Виктория Рутледж - Долгий поцелуй на прощание

— Эх, женщина! — Гарри притворился обиженным. — Знай же, что за эту машину дерутся несколько потенциальных покупателей. Шеф разрешил мне ее взять только потому, что поручил завтра утром проверить на ходу.

— Куда мы едем?

Кэт распустила растрепавшуюся косу. Свежий ночной ветер развевал ее шевелюру.

— Куда хочешь.

— Но я почти ничего не знаю, кроме дороги на работу. Ты забыл, что я не большая поклонница Лондона.

— Знаю. Думаю, пора тебе по-настоящему познакомиться с ним. — Гарри повернул к центру города. — С таким, каким я его вижу. Просто молчи и смотри.

Кэт откинулась на спинку черного кожаного сиденья. Гарри обгонял множество такси. Все они везли куда-то каких-то людей — бизнесменов, парочки и тех, кого и не разглядишь, слишком глубоко утонули они в креслах. В каждом такси — особая жизнь, особое окончание вечера или его начало. Белые лица, как звезды, появлялись и исчезали в боковом зеркале.

Гарри заметил, что Кэт смотрит на окна такси.

— Интересно, куда они едут? Или, скорее, где они были?

— Тебя это не пугает? Город, полный незнакомых людей.

— Никогда об этом не задумывался. — Гарри обогнул Гайд-парк на большой скорости — точнее, Кэт увидела на спидометре, что скорость высока, хотя она ее не чувствовала. — Мне нравится, что здесь свободно. Можно делать что хочешь. На улицах полно людей, занятых какими-то делами, идущих куда-то. Посмотри, даже в это время, ночью. Такое чувство, словно день в Лондоне никогда не кончается. Понимаешь, о чем я?

— Вроде бы да.

Вопреки ожиданиям Кэт, улицы не были пусты, а в витринах еще горели огни. Мимо «Харви Николз» медленно шла возвращающаяся домой парочка. Кэт с внезапной гордостью заметила, что они остановились и посмотрели на их машину. Наверно, придумали романтическую историю про нее и Гарри, так же как она придумала про них.

Они ехали молча, слушая радио. Кэт наблюдала за их отражением в пролетающих витринах. Ей казалось, что они попали в музыкальный клип. Вспыхнули огни Оксфорд-стрит, единственного места, которое она узнала, и эта улица, свободная от дневной толкучки, вдруг показалась Кэт красивой.

— Я спросила, куда мы едем, а ты так и не ответил.

— Я хочу отвезти тебя в старый город. Там действительно тихо сейчас. — Непринужденным движением, увеличив скорость, Гарри легко обогнал грузовичок. Кэт вздохнула, наслаждаясь внезапным ускорением. — Это мое любимое место. Смесь архитектурных стилей и темные аллеи. Тебе с твоим филологическим образованием должно понравиться. Очень в стиле Диккенса.

— Хорошо.

Кэт отбивала на коленях зажигательный ритм песенки, но она смолкла, полилась медленная романтическая мелодия, и настроение незаметно изменилось.

Вновь воцарилось молчание, но оно было приятно. Настолько приятно, что Кэт почувствовала безрассудное желание нести околесицу, чтобы прогнать ощущение близости, охватившее обоих. Когда Гарри переключал скорость, она могла ощутить тепло его руки. Скоро он, наверное, почует запах пота, выступившего у нее под мышками. Они так близки. Разве не об этом мечтала она все эти месяцы? Ну, не о запахе пота, конечно.

Кэт бросила быстрый взгляд на отражение Гарри в зеркале заднего вида. Глаза с длинными ресницами сосредоточенно смотрели на дорогу. Очертания скул казались резче при свете уличных огней. Сладострастная дрожь пробежала по ее спине. Кэт призналась себе, что о такой поездке она даже и не мечтала.

По указателям она заметила, что они проезжают Клеркенвелл. Огней стало меньше. Желтые фонари освещали вывески круглосуточных фотомастерских и восточных кафе, неземное бледное свечение исходило от затемненных окон модных ресторанов. Улицы стали тише, и гортанный звук мотора казался громче. Гарри петлял по улочкам среди высоких офисных зданий в викторианском стиле. Их высокие громады с потухшими окнами, казалось, нависают над открытой машиной.

— Запрокинь голову и посмотри в небо, — сказал он. — Как прекрасна эта ночь.

Кэт не стал возражать, что за городом были бы видны звезды. Она запрокинула голову и взглянула наверх. Со всех сторон дорогу окружали темные дома. Линии их крыш непрерывно менялись, а иногда между ними мелькали воздушные очертания деревьев. В свете луны и фонарей ветви казались изящной сетью тонких кровеносных сосудов. Кэт казалось, что она плывет на подушке по морю выпитого красного вина.

— Красивые дома, правда? — заметил Гарри. — Знаешь, наверно, тебе покажется глупым, но, когда я здесь проезжаю, мне чудится, что это метины истории. Навеки застывшие напоминания о своем времени. Пока они стоят, можно представить, как к ним подъезжали кареты, а не велосипеды курьеров. А перед дамами в кринолинах нужно было широко распахивать двери. И все в таком духе.

Кэт в изумлении повернулась к нему. Ее всегда поражала чувствительность Гарри, прикрытая неуклюжим мальчишеским подшучиванием. А его поведение с Майком изумило ее до крайности. Но такого она от него еще не слышала. Он, наверное, покраснел. Ей было не видно из-за темноты. Внезапно Кэт поняла, насколько личной была для него эта поездка. Гарри показывал ей город, который любил, но которого она не замечала все это время, замкнувшись в своем несчастье. Кэт всегда была настроена против Лондона. Сначала потому, что он олицетворял незнакомую могучую силу. Потом потому, что воспринимала его как наказание, подтверждение того, что Джайлс так мало любит ее.

Но Гарри показал ей нечто другое. Кэт подняла глаза. Полицейский вертолет с красными и белыми огоньками скользил по темно-синему небу. Вот он исчез за высоким зданием — и снова появился над самой головой, подобный огромной стрекозе. Сияли крошечные ясные звездочки. Лицо обдал порыв свежего ветра. Впервые Кэт увидела красоту города.

Она никогда не была на улице так поздно. Никогда не проезжала по таинственному спящему Лондону, свободному от людей и шума. Кэт поняла теперь, что Гарри, наверное, с первого же дня заметил ее одиночество, боязнь затеряться в пугающем городе, и пожалел ее. Наверно, с помощью гамбургеров и прогулок по улицам он старался, чтоб она полюбила это место, не чувствовала себя здесь одиноко.

— Ты прав. Это прекрасно, — прошептала Кэт.

Гарри не ответил.

А может, страдая от болезненной тяги к Кресс, он почувствовал и ее кровоточащее сердце, глядя, как она слоняется по квартире и наклеивает фотографии Джайлса на внутренние стенки буфета. Кэт ощущала, как сильно давит ремень джинсов на живот, и окончательно решила, что все попытки не есть шоколад, были лишь тратой времени. Встретились двое брошенных. Может, ему самому нужно было снова влюбиться в город.