Белва Плейн - Золотая чаша
Но вот двое оторвались друг от друга и послышался чистый звонкий голос Лии:
– Не здесь, ты что, с ума сошел?
Затем они словно вышли за рамки картины; голоса стали удаляться, но Мег успела услышать сказанные мужчиной слова «Нью-Йорк» и «вторник».
Фредди отпустил ее руку. Пальцы побелели и утратили чувствительность, она принялась растирать их. Ее окатила волна неописуемого ужаса. Ей было стыдно смотреть на Фредди, будто его, а не Лию, она застала за чем-то недозволенным. А следовало бы пожалеть его. Как Лия могла? Как только она могла? Затем она вспомнила о своих обязанностях.
– Будем возвращаться, Фредди? – не глядя на него спросила она и, не дожидаясь ответа, развернула кресло.
Изумрудная рощица сейчас показалась ей зловещей. Теперь я не смогу прийти к пруду без того, чтобы не вспомнить сегодняшнюю сцену, подумала Мег. Все испорчено. Вокруг по-прежнему стояла тишина, нарушаемая на сей раз шуршанием колес и топотом собачьих лап. Мег все еще не смотрела на Фредди.
Неужели любовь такое сложное и опасное чувство? Ей вдруг с необыкновенной ясностью вспомнилась свадьба Пола, единственная, на которой ей до сих пор довелось побывать. Все было так торжественно, а брачные клятвы вызвали у нее чувство благоговения. Должно быть, Лия тоже произносила эти клятвы…
Молчание стало невыносимым. Не желая смущать Фредди, втягивая его в разговор – может, он беззвучно рыдал или старался справиться с подступавшими рыданиями – она обратилась к собакам:
– Кинг, осторожнее, не наступи на Струделя. Он же еще крошка.
Фредди вытянул вперед руку. Мег остановилась и, обойдя кресло, подошла к нему спереди узнать, чего он хочет. На лбу у него выступили красные пятна. Он сжал руку в кулак, и Мег невольно отступила в сторону.
– Никогда, ты слышишь, Мег, никогда никому не рассказывай про сегодняшнее, – кулак рассек воздух.
– Вы пугаете меня, Фредди. Я никому не скажу, обещаю.
– Смотри же, не обмани меня. Если ты…
Он не договорил. Рука упала на колени, голова свесилась на грудь. Книги соскользнули на землю.
Мег подобрала книги и медленно, с величайшим трудом покатила кресло вверх по склону к дому.
С веранды доносились веселые голоса и звяканье чашек. Бодрый оживленный голос Лии перекрывал все остальные.
– Господи, куда же делся Фредди? Не иначе как Мег повезла его на экскурсию.
ГЛАВА 10
Вот уже несколько месяцев Хенни снились необычайно яркие сны. Часто они были столь тягостны, что она просыпалась с мокрыми от слез глазами. Как-то ей приснилось, что ей показали в больнице только что родившегося Фредди и она увидела, что у него нет ног. Иногда ее сны были полны эротических, чувственных видений: прижимая к сердцу голову мужчины, чувствуя на себе тяжесть мужского тела, она испытывала такое сладкое и в то же время такое еле ощутимое томление, что страх утратить его был столь же сильным, как и само это чувство. Однажды она проснулась от собственного смеха. Ей запомнилось только то, что в этом сне фигурировал благовоспитанный, сладкоречивый кузен Эмили, Тейер, и она сама была отчего-то чрезвычайно собой довольна.
Откуда-то издалека донесся крик петуха; в нем слышалось предвкушение радости от скорой встречи с солнцем. Должно быть, уже рассвело. Начался дождь, который вскоре, судя по стуку в стекла окон, полил как из ведра. Мгновение она лежала, ни о чем не думая, лишь вслушиваясь в эти звуки.
Затем, как всегда в последнее время мысли ее обратились к Фредди. Он спал рядом с ней, в комнате через холл; Лия с Хэнком занимали отдельную комнату, так как Фредди плохо спал и его не следовало тревожить. Что же с ним станет? Тот же вечный и совершенно бессмысленный вопрос! На него не было ответа. Или был даже слишком ясный: еще пятьдесят или шестьдесят лет такой же жизни.
Вздохнув, Хенни вновь задремала.
Сны опять. Сны.
…Скатерть на траве с крошками от именинного пирога, который уже почти весь съеден. В зоопарке еще мало народа; никто не толкает друг друга, идя по дорожке туда, где застыли, охраняя вход в свой дом, величавые каменные львы.
День просто чудесный. Уолтер с Дэном что-то обсуждают вполне мирно, а Пол учит Фредди бросать битой мяч.
Наконец солнце опускается за деревья на западе. Все встают, сворачивают одеяла и созывают детей. Пора возвращаться домой.
Девушка в соломенной шляпе, с которой Дэн весь день переглядывался, роняет вдруг сумку с яблоками. Яблоки катятся в направлении Дэна, он их собирает для нее, и она улыбается ему лучезарной улыбкой.
– Спасибо! Огромное вам спасибо!
– Чудесный день, – замечает Дэн.
– Да, чудесный, – соглашается с готовностью Соломенная Шляпа. – Мне здесь очень нравится. Я прихожу сюда почти каждое воскресенье.
– Дэн, ты не видел свитера Фредди? – кричит Хенни…
Сейчас, во сне, она вновь чувствует, как в шею ей будто вонзаются тысячи раскаленных иголок, и вспоминает, как еще подумала тогда: Такое никогда не происходит с Уолтером.
Она проснулась.
На ее лице лежала полоса света; какое-то время она наблюдала за тем, как она дрожит, медленно передвигаясь по потолку. Дождь прекратился; снизу, из того крыла, где находилась кухня, доносились голоса; рабочий день в доме Альфи уже начался.
Следуя привычке, оставшейся у нее еще с детства, когда она, испугавшись чего-то или испытывая грусть, прибегала к этому средству, стараясь укрепить свое мужество, она принялась перечислять в уме то, за что ей следует благодарить судьбу. «Думай о том, в чем тебе повезло», любила наставлять ее мама, забывая, как редко она сама об этом думала. (Невозможно даже представить себе, что когда-нибудь этой суровой и, однако, любящей ее матери у нее не будет).
Итак, что мы имеем в активе? Первое: мама все еще жива и находится в добром здравии. Второе: мы с Флоренс снова вместе. Третье: Лия произвела на свет Хэнка. Четвертое: Фредди окружен постоянной заботой.
Дверь в комнату Фредди отворилась; кто-то, вероятно – Бен или Альфи, пришел помочь ему приготовиться к новому дню. Она сбросила с себя одеяло и встала. Утро было прохладным и небо закрыто тучами. Это заставило ее достать юбку и яркий свитер; подсознательно она чувствовала, что Фредди должен видеть перед собой только яркие веселые краски. Его дверь открылась снова; вероятно, ему принесли поднос с едой. Она заторопилась, натягивая свитер…
Ужасный крик пронесся по дому из конца в конец как свист урагана, и у Хенни перехватило дыхание. Что-то загремело вниз… по ступеням? Стук и грохот ломающегося дерева, скрежет металла… и звериный вопль… что… что…
Она распахнула дверь; все двери, выходящие в верхний холл были распахнуты настежь; отовсюду слышались крики и торопливые шаги, внизу хлопнула входная дверь, кто-то вбежал. Хенни бросилась к лестнице. Альфи в пижаме и Эмили в пеньюаре и бигуди уже спустились по ней почти до середины.
