. Но я дал эти деньги не ей, а её матери и потому не приму назад.

Врать так напропалую!

— Настя ничего не говорила мне про деньги. Сказала просто отдать конверт секретарше.

— Она не говорила, так я говорю! — не удержал голос тихим Иннокентий.

— Чего орёшь?

Он обернулся: по лестнице поднимался Сергей Александрович. Как всегда, вразвалочку.

— Ничего, — выдал Иннокентий, ещё больше вытянувшись в росте, и дядя перевёл взгляд на опешившую девушку, которую он был на голову выше:

— Чего он орёт?

— Ничего, — ответила несчастная, пряча глаза.

— А это что? — теперь Сергей Александрович ткнул пальцем в конверт, который Иннокентий продолжал держать в руках.

— Помощь приюту для собачек, — без зазрения совести солгал Иннокентий. — Ещё вопросы будут?

— Чего орешь?

— Я не ору. У меня голос просто сел.

— Чего вы делаете на лестнице? — не унимался Сергей Александрович.

— Ничего мы здесь не делаем. Это моя личная помощь. Не хотел, чтобы кто-то в офисе подумал, что я подбиваю их пожертвовать на бедных животных. Кстати, не хочешь сам лично пожертвовать?

— В другой раз, — бросил Сергей Александрович и двинулся к дверям офиса.

Иннокентий, зная реакцию дяди на подобные предложения, этого и добивался.

— Послушай, Ксюш, я не возьму назад денег. Если Настя хочет, то вот… — Он вытащил визитку и на обороте написал номер телефона и имя. — Это телефон моей сестры. Ее зовут Лида. Пусть Настя позвонит ей и договорится о росписи комнаты. Держи.

Вместе с визитной он сунул девушке и конверт.

— Не потеряй, — он улыбнулся, — телефон, я имел в виду. Моя сестра очень ждет ее звонка. Ну ладно, я пошел. Насте привет.

Но в офис он не вернулся. Прошёл дальше, до туалета. Достал телефон и позвонил.

— Рыба в духовке? Я через пятнадцать минут выезжаю. И, знаешь, тебе может позвонить девушка по имени Настя и назвать тебя Лидой. Она думает, что ты — моя сестра Договорись с ней на пятницу на вторую половину дня посмотреть квартиру на предмет росписи стен.

— Чью квартиру? — задала первый вопрос Моника.

— Лидкину, чью ж ещё?! Я её выпровожу. В цирк билеты куплю.

— Что вообще происходит?

— Ничего. Мы не помирились, а я уже договорился с художницей. Хочу сделать Тимке сюрприз. Пиратскую комнату. Сбагрю их с бабушкой на дачу. Нефиг в городе последние летние дни сидеть. За выходные девочка управится. А не успеет, закончит на неделе. Поможешь?

— Ты мне надоел. Как ребёнок, честное слово. Помирись с Лидой. Или хотя бы скажи, что хозяйничаешь в её квартире. Это как бы полное свинство, не находишь?

— В моей квартире. Я хозяйничаю в своей квартире. Ну, ты меня поняла, сестрёнка?

— Поняла, поняла, братишка. Встанешь в пробке, звякни, чтобы я рыбу не пересушила.

— Окай.

И Иннокентий с улыбкой отключил телефон. Настя походила с туза червей, а он побьёт его козырной дамой.

Часть 2. «Мышка в птичьей клетке». 1 "Приятные планы на ближайшие дни"

Все складывалось, как нельзя лучше. Шло, как по маслу, которое разлил никто иной, как Иннокентий Николаевич Горелов собственными руками. Потеряет ли от него голову Настя пока еще под большим вопросом, но он лично, кажется, хотя быть чуть-чуть, но уже поехал крышей, о чем ему без обиняков сообщила Моника вместе со временем пятничной встречи с Настей.

Он все правильно рассчитал. Настя боялась встречи именно с ним, а «сестре» рыжая мышь позвонила в тот же вечер, и Иннокентий, спешно вытирая о салфетку руку, принялся одним пальцем вбивать в телефон адрес квартиры, чтобы сунуть Монике под нос. Пусть зачитывает явки и пароли своим спокойным взрослым и, главное, женским голосом. Вот и все… А он боялся, что не сработает!

Мышка легко попалась в мышеловку. Финансовая нужда не тётка… Надо только не сглупить при встрече. Он подготовится, морально…

Иннокентий откинулся на спинку стула и, не обращая уже внимания на продолжающийся разговор между мнимой сестрой и рыжей мышью, принялся за оформления двух билетов в цирк на эту пятницу. Минут через пять с каким-то странным шумом в сердце он переслал их сестре и получил в ответ вопрос: «Зачем?» Так он и скажет, зачем! «Программа хорошая! А после представления я отвезу вас на дачу. Хватит в городе торчать!» — «А ты?» — «Если только вместе с Моникой» — «Спасибо. Не надо». — «Злая ты». — «Сначала женись, потом привози! А любовниц держи при себе!»

На этом Иннокентий решил прекратить бесполезную переписку с сестрой. Чего взбрыкнула идиотка — ясен пень, что он не подумает знакомить Монику с матерью. И на выходные и ближайшую неделю у него вырисовываются планы куда интереснее дачи. Подготовительная работа к этому закончена. Все овцы пока целы, а волк уже почти сыт — накормлен рыбкой. Дело осталось за малым — лечь спать не одному.

— Сестра закатит тебе скандал и будет права, — заявила Моника, ставя перед ночным гостем чашку с чаем. — И не приходи тогда ко мне. Жалеть не стану.

— И не приду! — выдал Иннокентий, игриво высунув язык.

Моника наигранно замахнулась на него чайной ложкой, которую вытащила из своей чашки.

— Вот так бы и дала тебе! Только честно, тебя сестра лупила в детстве? Нет? А жаль… Вот ты и вырос потому таким жутким засранцем.

— Я тебе не нравлюсь?

— Мне не нравится, что ты делаешь и что ты говоришь про сестру. Это, по-чесноку, говорит скорее многое о тебе как человеке, а не о Лиде.