Елена Квашнина - Там за облаками (СИ)
Написала и мысленно поздравила себя с тем, что припёрла Вернигору к стенке. Не отвертится теперь. Не захочет показаться мелочным и мстительным идиотом. Славки больше нет, и не имеет смысла лгать, притворяться, интриговать. Каким наивным и простым казался Шурик в их далёкой юности, ограниченная, но верная Славкина тень. Боже мой, а ведь точно. Точно по Шварцу, тень таилась и молчала, росла потихоньку, стремясь сравняться с человеком, кривлялась и плясала в скудном свете, караулила подходящий момент, ненавидя, завидуя, и при том не в силах существовать самостоятельно. Два года Славка не отбрасывает тени, поскольку мертвые её не имеют. Шурик свободен от многолетнего унизительного рабства, в которое продал сам себя за возможность быть рядом с блистательным Закревским и сиять отражённым светом, за те блага, коими удачливый друг щедро делился. Потому на фото Вернигора и выглядит самодовольным. Ну-ка, ну-ка, есть даты на фотографиях? Есть. Этого года кадрики. Теперь-то он может себя уверить, что всего сам достиг и добился. И остальным сию свежую идею внушить. Маша хорошо помнила историю с квартирой для Болека, для Борьки Сапрыкина. Слышала она её из разных источников. От своей младшей сестры, одно время безумно влюблённой в Славку и водившей дружбу с младшей сестрёнкой Болека Галкой, прежде всего. Марго гордо заявила, что Болек, работавший по комсомольской путёвке на МЖК за квартиру, к тому моменту оженившийся и ставший отцом, с квартирой чуть не пролетел. Обманули парня. Но Славка узнал, по своим каналам надавил, где нужно, и жильё Болек получил. Сапрыкин эту версию отрицал. Он твёрдо верил в победу справедливости, наивный. Знакомые из райкома подтвердили рассказ Маргошки. Маша не сочла нужным переубеждать Болека и Маргошке запретила. Хочет он чувствовать себя самостоятельным? Не желает быть обязанным другу? Всё сам? Ну и пусть, если Славка не возражает. Славка не возражал. Умный, как дюжина бесов, он отлично понимал, что в глубине души Болек отдаёт себе отчёт в истинном положении дел. Хорохорится скорее для окружающих, для жены в первую очередь. Правильно, кстати делает. Мужик должен ощущать себя мужиком.
Ответ Шурика на колкое послание пришёл к вечеру. Всего две фразы:
"Троекуровское кладбище, через цветочный магазин и прямо. Когда соберёшься, скажу поточней, но там просто найти".
- Да что же это из него клещами тащить приходится? - час спустя жаловалась Маша своей матери. Она сбежала к родителям под удобным предлогом срочной необходимости обсудить кое-какие финансовые вопросы. Сама же имела в предмете немного поговорить о Славке с тем, кто его пусть немного, но знал лично и помнил, а именно с матерью.
Мама неторопливо пила чай, внимательно слушала.
- А может, Шурик не хочет, чтобы ты ехала на кладбище.
- Само собой, не хочет. Это как раз понятно. Непонятно, почему?
- Разные причины могут быть. Ты пей чай, а то он стынет, - мама не смотрела на дочь.
- Какие разные причины? Человек умер. Какие могут быть причины? - Маша дёрнулась, расплескала чай.
- Ты сама мне как-то говорила, что если перед кем-то и чувствуешь себя виноватой, то это перед Славой.
Действительно, говорила. И не единожды. Чувство вины возникло без видимой причины. С годами росло и ширилось. Маша не могла определить, в чём непосредственно виновата перед Славкой, но точно знала - виновата и очень.
- Ну и что? Перед ним же виновата, не перед Шуриком.
- Шурик тоже способен считать тебя виновной и поэтому не пускать на могилу.
- Разве он вправе решать?
- Многие считают себя вправе судить, обвинять, выносить приговор и исполнять его. Шурик вообще исключением не является. Ни в чём.
- Славка бы так никогда не поступил. Он был великодушен.
- Он разным был, твой Славка. Для кого хороший, для кого плохой, для кого и то, и другое. Невозможный человек, несносный, скопище противоречий. Я бы сравнила его с театральной медалью. Парадная сторона - сплошное сусальное золото, фальшивое, чересчур блестящее. Другую сторону, кроме тебя, мало кто видел. Как ни странно, она-то и была неким показателем. Но, пожалуй, да, он был великодушным. Ты вот ещё о чём подумай. Все вы зависели от Славы, любили его, терпеть не могли. Все вы тяготились своей зависимостью. И Шурик наверняка тяготился. Но вот Слава умер. И всё. Всё кончилось. Можно не тянуться за вашим Закревским, свободен, сам себе хозяин, не хуже других. И тут появляешься ты, заявляешь, что даже мёртвый он лучше... - мама испытующе смотрела поверх очков, ожидая реакции дочери. Та переваривала намеченную мысль.
- Мам, Славка, несмотря на чёртову тучу недостатков, несмотря на его кобелизм поганый и хамское отношение к женщинам, всё равно лучше. Шурику до него никогда не дотянуться, не доплюнуть даже. Он только ехал годами на Славке, как рыба-прилипала. Он хоть кому-нибудь помог?
- Тебе один раз помог. Две книжные полки повесил, - улыбнулась мама.
- Мне помогал несколько раз, и всё, мам, и всё. Никогда, никому и ни в чём. А Славка помогал. И ничего не просил взамен. Ты вспомни, твоей двоюродной сестры сына не он устраивал? Вы же все меня тогда унизиться перед ним заставили, на поклон идти.
Случай был пренеприятнейший. Родители и родня предпочитали о нём не вспоминать. Очень некрасиво тогда они себя повели по отношению к Маше. Однако теперь, через много лет, она испытывала благодарность за то унижение, которому пришлось подвергнуться. Зато они в последний раз встретились со Славкой, провели вместе три часа, наслаждаясь общением, которого были лишены несколько лет. И уж потом не виделись никогда.
- Есть ещё один вариант, - мама любила рассматривать проблемы с разных сторон. - Возможно, Шурик к тебе неровно дышал и теперь ревнует. Ему неприятно твоё отношение к Славе.
- Мама, Славки нет и не будет. Какая, к чёрту, ревность?! Какое отношение? К умершему два года назад человеку?
- Любить человека можно и когда его уже нет. Память о нём любить. И ревновать к покойному можно. Мне приходилось с таким сталкиваться. Неприятность здесь заключается в том, что с умершим соперничать невозможно. В твоём случае особенно, потому что юность всегда кажется прекрасной, лучшим временем в жизни.
Маша отправилась домой, размышляя над словами матери. Ладно бы, в книге прочитать о страстях, растянувшихся на десятилетия, или в кино увидеть. В своём собственном огороде столкнулась и никак поверить не могла. Не укладывалось в голове.
Она гладила, продолжая мысленно анализировать разговор с мамой. А по радио, словно по заказу, звучала старая-старая песня, бывшая хитом миллион лет назад. Славка утверждал, - это песня про комсомольского работника, выбравшегося на крепкую карьерную лестницу. Небрежно и красиво обосновывал своё мнение отдельными строчками текста, проводя забавные аналогии и уморительно комментируя. С ним почти не спорили, похохатывали дружно. Ему виднее, он же предпочёл по комсомольской линии карьеру строить.
