Татьяна Маркина - Он пресытил меня горечью, или Так тоже можно жить
Зрелище было, конечно, интересным и многие родители сажали маленьких детей на стойку перед аквариумами, чтобы те полюбовались подводным царством.
— Давно здесь не был, — сказал Максим. — Интересно, появились тут новые твари?
Максим стал разглядывать обитателей аквариумов.
— Ты смотри-ка, эта рыбешка ещё жива. Я всё жду, когда эта маленькая щука её сожрёт, а она даже не обращает на неё внимания, — Максима тоже интересовали отношения этих двоих.
Но сегодня Таня не была настроена на созерцание, и, сказав Максиму, что ей взять, вышла наружу, занять столик.
Притащив за один раз мороженое и напитки, Максим с довольным видом сел за стол.
Дурашливо приподняв стакан с газировкой, он сказал:
— За неимением спиртного, поднимем эти бокалы с лимонадом за наш союз.
— За наш союз? — переспросила Таня.
— Не волнуйся, я собираюсь отметить это событие в более помпезной обстановке, познакомить тебя со своими друзьями. Так что гуднем в ресторане на полную катушку. Хорошо?
— Насколько я помню, я еще не сказала «да».
Максим поставил стакан с недопитым напитком на стол.
— А я тебе и не задавал вопрос, на который нужно ответить «да» или «нет». Я просто поставил тебя в известность о наших отношениях.
— Максим, неужели ты не понимаешь, что я не хочу быть с тобой. Ну почему, почему нельзя жить, как та щука и серая рыбка в аквариуме, так как будто второй и не существует?
— Потому что ты не настолько серая, чтобы тебя не замечать.
— Спасибо за комплимент. Насколько мне нужно ещё посереть, чтобы ты от меня отстал?
Он стал внимательно разглядывать её лицо, словно, действительно хотел определить степень невзрачности, которая оставит его равнодушным.
Неожиданно он рассмеялся.
— Вот если бы у тебя была деревянная нога, стеклянный глаз и две волосины в три ряда, тогда, пожалуй, я бы прошёл мимо, встретив тебя, — промолвил он.
Его смех оказался до того заразительным, что Таня невольно тоже рассмеялась, представив две волосины в три ряда.
— По-моему, ты забыл метлу и ступу — и вылитая Баба-Яга. Помимо этого, на всякий случай, я удалю парочку передних зубов, чтобы уж, наверняка, — она надеялась отделаться шуткой.
Они приступили к мороженому, пока оно не растаяло. Некоторое время они молчали. Доев свою порцию, Максим отодвинул вазочку и слегка наклонился к Тане:
— Нам осталось только назначить дату, бабулька.
— Что? — не поняла Татьяна.
— Когда мы пойдем в ресторан.
— А если я скажу «никогда»?
— Мне будет очень тяжело расставаться с тобой. Жаль, конечно, что я никогда больше не увижу этих красивых глаз, — процедил он.
— А ту девушку тебе тоже было жалко?
— Она не была такой красивой, как ты, принцесса.
— А если я все-таки откажусь? Что ты сделаешь? Убьешь меня прямо здесь? Заколешь вилкой?
Максим впился в неё взглядом. Таня смогла рассмотреть рисунок радужной оболочки его глаз. В центре глаза, вокруг зрачка, как корона на солнце, радужка была дымчатого цвета, истончаясь тоненькими лучиками, а ближе к краю она была голубого цвета, окаймленная темным ободком. Почему ей раньше казалось, что у него серые глаза? Может сейчас в его глазах отражается голубое небо? Но нет, весеннее небо теплое и ласковое, а взгляд Максима холодный и колючий, как сердцевина остро отточенного карандаша, со зрачком вместо графита в центре.
— Не спеши, милашка. Сначала ты пройдешь через всех моих друзей, а потом, если понадобится, в ход пойдут столовые приборы. И не пытайся спрятаться. Я тебя везде найду, — тихо, вкрадчиво проговорил он.
Шутка с вилкой прошла неудачно. От этого тихого голоса у неё по спине пробежал холодок. Если бы он закричал, было бы не так жутко. Она почувствовала, что у неё пересохло в горле, и слегка закашлялась. Таня схватила стакан лимонада и стала пить. Из-за кустов акации внезапно вынырнули три мальчишки на велосипедах. Проезжая мимо площадки со столиками один из них громко закричал:
— Татьяна Викторовна, здрассьте!
Это был её пятиклассник. От неожиданности Татьяна поперхнулась, но кивнула в ответ мальчику. Лимонад она поставила на стол.
— Вежливые у вас ученики, Татьяна Викторовна, — восхитился Максим.
Таня ответила не сразу, у неё ещё першило в горле.
— Стараемся. Вообще-то у меня сегодня был урок в его классе, и мы здоровались.
— Вежливость лишней никогда не бывает.
Таня была рада поговорить на отвлеченную тему.
— Ты думаешь? А если она слишком назойлива?
— Это так и называется назойливость, прикрытая вежливостью. Но я не боюсь показаться назойливым, и в очередной раз спрашиваю, что ты решила?
Да, от ответа не уйти.
— Ты понимаешь, Максим, я не могу так сразу решиться. То, что ты предлагаешь, никак не укладывается в рамки моего представления о жизни. Жизни, которую я хочу прожить. Это очень тяжело, приходится ломать себя. Мне нужно время.
Таня подняла на него глаза. Максим пристально глядел на нее, взгляд его смягчился. Она фактически согласилась. Может быть, он все-таки никого не убивал и теперь рад, что его уловка удалась? Но ей все равно, лишь бы он оставил её в покое хоть на время.
— Конечно, Танюша, я понимаю, поэтому и спрашиваю «когда»? — он улыбнулся.
— Сейчас конец учебного года, очень много работы, а потом, потом, у меня будет время подумать? Давай через два месяца, — кротко предложила Таня.
— Ого, — воскликнул Максим, — ты, вероятно, надеешься, что я за это время найду себе новое увлечение?
— Нет, просто у тебя ведь тоже начнется сессия, тебе будет некогда.
— Для тебя я всегда найду время. Два месяца — слишком много.
— Хорошо, через месяц, когда закончится учебный год в школе.
— Прекрасно, солнышко! Это, конечно, не то, на что я рассчитывал, но я подожду.
Таня встала. Они обо всем договорились, а теперь ей пора домой, она обещала Оле помочь выровнять платье.
Провожая Таню домой, Максим держал её руку на своей согнутой в локте руке. Тане больше нечего было ему сказать, он тоже молчал, просто наслаждаясь прекрасным теплым вечером, присутствием рядом желанной девушки, прикосновением её руки к его руке. И только у подъезда её дома он сказал:
— Чтобы ты за этот месяц лучше узнала меня, я буду часто заглядывать к вам.
— О нет, Максим, я думаю, что наедине с собой мне легче будет привыкнуть к мысли… Ну в общем одной мне будет проще. Ты меня, понимаешь? — Таня уже верила, что видит его в последний раз, и, услышав его слова, не могла сдержаться.
